Год 1942 - «учебный». Издание второе - Владимир Бешанов

В связи с неудачным наступлением танковой армии на главном направлении и наметившимся успехом на правом фланге в конце дня 30 августа командующий фронтом приказал на левом фланге перейти к обороне, основные силы Романенко перегруппировать на правый фланг, форсировать Вытебеть, овладеть рубежом Волосово, Перестряж, Белый Верх и во взаимодействии с ударной группировкой 16-й армии, наступающей с севера, уничтожить противника в районе Колосово, Глинная, Белый Верх. На основе этого приказа командующий танковой армией решил перегруппировать к Кумово 15-й танковый корпус и 264-ю стрелковую дивизию, а 12-й танковый корпус, понесший большие потери, вывести в резерв.

Войскам армии были поставлены следующие задачи: 3-му танковому корпусу и 342-й дивизии овладеть населенным пунктом Волосово и наступать на Тростянку; 264-й стрелковой и 1-й гвардейской мотострелковой дивизиям форсировать Вытебеть, овладеть поселками Ожигово, Жуково, Слободка и наступать на Перестряж и Белый Верх; 15-му танковому корпусу войти в прорыв и овладеть Перестряжем; 154-й стрелковой дивизии удерживать занимаемый рубеж, прикрывая левый фланг армии. Наступление назначалось на утро 2 сентября. К этому времени в армии имелся в строю 181 танк.

День 2 сентября выдался солнечным. Обнаружив перегруппировку главных сил танковой армии, немецкая авиация стала наносить непрерывные массированные удары. Поэтому советские войска перешли в наступление только в 13 часов. Сломив сопротивление противника, 3-й танковый корпус совместно с 342-й стрелковой дивизией к исходу 3 сентября овладел Волосово, а 1-я гвардейская мотострелковая дивизия форсировала Вытебеть и освободила Жуково.

Наиболее ожесточенные бои развернулись на направлении главного удара в районе Ожигово. В связи с тем, что 264-я стрелковая дивизия не была своевременно сменена стрелковыми частями 61-й армии, в наступлении 2 сентября участвовал только один ее полк, который не смог сломить сопротивление врага, форсировать реку, овладеть Ожигово и создать 15-му танковому корпусу условия для ввода в прорыв. Поэтому в середине дня комкор ввел в бой 17-ю мотострелковую бригаду и два моторизованных батальона автоматчиков. После короткой артподготовки они форсировали реку и к исходу дня овладели Ожиговом.

3 сентября через Вытебеть переправилась 195-я танковая бригада и устремилась на Перестряж. Однако овладеть им не смогла, так как наткнулась на большой овраг, который прикрывался огнем немецкой противотанковой артиллерии, а вскоре немцы атаковали танками с левого фланга. Хотя контратака была отбита, наступление 195-й танковой бригады приостановилось. Не смогли развить успех на запад и остальные войска 3-й танковой армии. Не имела успеха и ударная группа 16-й армии, наступавшая с севера.

Вечером 3 сентября из-за отсутствия танков в резерв Ставки был выведен 3-й танковый корпус. Поэтому с подходом в район Ожигово главных сил 254-й стрелковой дивизии 113-я танковая бригада полковника A.C. Свиридова и 17-я мотострелковая бригада 15-го танкового корпуса 4 сентября были перегруппированы в район Волосово, получив задачу совместно с 342-й стрелковой дивизией наступать на Тростянку.

В течение последующих пяти суток советские войска несколько раз пытались возобновить наступление, но из-за упорного сопротивления противника, недостатка сил и средств, а также нехватки боеприпасов успеха не имели. В принципе наши войска в эти дни не столько наступали, сколько отражали контратаки подошедших 9-й и 17-й танковых дивизий противника.

10 сентября советские войска перешли к обороне, а 3-я танковая армия, передав 1-ю мотострелковую дивизию и части усиления Белову и Баграмяну, была выведена в резерв.

В результате, потеряв практически все танки и около 60 тысяч человек убитыми и ранеными, советские войска продвинулись на 8–10 км. Окружить и разгромить им никого не удалось. Немецкие потери были оценены в 5 тысяч убитыми и 12 тысяч ранеными, более 80 танков и САУ, 150 орудий.

Наступление велось по исключительно тяжелой местности и в условиях господства в воздухе германской авиации. Наши пилоты продолжали «осваивать самолеты новейших конструкций» и вступать в воздушный бой не рисковали. По поводу действий советских истребителей Жуков и Маленков подали Верховному гневную докладную:

«В течение последних шести-семи дней наблюдали действия советских истребителей. На основании многочисленных фактов пришли к убеждению, что наша истребительная авиация работает очень плохо. Наши истребители даже в тех случаях, когда их в несколько раз больше, чем истребителей противника, в бой с последними не вступают. В тех случаях, когда наши истребители выполняют задачу прикрытия штурмовиков, они также в бой с истребителями противника не вступают, и последние безнаказанно атакуют штурмовиков, сбивают их, а наши истребители летают в стороне, а часто и просто уходят на свои аэродромы. (В том числе и по этой причине штурмовика Ил-2 в 1942 году «хватало» в среднем на 8–9 боевых вылетов — не камикадзе, но все равно — смертник. — Авт.)

То, что мы вам докладываем, к сожалению, является не отдельными фактами. Такое позорное поведение истребителей наши войска наблюдают ежедневно. Мы лично видели не менее десяти таких фактов. Ни одного случая хорошего поведения истребителей мы не видели…»

В результате «Ю-87 и Ю-88 все время висели над нашими боевыми порядками и вторыми эшелонами», а краснозвездные «ястребки» бесполезно «утюжили воздух» в сторонке.

Для справки: на один немецкий одномоторный истребитель на Восточном фронте в 1942 году приходилось 10–12 советских.

Советские военачальники не имели не только данных разведки, но, судя по всему, и топографических карт. А может, не умели или не считали нужным ими пользоваться. Во всяком случае, танковые бригады вновь вынуждены были вести бои в невыгодных условиях лесисто-болотистой местности. Сосредоточение войск перед операцией сильно затянулось, зато удары наносились практически без подготовки.

Штабы армий и корпусов вместо управления войсками посредством кратких боевых распоряжений по телефону или радио увлекались разработкой письменных боевых приказов и тем самым поглощали время, так нужное войскам для подготовки к боевым действиям. Отсутствовало взаимодействие между танковыми и стрелковыми частями. Удары по противнику наносились, как правило, в лоб, вместо того чтобы осуществлять обходы и охваты узлов сопротивления. Все это позволяло немцам свободно маневрировать своими силами и успешно отражать атаки.

В особенно трудном положении оказался 15-й танковый корпус, который в ходе операции четыре раза перегруппировывался из одного района в другой в поисках слабого места в обороне противника. И, как правило, каждый раз от него требовалось перейти в наступление немедленно. По этим причинам бригады шли в атаку неорганизованно, без разведки противника на местности. Итоги боев показали, что войскам не хватало умения вести высокоманевренные боевые действия.

Сказывался и общий низкий уровень подготовки экипажей. Например, советские танки могли либо двигаться, либо стрелять, а совмещать эти два процесса у наших танкистов пока не получалось. Поэтому на вопрос Сталина: «Стреляют танкисты с ходу?» первый гвардейский танкист страны генерал Катуков простодушно ответствовал: нет, мол, не стреляют — «Меткость с ходу плохая, и снаряды жалеем». То есть стреляют с места, а затем прут на оборону противника без ведения огня (и, кстати, уже без сопровождения пехоты, которая при остановке танков залегала под неприятельским огнем и больше не поднималась).

Многочисленные эпизоды сталинских «уроков» со своими генералами просто умиляют: «Сталин остановился, посмотрел на меня в упор и заговорил четко, разделяя паузами каждое слово:

— Скажите, товарищ Катуков, пожалуйста, во время атаки бить по немецким батареям надо? Надо. И кому в первую очередь? Конечно танкистам, которым вражеские пушки мешают двигаться вперед. Пусть даже ваши снаряды не попадают прямо в пушки противника, а рвутся неподалеку. Как в такой обстановке будут стрелять немцы?

— Конечно, меткость огня у противника снизится.

— Вот это и нужно, — подхватил Сталин. — Стреляйте с ходу, снаряды дадим, теперь у вас будут снаряды».

Маршал Баграмян высоко оценил результаты операции: «Активные боевые действия советских войск на Западном фронте, в которых приняло участие большое количество танков, оказали значительное влияние на ход оборонительных сражений наших войск под Сталинградом и на Северном Кавказе. Несмотря на огромную потребность в резервах для наступления на юге, германское командование вынуждено было держать на центральном участке фронта значительные силы».

Но ведь для ведения наступательных операций требуется гораздо больше сил и средств, чем для организации обороны. Советский контрудар под Козельском отражали две танковых, три пехотных и одна моторизованная дивизии. Западный фронт задействовал для его нанесения войска трех армий — 18 танковых бригад, одну мотострелковую и десять стрелковых дивизий, пять мотострелковых и одну стрелковую бригаду, части РГК и реактивную артиллерию.