Золотая клетка - Линетт Нони

под свитером, напомнив о себе. – Мне не настолько плохо! Просто объелась.

Джарен рассмеялся, обнял ее за талию и повел с людной Речной улицы на параллельную улочку, ведущую к академии.

– Мы не ради тебя туда идем.

Кива встревожилась:

– У тебя все в порядке?

– Да, – быстро ответил он. – И не ради меня тоже. – Он сделал паузу. – Ну, в каком-то смысле ради меня. Но не в том, что… – Он запнулся. – Ладно. Увидишь, как придем.

Изнемогая от любопытства, Кива последовала за ним на холм, ожидая, что они войдут через главные ворота. Но прямо перед ними Джарен повел их между двумя узкими зданиями общежитий и пошел глубже в тень, пока не убедился, что их не видно.

– Ни разу не стремно, – заметила Кива, оглядываясь по сторонам.

– Если тебе тут страшно, ни за что не соглашайся погулять ночью с Кэлдоном, – парировал Джарен и достал из кармана что-то небольшое и золотое. – Особенно если он решит погоняться за духами предков или разыскать призраков богов.

Кива лишь моргала, а потом медленно сказала:

– Я даже не знаю, с чего начать…

Джарен хохотнул.

– Этот рассказ подождет следующего семейного вечера. – Он передал ей одну из золотых штук: – Держи.

Кива повертела ее в руках. При виде простой, но изящной маски ей стало не по себе – но здесь не было ни серебра, ни переплетенных змей, так что она сглотнула, отгоняя сомнения, и спросила:

– Зачем это?

Джарен развернул свою маску и приложил к лицу.

– Ради того, что мы собираемся сделать, мне придется стать принцем Девериком. – Он указал на себя, а затем, несколько смущенно, – на то, что она держала в руках. – Если ты не против, лучше тоже надень.

Кива нахмурила брови:

– Но я не из королевской семьи. Кому до меня есть дело?

Когда он ответил, она поняла, почему он так смутился:

– Не смеши. Я… Думаю наперед.

От этого намека у Кивы перехватило дух; на ум пришла картина Типпа: они с Джареном оба в коронах и держатся за руки – такое не забудешь.

«Может быть, вы поделитесь своими намерениями насчет нее?»

Кива вспомнила слова советницы Зерры, и земля будто ушла из-под ног – чувство странное, но не сказать, чтобы неприятное.

Джарен будто и не ждал ответа: она кивнула, и он, забрав маску из ее ослабевших пальцев, мягко прилепил ей на лицо.

– Тебе идет, – шепнул он, приглаживая края.

У Кивы не ладилось с дыханием, но она выдавила:

– Эм, спасибо…

Джарен улыбнулся: маска доходила ему до кончика носа, открывая рот. Глаза его, подобные океану в солнечный день, взирали на нее из-за золотой филиграни, невероятно прекрасные и досадно отвлекающие.

Кива откашлялась, отвела взгляд и потрогала холодный металл на лице.

– Что ж, принц Деверик, – сказала она, и его официальное имя странно отдалось на языке, – кажется, самое время объяснить, зачем нам в Серебряный Шип.

Джарен не ответил, лишь улыбнулся еще шире и повел ее к академии. Пока они шли по каменным дорожкам, она выглядывала Рессинду, но отвлеклась, стоило им свернуть к палатам, где лежали пациенты, которым требовалось долгое восстановление и уход.

Они вошли в большое здание, и стало очевидно, что Джарен знает, куда идти по этим стерильным коридорам. Встречные лекари и пациенты махали ему и с любопытством поглядывали на Киву; она порадовалась, что маска прячет ее от пытливых взглядов.

– Почти пришли, – сказал Джарен, пока они поднимались по большому спиральному пандусу на верхние этажи.

– Куда пришли?

Он вновь не ответил, но остановился на верху пандуса, обернулся и спросил:

– Можно я одолжу твой амулет? Здесь он мне нужен, потому что… Ну, сама скоро поймешь.

Кива вопросительно сощурилась, но он лишь терпеливо ждал, так что она вздохнула, выудила из-под свитера амулет и отдала его. Он тут же надел его, оставив поверх одежды, чтобы было видно. И только после этого повел ее дальше по белому коридору, пока они не дошли до закрытой двери в дальнем конце.

Так и не получив ответов, озадаченная Кива начала:

– Джарен…

Но тут он открыл дверь. Не успела она договорить, как в уши вонзились громкие вопли: «ПРИНЦ ДЕВЕРИК!» – и она проглотила жалобу.

Кива ошеломленно остановилась на пороге, а сияющий Джарен ворвался в комнату, приветствуя радостных обитателей.

«Детей, – мысленно поправилась Кива, – приветствуя радостных детей».

Стоило лишь взглянуть на ряды маленьких кроваток, на листочки с каракулями, развешанные по стенам, на яркие игрушки, разбросанные по полу, и Кива поняла, что они в детской палате.

В сердце всего этого, широко раскинув руки, стоял наследный принц, а дети вылезали из кроваток – иные двигались медленнее и слабее остальных – и спешили к нему.

– Он всегда так добр к ним.

Кива обернулась и увидела одетую в белое лекаря из Серебряного Шипа, темнокожую женщину средних лет, которая с искренним восхищением смотрела на принца, но восхищало ее не то, что он принц, а то, что делал. На глазах у Кивы Джарен поднял руки… И дети взмыли в воздух.

Они летали по палате с восторженными визгами, а Джарен явно понимал, с кем нужно быть поосторожнее, и следил за этим. Родители и посетители наблюдали за происходящим, с любовью и признательностью улыбаясь принцу, – они уже видели такое. И не раз.

Поэтому Кива обернулась к лекарю и спросила:

– Он часто сюда приходит?

– Каждую неделю, – ответила женщина и пригласила Киву пройти в палату. – По крайней мере, когда он в городе. Его не было почти всю зиму, и дети ужасно расстроились, но он пришел, как только вернулся. Принц не жалеет для нас времени, а ведь он и в других местах бывает так же часто.

Кива смотрела, как Джарен махнул рукой, и по всей палате распустились цветы, а по стенам и потолку зазмеились цветущие лианы, оживив палату красотой природы. И Кива вдруг поняла, зачем ему амулет.

В качестве прикрытия.

Народ знал, что принц Деверик владеет только воздухом и огнем. Если он и раньше приходил сюда, то наверняка придумал историю про амулет, рассказав, что семья напитала его своей силой, – а на самом деле не пользовался им.

У Кивы сдавило горло, и она прохрипела:

– В других местах?

Лекарь кивнула:

– Он везде бывает, наш принц Деверик. Во всех приютах, в домах престарелых, даже помогает кормить и одевать бездомных у доков. Делает все, чтобы помочь нуждающимся.

У Кивы защипало в глазах, горло сдавило еще сильнее, и она не смогла ответить.

Лекарь это заметила, приблизилась и тихо сказала:

– Королеву Ариану, конечно, уважают,