Я еду домой-3 - Андрей Круз

Потом албанец шел с тачкой по дороге, а я ехал следом. Шел он уже трудно, устал и сбил ноги в кровь, но пока еще держался. Пока шли из деревни, нас отовсюду провожали взглядами. Местные, военные — все смотрели вслед, но никто не сказал ни слова.

Дитмир толкал тачку с телом Сэма до моста, потом катил ее к тепличному комплексу, тому, где я похоронил Дрику. Я даже застрелил нескольких зомби, попавшихся на пути, чтобы не мешали похоронам. Пусть убийца позаботится об убитом.

Ноги албанца оставляли кровавые следы на асфальте, я даже забоялся того, что по ним нас найдет какой-нибудь мутант, но этого не случилось. Могилу Дрики никто не обнаружил и не осквернил, сюда шиптары не добирались, похоже. А может быть им было все равно. Дитмир выкопал рядом вторую могилу, для Сэма. После того, как он углубился в землю достаточно глубоко, так, что голова едва была видна, я сказал:

— Хватит, вылезай. Только лопату сначала выбрось.

Лопата упала у моих ног. Выбирался он с огромным трудом, но помогать ему я не стал.

Когда он встал возле ямы на четвереньки, я ударил его лопатой по голове, плашмя. Звук был как по бревну, албанец упал лицом в грязь. Сознания он не потерял, бил я не очень сильно, но все равно сопротивляться уже не мог, тут уже все наложилось — усталость, боль, страх.

Его как парализовало.

Пошарив в подсумке, выудил из него две пары одноразовых наручников, заранее прихваченных у Вима, быстро стянул ему руки за спиной и ноги в щиколотках, затем оттащил в сторону.

Я не мог доверить албанцу право опустить тело Сэма в могилу, все сделал сам. Затем посидел на ее краю, глотнул коньяку из фляжки, прихваченной на "Проныре".

— Хотел ты перед смертью Европу посмотреть, а вышло вот так, коряво, — сказал я ему. -

Надеялся и дальше ехать с тобой, а не вышло. Жаль, что вот так все… через сколько проблем прорвались, а тут… Эх, да что говорить. Прости меня, в общем, за то, что не смог помочь, не смог защитить — ты нас защитил, не твоя вина, что с Дрикой так вышло. Что мог ты сделать -

сделал. Вечная тебе память.

Встал и взялся за лопату. И вскоре рядом с крестом Дрики появился еще один крест.

Постоял над могилами, вспоминая. Видел их словно живых — Дрику с ее постоянно лезущими в глаза волосами, Сэма с его вечно ироничным взглядом… все, тут я с ними совсем расстанусь. Они останутся здесь, в мокрой голландской земле, а я поеду дальше. Мне надо домой, я туда еду. Только вот одно дело осталось…

Я обернулся к Дитмиру, встретился с ним глазами. Вот теперь ему было страшно по-

настоящему, я даже слышал, как у него зубы стучали. Он понимал, что все, край, вот и смерть. И судя по всему — нехорошая. Все, именно сейчас я делаю этот самый шаг, после которого обратного хода нет. И жить мне с этим всегда. И хрен бы с ним, переживу.

Я подтащил пленного к машине, бросил, открыл заднюю дверь. Вот он, моток нейлонового шнура, в пластиковом пакете, валяющемся на полу, его мне и нужно. Один конец к фаркопу привязал, затем наступил ботинком на ноги неожиданно задергавшегося и заоравшего

Дитмира, захлестнул петлей его щиколотки, жестко стянул, изо всех сил, упираясь ногой.

Повернулся к нему, столкнулся с ним взглядами опять. Глаза безумные, трясется, я даже не сразу понял, что он не просто повизгивает, а говорит, быстро-быстро говорит, какой-то невероятной, бешеной скороговоркой:

— … лучше так убей, а? Ну пожалуйста, что тебе стоит? Выстрели, а? Не надо этого делать, я же вижу, что ты что-то плохое придумал…

Дослушивать я не стал, уселся за руль. Двигатель завелся, привязанный албанец заорал как резаный, пока еще от страха. А затем я включил передачу и поехал. Я почувствовал, как натянулась веревка и машину слегка дернуло. Первая передача, вторая… авось доедет, не сотрется начисто, мне бы он еще живым нужен. Он сейчас платит.

Крики прекратились быстро, но он был жив, я видел это в зеркало. Да и ехать нам недалеко, метров триста до живых кварталов отсюда, а нам как раз туда.

Мутно-прозрачные стены теплиц, ограждавшие дорогу с обеих сторон, раздвинулись, и сразу за ними потянулись живые дома. Я начал что есть дури давить на клаксон и орать в открытое окно:

— Подъем! Подъем твари неживые! Не трону, давайте сюда! Бегом, скоты, бегом! Завтрак, всем завтрак!

Зомби в городке были, до конца его не дочистили. Вот из-за угла показалась худая грязная девчонка с подогнутой ногой, вот человек в изодранной полицейской форме, с разорванным горлом, вон ковыляющая собака… уже достаточно, много и не надо, дольше помучается, толпа бы его сразу разорвала.

Остановился. Распахнув дверь, выскочил наружу. Дитмир был весь в крови, бок и руки разодраны до выпирающего кроваво-грязного мяса, лицо залито слезами. Вот оно, вот именно слез я от него и хотел.

— Пристрели! Пристрели! — орал он на английском, время от времени сбиваясь на родной.

— Обойдешься, — ответил я, просто отцепив шнур от фаркопа и бросив его на землю. -

Бывай, привет семье.

Это я сказал уже по-русски. А потом сел в машину и уехал. Смотреть не хотелось, и так все было ясно. Что надо было, то и сделал.

14 июня, среда, вечер. Окрестности деревни Кааг

К удивлению моему, в середине дня на мою "базу" приехал Вим со своими вахмистрами.

Совершенно неожиданно, я даже за пулемет схватился, услышав двигатель. Стрелять, правда, не стал, скорее обрадовался, все равно бездельничал, сидел в кресле с котом на коленях и смотрел в стенку.

— Ты… все сделал? — спросил Вим у меня осторожно.

— Да. Все мертвецы похоронены так, как этого заслужили, — ответил я. — Кофе хотите?

— Давай.

Я поставил кофейник на огонь, пригласил всех садиться.

— Едешь в Мюйден? — спросил Вим.

— Завтра подъеду, — ответил я.

— А почему не сегодня и не с нами? — вроде как удивился он. — Безопасней. Колонна в ту сторону вечером пойдет, можно присоединиться. Много брони, много солдат — чем плохо?

— Да планы у меня еще, — честно сознался я. — Кстати, поможете? Использовать вас — так уж до конца, на всю наглость.

— А что нужно? — спросил ротмистр.

— Мне надо "ивеко" перегнать в Мюйден, чтобы он там меня дождался, — ответил я. — Надо закачать солярку из пожарной машины в бочки и загрузить в кузов. И еще мне нужно добыть большую лодку, откуда-нибудь отсюда, и перегнать вон туда, прямо к берегу.

— А лодка тебе зачем? — немного удивился Бастиан.

— Пригодится, — ответил я, решив всю правду не открывать. — Там на ней поживу, все дешевле, чем за гостиницу платить, ну и вообще есть планы…, — я неопределенно покрутил рукой, — … только еще сам их толком не продумал, но лодка лишней не будет.