Война (СИ) - Александр Цзи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между гигантами и по ним самим шныряли Лего поменьше, размером с собаку, похожие на пауков, жуков или тараканов, облепленных металлическим хламом. Они были как рыбы-лоцманы или блохи переростки при огромных хозяевах.
Тут наступил черед россов воевать. В атаку они бросились с гиканьем и улюлюканьем, как, помнится, это делали туристы в карго-племене далеко на востоке. Не понимаю, откуда у россов такая “любовь” к Лего — возможно, потому что эти сущности почти технические, вроде сумасшедших роботов. В Республике Росс благодаря Катехизису Умботов восстаний искусственного интеллекта сроду не бывало, и, сражаясь с Лего, россы, видимо, воображают, что бьются с восставшими терминаторами.
В сумраке, наполненном тенями и туманом, засверкали ядовито-зеленые вспышки из орудий росских байкеров. “И какого лешего они раньше этими бластерами не пользовались?” — задался я вопросом. И ответил сам себе: боялись зацепить Отщепенцев, усердно рубящих в капусту Уродов.
Это моя промашка. Надо было хотя бы спросить, каким оружием намерены воевать россы. Глядишь, и не было б нужды в кавалерийском наскоке… Я просто не сомневался, что россы мне про оружие не расскажут.
Вероятно, россы сочли нашу атакой чем-то принципиальным, из категории кодекса воина. Что нам надо обязательно помахать шашкой и прочими режущими предметами. Поэтому и не хотели мешать своим огнестрелом.
Или попросту желали поглядеть, на что мы способны.
Магический эгрегор вобрал в себя и сознания россов, пусть и позднее остальных, поэтому байкеры не сбили ни одного “своего” — ни росса, ни Отщепенца.
“Могли бы и более серьезное оружие прихватить”, — снова возникла укоряющая мысль. И снова я нашел ответ: артиллерия и оружие массового поражения нам не нужны, пока неясна судьба Витьки и Ивы.
После точных попаданий самое исполинское Лего искрило и плевалось синеватыми молниями. От него отваливались горящие части, но быстро гасли во влажной траве. Размахивая шлангами-руками, Лего повалилось наземь с грохотом и лязгом. Байкеры разлетелись из-под него в последний момент и закружили вокруг оставшихся чудовищ.
Я не сразу углядел, что вместе с Лего нас атаковали и Големы — пяти- и шестиногие безголовые черепахи с треснувшими каменными панцирями. Передвигались они медленно, но гораздо быстрее настоящих черепах. Выстрелы из световых ружей не производили на них впечатления. Лучи выбивали радужные искры из панцирей, но никакого иного эффекта не оказывали.
Я включил все Знаки (кроме Лапы Дьявола) и через эгрегор призвал ведунов ударить по Големам волшбой. Отщепенцы поднатужились, но тут в схватку вступили северяне. Шум драки разносился далеко по окрестностям.
Я уловил появление чего-то нового и поднял глаза. Над лесом вырастал колоссальных размеров крест — шевелящийся, усеянный множеством щупалец. Мерзкое и неестественно большое существо родом из кошмаров Лавкрафта.
Когда-то мы с Витькой встречали эту сущность в лесу Морока. Тогда оно нам ничем не навредило. Сейчас я с помощью радара понимал, что это Явление — еще одна Ипостась Единого, такая же призрачная, как Пустые. Но и от него сочилась чужеродная магическая сила, подпитывая и своих, и чужих.
Наверное, это что-то вроде аккумулятора или трансформаторной будки, перераспределяющей магическую энергию между ипостасями. Если Единый — цельный организм, следовательно, его органы — то бишь все эти Уроды и Кресты — специализированы и несут какую-то функцию, нужную для всего организма.
До меня долетело недоумение Отщепенцев — они услышали мои мысли и мало что поняли. Зачем много думать? Надо бить Погань! Примитивный кураж заполнил меня — действительно, зачем много думать на поле боя? Я собрал силы и, подпитываемый всем войском, ударил по Кресту волшбой. Он сразу рассыпался на лоскуты тумана, которые растворились в небе.
Такой же пустой, понял я, а вместе со мной и все остальные. Простой мираж.
Россы к тому времени применили новое оружие в виде чрезвычайно прочных нитей, выстреливаемых из тех же лучевых пушек. Нити намертво цеплялись к громоздкому телу Лего, россы на байках кружились вокруг, опутывая металлических монстров, затем нити каким-то образом сокращались в длине, разрезая Лего на части под треск электрических разрядов и бьющий по нервам лязг.
Големы не выдерживали атаки северян, орудующих палицами, и разваливались на безжизненные куски песчаника и темного камня.
Ложная луна потускнела и перестала выписывать круги, застыв на одном месте на высоте многоэтажного дома. Она даже будто съежилась — а может, отплыла дальше от земли.
Где-то вдалеке кричал от боли в смертельной ране восточный кочевник. Я ощущал его боль, но она не затмевала сознание. Да и слышал крик я, кажется, вовсе не ушами, а расширившейся сферой магического восприятия. И Отщепенец не кричал — вслух, по крайней мере. Воины умирают молча или с проклятиями на устах.
Сражение сбавило темп, и уже стало ясно, что мы одерживаем несомненную победу — в первую очередь благодаря усилившейся волшбе. Я застыл на пару мгновений на коне, тяжело дыша, и отчетливо “увидел” себя со стороны. Огромный, покрытый цветными росписями, с собранными в пучки бородой и волосами.
Таким видел меня в видениях Витька. В этих видениях северяне под знаменем с Лапой Дьявола несли кровь и смерть. Витьке мерещились горы трупов, и он сам стоял посреди всего этого ужара. И я был рядом, дикий, волосатый и татуированный с головы до ног.
Тогда, когда Витька рассказал об этом видении, я и не мог представить, во что все выльется…
Я беспомощно огляделся, надеясь увидеть худощавую фигуру где-нибудь поблизости. И не увидел.
Больше никто из джунглей на нас не наступал, и в опустившемся на нас покое я отчетливо ощутил место, где находится Око Ведьмы. На пологом холме посреди джунглей. Его отсюда не видно обычным зрением, но оно недалеко. Оно пульсирует — все сильней, от него истекает жадная, влажная, почти оргазмическая энергия.
Я вдруг понял, что от этой пульсации зависят все остальные Дольмены и их фазы активности. Это взаимосвязанная сеть порталов в другие миры. И сейчас все эти порталы открыты настежь в ожидании пришествия Единого.
Волшба от пока невидимого Ока Ведьмы бодрила и пьянила, как молодое игристое вино. Я слышал мысли Отщепенцев, которые уже не понимали, почему они не хотели идти сюда, в это обалденное место. Я слышал смешки шаманки, которая невозмутимо наблюдала за сражением из своего паланкина.
Я заорал (кажется, не только голосом):
— ТУДА! Я ЧУЮ ОКО ВЕДЬМЫ! ОНО
