Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры - Роберт Сильверберг

Если я опять стану Коронованным, — думал Валентайн, — когда-нибудь мне придется стать преемником Тивераса — Понтификом. Когда этот день настанет, я скажу народу, что не хочу жить в Лабиринте, а построю себе дворец в более приличном месте. Он сам улыбнулся этим мыслям. Интересно, сколько Коронованных до него, увидев ужасную громаду Лабиринта, давали себе такие обещания? Однако все они рано или поздно удалялись от мира и обосновывались здесь.

Конечно, пока он молод и полон жизни, ему легко принимать такие решения, легко думать, что можно перевести Понтификат из Альханроеля в какое-нибудь подходящее место более молодого континента — в Ни-мою, например, или в Долорн, и жить среди красоты и радости. Ему трудно было представить, что он добровольно заточит себя в этом фантастическом и отталкивающем Лабиринте. Но все Коронованные поступали именно так — уходили из Замка в эту темную нору, когда наступало время.

Может быть, это и не так плохо, как кажется. Может, когда человек достаточно долго был Коронованным, он рад случаю удалиться с Высоты Замка на Горе. Ладно, — сказал себе Валентайн, — в подходящее время можно будет обдумать и это.

Караван плавучих повозок сделал резкий поворот и спустился на уровень ниже.

— Арена, — торжественно объявил Хиссун.

Валентайн воззрился на громадное помещение, такое большое, что стен не было видно, далекий свет едва брезжил из затемненных углов. Никаких подпор для потолка не было видно.

Было просто поразительно, если подумать о чудовищном весе уровней с бесконечными улицами и переходами, с миллионами жителей, зданиями, статуями и прочим, что ничем не укрепленный потолок Арены выдерживает это колоссальное давление.

— Слушай, — сказал Хиссун.

Он вылез из повозки руки ко рту и пронзительно крикнул. Эхо вернуло крик резкими скачущими звуками, отражаясь от стен сначала громко, а потом все глуше. Мальчик крикнул еще раз, а затем с самодовольной усмешкой вернулся в повозку.

— Для чего служит это помещение? — спросил Валентайн.

— Ни для чего.

— Совсем ни для чего?

— Это просто пустота. Понтифик Дизимол хотел, чтобы здесь было большое пустое пространство. Здесь никогда ничего не происходит. Строить что-либо не разрешается, даже если бы кто и захотел. Это просто место. Хорошее эхо, ты не находишь? Единственная достопримечательность. Ну, Валентайн, вызови эхо!

— В другой раз.

Валентин с улыбкой покачал головой.

Чтобы проехать Арену, нужен, казалось, целый день. Они долго ехали, но не видели ни стен, ни колонн, словно путешествовали по открытой равнине, если не считать еле видимого потолка наверху.

Валентайн даже не заметил момента, когда они выехали с Арены. Уже спустя некоторое время он осознал, что пол каким-то образом превратился в скат, и они постепенно опускаются на нижний уровень по уже знакомым кольцам Лабиринта. По мере того, как они спускались по этому новому коридору, он становился все светлее, пока, наконец, не сделался таким же ярко освещенным, как верхний уровень с рынками и магазинами.

Вдали прямо перед ними показался высоченный экран с ярко освещенными цветными надписями.

— Мы дошли до Дома Записей. Дальше я не могу идти с вами.

Действительно, дорога заканчивалась пятиугольной площадью с этим громадным экраном впереди. Теперь Валентайн видел, что этот экран — хроника Маджипуры. На левой его стороне были записаны имена Коронованных — такой длинный список, что Валентайн едва мог разобрать верхние имена. На правой — соответствующий список Понтификов. Возле каждого имени стояли даты правления.

Глаза Валентайна пробежали по списку.

Здесь были сотни имен, некоторые знакомые — великие имена истории планеты: Стиамот, Таймин, Конфалум, Деккерет, Престимион, другие же — просто набор букв, ничего не значивший для Валентайна.

Он читал эти имена, когда был мальчиком, в списке Правителей, но ничего не знал о них, кроме того, что они когда-то — три, четыре, пять тысяч лет назад правили, прошли имперскую стадию и затерялись в истории. Лорд Спорифон, лорд Скейл, — думал Валентайн, — кто они? Какого цвета были их волосы, в какие игры они играли, какие законы издавали, спокойно ли встретили свою смерть? Оказали ли какое-то влияние на жизнь миллиардов в Маджипуре? Некоторые, судя по датам, были Коронованными всего несколько лет, а затем ушли в Лабиринт заменить умершего Понтифика, а другие правили в течение целого поколения.

Вот лорд Мейк был Коронованным тридцать лет, а потом еще двадцать лет Понтификом. Пятьдесят лет высшей власти! А кто знает теперь о лорде Мелке и Понтифике Мейке?

Он посмотрел в конец списка. Лорд Тиверас, лорд Молибор, лорд Вориакс, лорд Валентайн…

Лорда Валентайна, во всяком случае, должны были запомнить. На Маджипуре одно поколение будет рассказывать о черноволосом молодом Коронованном, изменнически превращенном в блондина, и о захвате его трона сыном Короля Снов. Но что скажут о нем? Что он бесхитростный дурак, вроде Ариока, который сам себя сделал Леди Острова? Что он был слаб и не сумел уберечь себя от зла? Что перенес такое ошеломляющее падение и мужественно вернул себе трон? Как будут рассказывать историю лорда Валентайна через тысячу лет? Стоя перед огромным списком Дома Записей, Валентайн молил об одном: только бы не говорили о лорде Валентайне, что он героически отвоевал себе свой трон, а потом пятьдесят лет правил слабо и беспомощно. Лучше уж оставить Замок Баржазиду, чем получить такую известность.

Хиссун потянул его за руку.

— Валентайн!

Тот, вздрогнув, обернулся.

— Я оставлю тебя здесь, — сказал мальчик. — Люди Понтифика скоро придут за тобой.

— Спасибо тебе, Хиссун, за все, что ты сделал. Но как ты вернешься обратно?

— Пешком.

Хиссун подмигнул.

— Это я тебе точно скажу!

Он остановился.

— Валентайн…

— Да?

— У тебя случайно не было черных волос и бороды?

Валентайн засмеялся.

— Ты думаешь, что я Коронованный?

— О, я это знаю! Это написано на твоем лице. Только лицо у тебя не то.

— А что? Лицо неплохое, — сказал Валентайн.

Он рассмеялся.

— Немного добродушнее, чем мое прежнее, может покрасивее. Я думаю, что я его оставлю. Полагаю, что тот, кому оно раньше принадлежало, теперь в нем не нуждается.

Мальчик широко раскрыл глаза.

— Значит, ты в другом облике?

— Вроде того.

— Я так и подумал.

Он вложил свою маленькую руку в руку Валентайна.

— Ну, что ж, удачи тебе, Валентайн. Если ты когда-нибудь вернешься в Лабиринт, спроси меня, и я снова буду твоим проводником, и бесплатно. Запомни мое имя — Хиссун.

— До свидания, Хиссун.

Мальчик снова подмигнул и исчез.

Валентайн повернулся к экрану истории.

Лорд Тиверас, лорд Молибор, лорд Вориакс, лорд Валентайн…

— А может, когда-нибудь — лорд Хиссун? — подумал он. — Почему бы и нет? Мальчик, кажется, знает не меньше иных правителей, и у него, надо думать, хватило бы ума не пить одурманивающее вино Баржазида. Я запомню его.

Из ворот в дальнем конце площади вышло трое: женщина хьерт и двое людей в официально принятых в Лабиринте масках. Они неторопливо подошли к тому месту, где стояли Валентайн, Слит и Карабелла и кто-то еще. Хьерт внимательно оглядела Валентайна.

— У тебя здесь дела? — спросила она.

— Мне необходимо получить аудиенцию у Понтифика.

— Аудиенцию у Понтифика? — повторила она с таким изумлением, словно Валентайн просил пару крыльев или разрешение выпить океан.

Она засмеялась.

— Понтифик не дает аудиенций.

— Ты его главный министр?

Она засмеялась еще громче.

— Здесь Дом Записей, а не Двор Тронов. Здесь нет министров.

Трое повернулись и направились обратно к воротам.

— Подождите! — крикнул Валентайн.

Он скользнул в сонное состояние и. послал им нужное видение. Особого содержания в нем не было, лишь общий смысл того, что стабильность мира в опасности, что над самим чиновничьим аппаратом нависла страшная угроза и что только он с друзьями может отвести силы хаоса. Чиновники продолжали путь, и Валентайн удвоил интенсивность сообщения. Чиновники остановились. Хьерт оглянулась.

— Чего ты хочешь? — спросила она.

— Допусти нас к министрам Понтифика.

Они стали шепотом совещаться.

— Что следует нам делать? — спросил Валентайн у Делиамбера. — Жонглировать?

— Потерли, — прошептал тот.

Валентайн нашел, что это трудно, но промолчал. Через некоторое время чиновники вернулись и сказали, что он и пять его спутников могут войти, а остальные должны ночевать на верхнем уровне.

Валентайн нахмурился, но решил, что спорить нет смысла. Он выбрал Делиамбера, Карабеллу, Слита, Эйзенхарта и Залзана Кавола.