Замок лорда Валентайна. Хроники Маджипуры - Роберт Сильверберг

Он обернулся и приказал:

— Вяжите их!

Валентайн глубоко вздохнул, закрыл глаза и, как учила его Леди, ввел себя в сон-бодрствование, в транс, который оживлял его обруч, послал свой разум в темную, желчную душу Верховного лорда Западных Границ и затопил ее любовью.

Это потребовало много сил. Он покачнулся, положил руку на плечо Карабеллы, и, заимствуя у нее энергию и жизненную силу, послал ее Насимонту.

Теперь он понял, какую цену платил Слит за слепое жонглирование: это отнимало у него все жизненные силы.

Насимонт застыл на месте, повернулся, глаза встретились со взглядом Валентайна. Валентайн, не расслабляясь, держал его душу и до тех пор омывал ее состраданием, пока яростное негодование Насимонта не исчезло, как шелуха, и тогда Валентайн явил душе внезапно ставшего уязвимым человека видение всего того, что произошло с ним в Тил-омоне, спрессовав все в одну головокружительную точку света.

Он прервал контакт и, пошатнувшись, ухватился за Карабеллу, поддерживавшую его.

Насимонт уставился на Валентайна, как человек, которого коснулось Божество, затем упал на колени и сложил знак горящей звезды.

— Милорд, — хрипел он едва слышно, — прости меня…

Такое количество разбойников в пустыне удавило и испугало Валентайна, потому что история почти не знала подобной анархии на благополучной Маджипуре. Пугало также, что эти бандиты раньше были преуспевающими фермерами, грубое вторжение Коронованного довело их до нищеты. На Маджипуре было не принято, чтобы правители так беззастенчиво пользовались своим положением. Если Доминин Баржазид считает, что может вести себя таким образом и остаться на троне, то он не только негодяй, но и дурак.

— Ты свергнешь узурпатора? — спросил Насимонт.

— Со временем, — ответил Валентайн. — Для этого еще многое предстоит сделать.

— Я в твоем распоряжении, если пригожусь.

— Много еще разбойников среди этих развалин у Лабиринта?

Насимонт кивнул.

— Много. В этой провинции стало привычным убегать сюда.

— Ты имеешь на них влияние, или титул герцога у тебя лишь для смеха?

— Они повинуются мне.

— Хорошо. Я попрошу тебя проводить меня до Лабиринта и избавить нас от нападения своих мародеров.

— Сделаю, милорд.

— Но никому ни слова о том, что тебе я поведал. Относись ко мне просто как к чиновнику Леди, посланному к Понтифику.

Искра подозрения мелькнула в глазах Насимонта. Он недовольно спросил:

— Почему я не могу объявить тебя истинным Коронованным?

Валентайн улыбнулся.

— Эти несколько плавучих повозок — вся моя армия. Я не могу объявить войну узурпатору, пока не соберу больших сил.

Отсюда секретность, отсюда и мой визит в Лабиринт. Чем скорее я получу поддержку Понтифика, тем скорее начнется кампания. Как скоро ты будешь готов?

— Через час, милорд.

Насимонт и его люди вместе с Валентайном сели на передовую повозку.

Местность становилась все более голой. Теперь это была темная, почти безжизненная пустыня, где от сильного горячего ветра поднимались пыльные смерчи. Иногда вдали от шоссе появлялись люди в грубой одежде, группами по трое-четверо.

Они останавливались посмотреть на путешественников, но и только: никаких казусов не происходило. На третий день Насимонт предложил срезать путь к Лабиринту и тем сэкономить несколько дней.

Валентайн согласился без колебаний, и караван свернул к огромному высохшему озеру, а затем поплыл над скверной дорогой, изрезанной оврагами, мимо пологих гор из красного песчаника и, наконец, по широкому плоскогорью, совершенно безликому: крупный песок и гравий до самого горизонта. Валентайн видел, как тревожно переглянулись Слит и Залзан Кавол, когда повозки оказались в этом унылом месте, и подумал, что они, наверное, шепчутся об измене и предательстве, но его вера в Насимонта не поколебалась. Он касался своим мозгом мозга предводителя бандитов через обруч Леди и чувствовал, что у него спокойно на душе.

День и еще день путешествия в никуда, и Карабелла нахмурилась, иерарх Лоривейд стала еще угрюмее, а Лизамона Халтин отвела Валентайна в сторону и сказала спокойно, как бы говоря о пустяках:

— А что, если этот тип Насимонт нанят мнимым Коронованным, чтобы бросить тебя в таком месте, где тебя никогда не найдут?

— Тогда мы погибнем, и наши кости истлеют здесь, — ответил Валентайн, — Но я не беспокоюсь.

Все-таки в нем росло некоторое раздражение. Вспоминая искренность Насимонта, он не мог поверить, чтобы агент Баржазида выбрал такой затяжной способ избавления от Валентайна, когда для этого достаточно было одного удара мечом в развалинах метаморфов: однако у него не было полной уверенности, что Насимонт знает, куда ехать. Здесь не было воды: даже животные, способные питаться, чем попало, худели, по словам Шанамира, и слабели, с трудом отыскивая тощие кустики травы. В этом месте все было странно, и не брезжила надежда на избавление, но мерилом для Валентайна был Делиамбер: колдун был весьма опытен и умел в самозащите, сейчас он выглядел спокойным.

Наконец Насимонт остановил караван в том месте, где две линии голых холмов сходились в узкий с высокими стенами каньон, и сказал Валентайну:

— Ты думал, милорд, что мы сбились с пути? Пойдем, я покажу тебе кое-что.

Валентайн с несколькими спутниками пошел за ним к началу каньона — на расстоянии пятидесяти шагов. Насимонт показал та огромную долину, начинавшуюся от каньона.

— Смотри.

Долина была пустынной: громадное веерообразное пространство серого песка тянулось к северу и к югу по меньшей мере на сто миль. В самом центре долины Валентайн увидел темный круг, тоже колоссального размера, слегка приподнятый над плоской поверхностью долины. Валентайн вспомнил: это была огромная насыпь темной земли, покрывавшая Лабиринт Понтифика.

— Послезавтра мы будем у Врат Лезвия, — сказал Насимонт.

Валентайн вспомнил, что у Лабиринта было семь входов, устроенных на разных расстояниях. Когда он был там с поручением Вориакса, он вошел через Врата Вод с противоположной стороны, где с Горы через плодородные северо-восточные провинции спускалась река Глейг. Это был самый легкий путь к Лабиринту, и им пользовались высокие чиновники, когда у них было дело к министрам Понтифика. Со всех остальных сторон Лабиринт окружала куда менее приятная местность, но все-таки более приемлемая, чем та, по которой только что проехал Валентайн Единственным утешением служило сознание, что, выйдя из Лабиринта, он попадет в более удачную местность.

Лабиринт занимал огромное пространство и поскольку состоял из многих уровней, население его было неисчислимо. Сам Понтифик занимал заутренний сектор, куда почти никто не имел доступа. Окружавшая ею зона была владениями правительственных министров, громадного количества преданных душ, всю жизнь остававшихся под землей и занимавшихся делами, которых Валентайн не понимал.

Вокруг правительственной зоны много тысячелетий складывалась внешняя оболочка Лабиринта, путаница круговых проходов, населенных миллионами темных личностей: конторщиками, торговцами, нищими, карманниками и бог знает кем еще, мир в себе, куда никогда не проникали ни солнечное тепло, ни холодный свет луны, где всю красоту и чудеса Маджипуры заменили бледные радости подземной жизни.

Наконец плавучие повозки добрались до Врат Лезвий.

Небольшое отверстие под навесом открывало доступ в уходивший в землю туннель. Впереди стоял ряд вмурованных в бетон древних ржавых мечей. Барьер больше символический, чем реальный, поскольку мечи были расставлены редко. Сколько же времени, подумал Валентайн, понадобилось, чтобы мечи заржавели в этом сухом климате?

Стражи Лабиринта ждали прямо за входом.

Их было семь — два хьерта, гайрог, скандар, лимен и два человека, все замаскированные, как принято у официальных лиц Лабиринта. Маски были в основном символические — лоскут блестящей желтой ткани закрывал нос и глаза — но создавали впечатление необычности, что и требовалось.

Стражи молча и невозмутимо встали перед Валентайном и его отрядом. Делиамбер сказал Валентайну:

— Они попросят плату за вход. Такова традиция. Подойди к ним и изложи свое дело.

Валентайн сказал стражам:

— Я Валентайн, брат покойного Вориакса, сын Леди Острова, пришел просить аудиенции у Понтифика.

Даже такое странное и дерзкое заявление не вызвало никакой реакции у замаскированных. Гайрог сказал только:

— Понтифик каждого к себе не допускает.

— Тогда я буду просить аудиенции у его главных министров, которые могут передать мое послание Понтифику.

— Их ты тоже не увидишь, — ответил один из хьертов.

— В таком случае я обращусь к заместителям министров или, если понадобится, к заместителям заместителей министров. Единственное, о чем я вас прощу — разрешите мне и моим спутникам пройти в Лабиринт.