Где найдешь, где потеряешь. - Ксения Нестерова

— Света, — Анфиса говорила как можно мягче. — Я хорошо знала Антона с детства. И поэтому очень вас прошу... Ну, бывают вещи, о которых матери не скажешь. Если вы наверняка что-то знали о делах Антона, то скажите сейчас мне...

— О чем? Я все, что знала, в ментовке рассказала, — Светка закинула ногу на ногу и посмотрела прямо в глаза Анфисы. — И нечего тебе лезть в чужую жизнь, девочка. Или ты любительница чужое

грязное белье ворошить? — Анфиса отметила, что Светлана бесцеремонно перешла с ней на «ты». Ну что ж, Анфиса тоже решила ей в этом не уступать.

— Ну, если есть что ворошить... то отчего же и нет. Ведь ты врешь, что ничего не знала о делах Антона. Он тебе в последнее время довольно приличные деньги приносил, и ясно было, что это не только его зарплата... — Анфиса решила идти напролом, забыв все предупреждения Власа.

— Какие деньги? — изумленно вытаращила глаза Светлана. — Это просто смешно... Вы бы посмотрели, как мы жили. Да никто в такой бедности сейчас не живет... У него всё принципы были, — Светку явно понесло. Анфиса задела ее за живое. — Другие крутились, а этот только и знал свои травки-подорожники. Да наркошей этих затюканых... — Светлана поморщилась брезгливо. — Он все правильно хотел, по совести... Вот и досовестился... — И она резко отвернулась от Анфисы, уставившись в окно, в котором, кроме голубого неба, ничего не было видно. Да и что увидишь-то с семнадцатого этажа?

— Значит, Антон честный был человек? — спросила Анфиса.

— Еще какой... — протянула Светлана. — С его честностью даже при коммунизме бы и то не прожить...

— А наркотиками торговал? — задала вопрос Анфиса.

Светка резко обернулась, по ее удивленному, изумленному лицу было видно, что она слышит об этом первый раз.

— Да вы что?! — С секунду она просто хлопала

глазами, потом рассмеялась. — Антон, и чтобы наркотиками... Да вы с ума сошли... Да он повесился бы скорее, чем торговать ими стал...

Анфиса была поражена. Нет, Светлана не могла быть столь хорошей актрисой, чтобы так натурально играть. «Ясно, она ничего не знала, и, главное, выходило, что Антон не мог ими торговать из-за своих убеждений. Тогда как же все?» — У Анфисы вдруг все перепуталось. Заранее подготовленные вопросы было уже задавать ни к чему.

— Но у меня есть сведения, что это было так, — настаивала на своем Анфиса.

— Да плюньте вы на эти сведения, — ответила Светлана, но веселость на ее лице уже сменилась раздумьем. — Мало ли что вам наркоши наболтают. Антон слишком честен был...

— Вы уверены, что его уже нет? — прицепилась Анфиса к ее последней фразе.

— Ну, по-моему, это уже всем ясно. Да и в ментовку я вчера звонила, мне тоже ответили, что надежды нет. — Она секунду помолчала, потом вдруг обрушилась на Анфису. — Я вижу, тебе же все тут Валентина выболтала. Ведь я не дура—догадалась. Так вот, мне плевать, что ты обо мне думаешь. А только я молодая баба и жить хочу. Поняла?

— Ты была любовницей Романа Семеновича? — в лоб спросила ее Анфиса.

— Ага, — Светлана уставилась куда-то в одну точку, потом вспыхнула, как бенгальский огонь. — Ну, была. А что это, запрещено, что ли? Он мужик при бабках. Ему эти сумасшедшие старухи каждый день их таскают... А он никогда не скупился. Да я все равно бы с Антоном развелась и к нему ушла. Что,

безнравственно, скажешь? Да посмотри вокруг — все так живут. Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше...

Анфисе было нечем крыть. Действительно, в том, что Светка изменяла Антону с колдуном, ничего преступного с точки зрения закона не было. Кроме того, по всей видимости, они действительно с Антоном вскоре бы расстались.

— Да и в ребенке я тогда просто запуталась. Если бы точно знать, а то... — она сказала это так грустно, как бы давая понять, что сожалеет о сделанном. — Ромику он не нужен был, а Антон очень хотел... Да он и вообще был правильный, я же говорю... Но я все равно бы его не оставила...

И тут Анфисе нечего было ей возразить. И правда, запуталась Светка. А аборт? Так кто же их сейчас не делает?

И тут Анфиса вспомнила про Николая.

— А Николай Кушнир? — спросила она.

— Псих, — одним словом, по-прежнему спокойно, ответила ей Светлана.

— Но ты же его любила? — Анфиса старалась внимательно наблюдать за ее реакцией.

— Да ты что? — Светлана вновь рассмеялась. — Молодая была, а он парень ничего, симпатичный. Да и в постели не слабак был. Вот и развлекались иногда...

— Но ты же замуж за него собиралась? — не отступала Анфиса.

— Никогда. Колька псих, чокнутый. Ему в дурдоме жить надо. И чего его только отпустили? Была бы моя воля, я его оттуда не выпускала бы...

— Почему? А мне он показался очень приятным человеком, — соврала Анфиса.

— Так на чей вкус, — парировала Светлана, нисколько не удивившись словам Анфисы. — А на мой — он настоящий козел. «Светочка, я тебя люблю... Люблю...» — передразнила она Николая. — Меня от этих его слов воротит. А чтобы сейчас с ним в постель, да ни в жизнь... Я с козлом вонючим лучше в постель лягу... Правильно в древности психов в море топили. Туда им и дорога!

У Анфисы так и крутилось на языке спросить, так зачем же она тогда к нему вчера приходила, но Влас ей этого делать не разрешил, и она вновь переключилась на Романа Семеновича.

— Так чего ж вы тогда убежали, коль у вас с колдуном все было так хорошо?

— Ну, как тебе это объяснить, — Светлана задумчиво пожала плечами. — Я же тоже живой человек, одной побыть захотелось... Антон же мне не чужой был... — Она вздохнула. И Анфиса почувствовала, что ей становится жаль ее. — Да и Анне Максимовне как все объяснишь? — продолжала грустно Светлана. — В общем, одной мне побыть надо было. И никого видеть не хотелось, поэтому никому ничего и не сказала... А теперь вот успокоилась и вернулась...

— А как же Роман Семенович — ведь другую завести мог, да и квартиру не к чему было, по-моему, тебе продавать? — Анфиса вновь почувствовала, что ей хочется задать совсем иные вопросы, но запрет Власа связывал ей руки.

— Да на фига мне эта квартира, коль у Романа вон какая есть... Его крысу эту, ну, наверное, видела?

— Анфиса кивнула, вспомнив помощницу колдуна, пожилую, всегда чем-то недовольную женщину. — Так вот, я ее уже выгнала...

Анфиса недоуменно подняла брови. Ясно было, что Светлана в доме колдуна уже берет все в свои руки.

— Ромка, он от меня никуда не денется, тут я его крепко держу... — И Светлана продемонстрировала свой крепко сжатый кулак...

Анфиса намерилась спросить, чем же она его так вот крепко держит, но в комнату осторожно заглянула Валентина:

— Девочки, у меня уже стол готов... — Вид у нее был очень неважный. «Как у побитой собаки, — подумалось Анфисе. — Все переживает, что подругу подвела...»

— Да заходи, — пригласила ее Светлана. — В общем-то, мы уже тут все выяснили. Спасибо тебе, умеешь язычок за зубами держать, — уколола Валентину Светлана.

— Да я, — попыталась оправдаться та.

Светлана ее перебила:

— Да фиг с ним со всем. Жизнь прекрасна... — изрекла она, потянувшись в кресле. — Ну, пошли... — И она встала. Настроение у нее было сейчас хорошее, глаза радостно поблескивали. — Будем есть и пить все, что поставлено, — с этими словами она удалилась из комнаты. Следом за ней ушла Валентина.

Анфиса опустила руку в свою сумочку и остановила запись. Она вышла в прихожую. Валентина пригласила ее к столу, но Анфиса вежливо отказалась.

Уговаривать ее хозяйка особенно настойчиво не стала, и Анфиса покинула квартиру.

Она не заметила, как лифт довез ее до первого этажа. Полное разочарование ощущала она после этого визита.

«Действительно, — думала Анфиса, топчась на автобусной остановке, — и чего я из мухи слона раздула? Она вон даже знать ничего не знала, запуталась просто в своих любовниках... А Николай? Зачем она вчера к нему ходила? Жаль, мне все выяснить Влас не позволил, наверняка бы она объяснила, и нечего бы было тогда дальше огород городить...»

Подъехал автобус, Анфиса торопливо прыгнула в его салон, спасаясь от ветра. Сначала она хотела опуститься на свободное место, но потом вспомнила, что в морозные дни сиденья, если их не согрел предыдущий пассажир, ужасно холодные, и она, пройдя в конец салона, стала смотреть на выбегающее из-под автобуса шоссе...

* * *

— Отлично, — Влас был доволен, прослушав запись, чего нельзя было сказать об Анфисе. — Ты чего нос-то повесила?

Он положил диктофон на журнальный столик.

— Не знаю. Как-то все не так, Влас, — Анфиса пожала плечами.

— Аты что думала, придешь: она сразу — бац, в обморок, а потом все тебе выдаст как на исповеди... — Влас улыбался. — Нет, так не бывает. Она

не дура и к тому же уверена, что все ее темные дела умерли вместе с Николаем...

— А если не было никаких дел-то?

— Было. Все было.

— Ты-то откуда знаешь?

—Я же тебе говорил — у меня логика, а у тебя только чувства. А чувства — они врут.