Дом шелка - Кейти Нанн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы уверены? – переспросила Тея. – У вас не будет неприятностей?
– Это уже моя забота.
Когда Тея дошла до церкви, солнце еще не думало подниматься. Обернув свою ношу в кухонное полотенце, а затем положив в безобидного вида пакет, Тея с трудом донесла его до места. Сверток оказался тяжелее, чем она рассчитывала, и она очень старалась держать пакет ровно, чтобы не потревожить останки, надеясь, что ей не встретится никто из знакомых.
Фиона уже ждала ее у открытой двери поросшего мхом склепа. Тею пробрала дрожь, и не только от холода; особой склонности к прогулкам по темным кладбищам она за собой не замечала.
Прежде чем забрать у нее пакет, женщина осенила его крестным знамением, а затем, развернув, прочитала надпись.
– Опоздали всего на двести пятьдесят лет, – заметила Тея, пытаясь разрядить обстановку.
Фиона ободряюще ей улыбнулась. Держа гробик перед собой, она тихо произнесла:
– Господь всемогущий, Отец небесный, я ныне предаю земле тело Дианы Грейс. «Силою своей людей Ты создаешь, и снова в прах их обращаешь, ибо тысяча лет пред очами Твоими, как день вчерашний…»
Еще несколько предложений, и Фиона знаком пригласила Тею за собой. Ей не очень хотелось заходить в сырой склеп, какой бы ни была причина, так что она осталась снаружи, глядя, как женщина исчезает в темноте. Но пару мгновений спустя Фиона вернулась:
– Тея, вам обязательно нужно войти. Это единственный способ.
Фиона протянула руку, и Тея, сама не веря, что делает, ступила под мрачный свод. Внутри оказалось затхло и еще более промозгло, чем снаружи. Когда глаза привыкли к темноте, Тея огляделась, но ничего не увидела.
– А вы… Куда он делся? – прошептала она.
Фиона покачала головой, молча указав на дальний угол. Скрытый урнами с прахом, там стоял детский гроб, выглядящий на их фоне еще меньше и печальнее.
Фиона начала петь, утягивая Тею все глубже за собой, и высокое сопрано эхом звучало в темноте. Дойдя до места последнего упокоения Дианы, Фиона брызнула на него святой водой и, произнеся последнюю молитву, склонила голову.
Молитвенное пение, подумала Тея, необъяснимо тронутая церемонией. Старинная традиция оплакивания мертвых во многих культурах.
Наконец Фиона знаком показала, что они могут уходить.
– Ее душа обрела покой, – выйдя на свежий воздух, сказала она и обняла Тею. На небе уже занимался рассвет, просыпались в гнездах и начинали чирикать птички, и их утренний хор напоминал нежные звуки фортепьяно. Вокруг посветлело, туман начал рассеиваться. Впереди был чудесный день.
Глава 45
Сейчас
– Помни, помни… – скандировали девочки по дороге в школу, идя друг за другом ровной цепочкой. Прошло две недели с тех пор, как Тея развеяла прах отца и обнаружила маленький гроб с останками Дианы Холландер.
Пятое ноября: печально известный день 1605 года, когда правительство раскрыло Пороховой заговор и схватило Гая Фокса, готовящегося взорвать парламент. Ночь костров, как рассказала Клэр, школа отмечала фейерверками и огромным костром на дальнем неиспользуемом поле. Когда на неделе девочки играли в хоккей, Тея видела, как под руководством мистера Баттла на огороженной площадке шли приготовления. По словам Гарета, врачи строго-настрого запретили ему физические нагрузки, но у мистера Баттла следовать предписаниям явно не получалось.
– Не пускайте сюда этих девчонок! – рявкнул привратник, когда они пробегали мимо. – Или проблем потом не оберешься, попомните мои слова!
Тея только улыбнулась, с радостью заметив, что уголки его губ тоже дрогнули в ответ.
Все прожекторы были включены, отбрасывая на поле длинные тени. Подойдя ближе, они увидели соломенное чучело – Гая Фокса, поверх целой горы веток и валежника. На мгновение Тее показалось, что сверху сам Баттл, так как на набитом чучеле был такой же старомодный сюртук.
– Имбирный паркин? Шотландский, с шоколадом, – предложила появившаяся из ниоткуда Клэр в черном бархатном плаще, завязанном у шеи широкими лентами, помахав у нее под носом блюдом с темным и липким на вид тортом.
Тея взяла себе кусочек и попробовала, различив специи и патоку, тут же ощутив, как крошки цементом пристают к зубам. Клэр исчезла в толпе детей и учителей, все весело переговаривались и смеялись, а Тея старалась держать в поле зрения всех девочек сразу. Испугавшись, что упустила нескольких, она огляделась вокруг и заметила Фенеллу, Сабрину и Джой в очереди вместе с мальчиками у длинного стола, ломящегося от блюд с печеным картофелем в фольге, тертым сыром и баночками сметаны. Рядом стоял огромный электрический термос, миски с маршмеллоу и сотни чашек на подставках, уже расставленных для горячего шоколада. Вот Фенелла, запрокинув голову, рассмеялась над шуткой одного из мальчиков. Веселье оказалось заразным, и подавленное состояние Теи, державшееся с той ночи на поле и после склепа, немного улучшилось.
Когда все до отвала наелись лакомствами и теперь жевали ириски – «Береги пломбы», – предупредила ее Клэр – пришло время костра. Учеников под присмотром учителей отвели на безопасное расстояние, за ограждение. Мистер Баттл, приподняв натянутую веревку, подошел к массивному сооружению, рядом с которым он сам казался лилипутом, и Тея увидела огонек зажигалки, а затем неровные языки пламени факелов, которые мужчина бросал в кучу один за другим.
Через несколько мгновений все дружно ахнули, когда костер занялся, все громче щелкая и потрескивая, и наконец пламя загудело с такой силой, словно угрожало поглотить и всех вокруг тоже.
– Вот это зрелище, – произнес подошедший к ней Гарет.
– Да, – крикнула она в ответ, пытаясь перекричать рев костра. И вдруг в памяти неожиданно всплыл день, о котором она прежде не вспоминала: семейный отдых, ей тогда было лет десять, а Пип – восемь. Они поехали в путешествие на машине, и кондиционер не спасал от раскаленного январского воздуха. Навестив дедушку с бабушкой, они возвращались мимо Бичворта, к северу от Мельбурна, Тея с сестрой без сил валялись на заднем сиденье, обмазанные солнцезащитным кремом, липкие от остатков фруктового льда, а по радио предупреждали о красном уровне опасности и возможных пожарах. Все было точно в оранжевой дымке, запах гари просачивался даже сквозь закрытые окна, и страдавшая от астмы Пип кашляла, тяжело дыша. Тея помнила встревоженное выражение матери, оглядывавшейся назад, в окно. Хлопья пепла падали на машину точно снег. Отец пересказывал им смешную сценку из «Монти Пайтона» и обернулся к ним с ободряющей улыбкой, даже мама тогда рассмеялась. Но Тея заметила, как сильно он сжимал руль, до побелевших костяшек, и
