Constanta - Марьяна Куприянова

уже проплакалась и смирилась. Я вот о чем предупредить тебя хочу: поверь моему печальному опыту и не воспринимай всерьез ни одно его обещание. Не верь ни единому слову. Вот что он мог тебе уже сказать? Что жену бросит, что уже на развод подал, что ускорит рассмотрение заявления, что квартиру вам найдет… Фигня это все. Он мне говорил то же самое, но от жены так и не ушел. Так – спали мы с ним иногда в универе, когда ему приспичит. Да у него и до меня среди студенток любовниц было море. Но я у него была любимицей. А ты мне на смену пришла. Вот поэтому я и разозлилась, уж извини меня. Но тут любая бы так поступила, если еще не хуже. Просто я влюбилась в него, как последняя дурочка… а он… использовал меня, а потом – остыл вдруг, непонятно почему, без причины.

– Я не верю тебе.

– Поверь. Он не любит, он все врет. Точнее, сейчас он думает, что говорит правду, потому что первые недели действительно что-то чувствует. Иначе он бы не помогал мне, на руках не носил и каждый пальчик не целовал… но чувства быстро проходят. Как тебе доказать? Может быть, так? – она достала из сумочки точно такой же браслет, как подарил мне Довлатов с утра, и швырнула на стол. Черепки загремели по лакированному покрытию. – Он дарит такие не всем. Мне – дарил. Тебе, как я вижу, уже подарил, хотя как-то быстро. Мне только через месяц. Есть еще одна девочка, у нее почти такой же остался. Моя предшественница. Боже, да что ты с такими глазами тут сидишь? Он здоровый взрослый мужик, в самом расцвете сил, работает преподом на факультете, где одни девушки, которые пищат от его внешности. И ты полагала, что он примерный семьянин? У колодца да не напиться?! Смешно и глупо. Он же добрую половину университета перетрахал, Яна!

Я слушала ее, широко распахнув глаза, и кровь застывала в жилах, отказываясь течь дальше, питать сердце, которое не хотело больше биться. Никогда. Вот он где был, подвох. Вот оно что… то, чего я ожидала с самого начала.

– Я все равно не верю тебе, – одними губами прошептала я, хотя уже полностью поверила ей, полностью! Теперь-то все сходилось, теперь-то стало ясно, почему он так легко мне достался, почему все так распрекрасно. Мне легче поверить в это, чем в то, что Довлатов действительно может что-то чувствовать к такой, как я… несуразной и отвратительной.

– Ну, я тогда не знаю, что тебе еще сказать, чтобы тебя убедить. Объяснить тебе значение его татуировок, где он их делал, для кого, или просто сказать о его родинке на спине…

– Хватит. Заткнись, – процедила я.

– Ну вот, наконец-то дошло.

Я глубоко вздохнула, глядя на победно улыбающуюся крысу, сидящую напротив с идеальным макияжем, затем встала из-за стола, взяла свой полный стакан сока, подошла к ней, недоумевающей, и вылила все ей на голову. Это невероятное удовольствие – ошеломлять своих врагов подобным способом, когда они наслаждаются победой.

– Спасибо за информацию, – сказала я мокрой крысе, озлобленно оскалившей на меня клыки. – Вкусный был обед.

Поставив пустой стакан, я взяла сумку и вышла на улицу. Летнее тепло до того контрастировало с холодом внутри, что от меня, наверное, валили клубы пара. Я даже не заметила, когда мои ноги стали ватными, а в голове поселилась пустота.

31. Люминесценция

Люминесценция – излучение, представляющее собой избыток над тепловым излучением тела и продолжающееся в течение времени, значительно превышающего период световых колебаний.

Как объяснить, что со мной произошло, обычной человеческой речью? Наверное, тот, кто не знает, что такое смерть – на личном опыте – никогда меня не поймет. Хотя это было нечто много хуже смерти. Отмирание клеток сердца. Насаживание души на кол. Гибель рассудка в водах горя. Еще с утра все было, как в раю. А днем я попала… нет, это даже не Ад, а извечное ничто хуже любой определенности.

Хорошо, что у меня теперь нет сотового – остался у родителей. Довлатов не сможет позвонить мне сегодня, если он, конечно, собирается это делать. Хотя, думаю, когда он не найдет меня, не слишком расстроится. В конце концов, у него большой ассортимент тех, с кем можно провести ночь вдали от надоевшей жены.

Я не стала долго думать, куда идти после приятной беседы со старостой – в общежитии мне показываться нельзя, там наверняка на звоночке по просьбе родителей сидит коменда, которая без лишних слов меня сдаст.

Валеры не оказалось дома, и мне пришлось ждать его около часа, сидя под дверью в позе зародыша: лбом упершись в колени, обхватив ноги руками и глубоко погрузившись в себя.

– Янка? Что ты здесь делаешь? – раздалось тяжелое эхо с лестницы.

– «Копаю», – поднимая голову, ответила я, стараясь улыбнуться другу. Он расплылся в ответной улыбке.

– «Зачем ты надел кепку»?

– «Не знаю», – пожав плечами, я приняла его руку и поднялась на ноги. Валера достал ключи и сунул в замочную скважину, не задавая лишних вопросов.

– Валер. Давай вместе снимать квартиру?

– Я-то не против. Только деньги ты откуда будешь брать?

– Уйду в академ и найду работу.

– Найди сначала. Потом поговорим. А пока просто живи. Нет, ну не совсем просто, конечно, – осклабился друг, пропуская меня внутрь. – Готовь, убирай. Ты же знаешь, как я это ненавижу.

– Меня устраивает.

– Еще бы тебя не устраивало, офигевшей бабки внучка. Чего без лица ходим?

– Помнишь, что ты мне говорил по поводу Константина Сергеевича?

– Да. Пойдем, чаю выпьем. Расскажешь.

Когда я поведала Валере обо всем, он, прикусив губы, завис, глядя в окно.

– Ну-у-у, я бы, конечно, не стал делать таких резких выводов… Вполне возможно, что Лена врет.

– Врет? А как же браслет?

– Есть много вариантов. Украла. Увидела на его руке и купила себе точно такой же, чтобы вызывать зависть студенток или его внимание. Все возможно.

– Хорошо. А цитирование его слов?

– О, ну это просто. Обычная психология. Она знает, на что надавить в диалоге с человеком, которому от любви тяжело соображать трезво…

– Ну спасибо, – перебила я.

– А ты не улыбайся, все это так и есть. Людьми на эмоциях легко манипулировать. Кидаешь приманку, в нашем случае браслет, если зацепило, начинаешь наматывать леску, потихоньку, чутко наблюдая за реакциями и эмоциональными изменениями. Так легко определить, о чем человек думает, и в какую степь тебе идти, чтобы подцепить его. Она тебя вовремя