Внешняя разведка СССР - Клим Дегтярев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До 1983 года благодаря «Журу» Центр располагал намного лучшей информацией о политике Франции в отношении Советского Союза, чем кто-либо из союзников Франции по НАТО. Агент одновременно продолжал подбирать для вербовки других сотрудников Министерства иностранных дел из числа шифровальщиков и работников секретариата. В 1978–1979 годах он осуществлял разработку «Л» (установлено лишь, что это человек, входивший в «штат поддержки» министерства), получил его личный адрес, провел проверку его дома и облегчил его вербовку оперативным сотрудником резидентуры.
В период с 1978 по 1982 год в активной разработке советской внешней разведки было не меньше шести сотрудников шифровального отдела Министерства иностранных дел Франции. Перечислим их агентурные псевдонимы: «Алмазов», «Громов», «Гудков», «Краснов», «Лапин» и «Веселов».
Большинство из наиболее высоко оценивавшихся французских агентов в середине семидесятых годов прошлого века (шесть из десяти, кто получил новогодние подарки в 1973–1975 годах: «Андре», «Брок», «Аргус», «Нант», «Марс» и «Тур») были журналистами или имели отношение к прессе. Один из трех других наиболее ценных французских агентов «Федор» занимал важный пост во внешнеполитическом учреждении и обеспечивал документы по США, НАТО и Китаю. «Лоран» был ученым в научно-исследовательском институте НАТО по вопросам аэронавтики. «Драгун» был бизнесменом и агентом-вербовщиком[499].
Среди агентов советской внешней разведки в Японии следует назвать двух сотрудников МИДа-«Ренго» и «Эмма», которые передали в Москву огромное количество ценной информации. Третий ценный агент-шифровальщик МИДа «Назар». В семидесятые годы прошлого века он передал огромный объем шифроматериалов, благодаря которым Москва смогла читать японскую дипломатическую переписку[500].
В семидесятые годы прошлого века большинство ценных агентов, находившихся на связи у римской легальной резидентуры, были журналистами. Перечислим некоторых из них:
• «Франк» — завербован в 1966 году, занимал высокую должность в одной из крупных газет, исключен из агентурной сети в 1982 году;
• «Подвижный» — известный журналист;
• «Стажер» — был завербован в 1969 году и работал в римском бюро информационного агентства;
• «Дарио» — о нем подробно написано выше;
• «Немец» — высокопоставленный политик;
• «Орландо» — личность которого не установлена;
• «Сталь» — был завербован не позднее 1969 года;
• «Фиделио» — директор информационного агентства, завербован в 1975 году, в 1978 году был исключен из агентурной сети после того, как обнаружилось, что он регулярно поддерживал контакт — и несомненно, получал от нее деньги — с венгерской разведкой, а также установил контакт с чехословацкой и польской разведслужбами;
• «Ренато» — редактор периодического издания, завербован в 1974 году, в 1980 году связь с ним была «заморожена»;
• «Мавр» — придерживавшийся левых взглядов журналист одной из ведущих римских ежедневных газет;
• «Аральдо» — высокопоставленный чиновник;
• «Лорето» — маоистский активист, который передавал информацию о контактах Китая со своими сторонниками среди европейских «левых»;
• «Меценат» — коррумпированный госслужащий, в 1980 году прекратил сотрудничество с советской разведкой;
• «Турист» — газетный издатель, прекратил сотрудничество с советской разведкой в 1978 году[501].
В семидесятые годы прошлого века результативность работы легальной резидентуры советской разведки в Великобритании в сферах политической разведки и внешней контрразведки была невысокой. По крайней мере, так утверждают западные авторы, ну а СВР РФ не спешит опровергать их. Единственным известным советским агентом в британском разведсообществе, Джеффри Праймом из Штаба правительственной связи, руководила не легальная резидентура, а кураторы из Третьего управления (военная контрразведка) КГБ, которые встречались с ним за пределами Великобритании. Агент был завербован в 1968 году. Заработал 17 000 долларов. Его арестовали 15 июля 1982 года. Судья, приговоривший в 1982 году его к 38 годам тюрьмы, назвал обвиняемого «человеком, который причинил плохо подсчитываемый вред интересам и безопасности страны, ее друзей и союзников». В 2001 году Прайма освободили после 19 лет тюрьмы после того, как суд решил, что он больше «не представляет опасности для общества» и может быть отпущен.
Одним из самых ценных агентов в сфере политической разведки в семидесятые годы прошлого века был «Вильям» — деятель профсоюзного движения и бывший коммунист. Агент был завербован во время визита в Советский Союз Борисом Васильевичем Денисовым, офицером КГБ, который работал под прикрытием как деятель советских профсоюзов (ВЦСПС). Он согласился поставлять внутреннюю информацию по Конгрессу британских профсоюзов и Лейбористской партии. Тем не менее, после встречи с «Вильямом» в Лондоне в декабре 1975 го—. да оперативный работник, на связи с которым он состоял, сообщил, что тот начал тревожиться по поводу своей роли в качестве советского агента. Несмотря на то что он вновь подтвердил свое желание помогать своим советским товарищам, «Вильям» сказал, что менее прогрессивные деятели профсоюзов не доверяют ему из-за его марксистских взглядов, и выразил обеспокоенность тем, что информация о его советских контактах просочится и лишит его шансов стать лидером своего союза[502].
Если с 1935 года по 1945 год Москва имела свои источники информации в большинстве ключевых организаций государственного аппарата и правоохранительных органов США, то к началу семидесятых годов прошлого века качество агентуры снизилось. Разумеется, были и «звезды», но их было мало по сравнению с общей массой.
«Сударес» — колумбийский журналист, которого в 1974 году завербовал Анатолий Михайлович Манаков, агент КГБ, работавший под прикрытием корреспондента «Комсомольской правды» в Нью-Йорке. Спустя несколько лет агенту удалось получить американское гражданство[503].
«Диф» — завербованный в 1974 году американский бизнесмен, передававший политические и экономические оценки[504].
«Гермес» — Оздемир Ахмет Озгур, был завербован в 1974 году. Через три года нью-йоркской резидентуре удалось трудоустроить его в аппарат Секретариата ООН. Однако после того как заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам и делам Совета Безопасности, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР Аркадий Шевченко весной 1978 года сбежал на Запад, связь с ним была прервана.
«Григ» — был завербован сотрудниками нью-йоркской легальной
резидентуры в 1974 году, работал в Канаде.
«Мадьяр» — активный борец за мир, был завербован сотрудниками нью-йоркской легальной резидентуры в 1974 году.
«Мортон» — известный юрист, завербованный нью-йоркской резидентурой в 1970 году, однако в 1975 году он исключен из списка агентуры ввиду преклонного возраста. Выйдя на пенсию, агент передал резидентуре на связь своего сына, который также являлся партнером в одной известной юридической фирме.
«Ник» — колумбиец, участвовавший в американо-колумбийских культурных программах.
«Рамзес» — американский профессор со связями в конгрессе, академических кругах, в прессе и в Латинской Америке.
«Рем» — итальянец, сотрудник аппарата Секретариата ООН.
«Ромелла» — латиноамериканский дипломат в Секретариате ООН, установившая контакт с советской внешней разведкой, чтобы она помогла ей возобновить контракт на работу в ООН до истечения его срока в 1975 году; она передавала как секретные материалы, так и наводки для вербовки.
«Шеф» — профессор Макмастерского университета, завербованный во время поездки в Литву в 1974 году.
«Стоик» — латиноамериканский дипломат из Секретариата ООН[505].
Неизвестные операции нелегальной разведки
Один из популярных мифов, который начал создаваться еще в советское время (вспомним фильмы «Мертвый сезон», «Семнадцать мгновений весны» и другие), — все отечественные разведчики-нелегалы почти святые люди. Все мысли только о том, как лучше Родине служить. А все их дела — подвиги под грифом «секретно». И за все годы существования КГБ были раскрыты противником всего лишь несколько человек.
В жизни все было по-другому. Разные среди советских разведчиков-нелегалов были люди. Кто-то сражался до конца, а кто-то стал предателем.
Герои, до последнего мгновения своей жизни выполнявшие свой профессиональный долг и умершие на чужбине под чужим именем. Вечная им память. В силу ряда причин мы никогда не узнаем их настоящих имен и биографий. Сами они ничего не расскажут, а там, где они работали, не любят раскрывать тайны.
