Дживс и Вустер (сборник) - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

сэр. «Кто тащит деньги – похищает тлен. Что деньги? Были деньги, сплыли деньги. Они прошли чрез много тысяч рук. Иное – незапятнанное имя. Кто нас его лишает, предает нас нищете, не сделавшись богаче»[923].

– Точно. Сами придумали?

– Нет, сэр. Шекспир.

– У вашего Шекспира есть несколько метких высказываний.

– По-моему, все его высказывания таковы, сэр. Налить вам еще виски?

– Непременно, Дживс, и с подобающей расторопностью.

Вновь выполнив спасительную миссию сенбернара, он удалился, и когда я, уже не испытывая острой жажды, медленно потягивал вторую порцию виски, дверь распахнулась, и в гостиную влетела тетя Далия, вся веселье и румянец.

Глава 6

Встречаясь с этой родственницей, я каждый раз думаю, как странно, что одна сестра – назовем ее сестрой А – может быть так не похожа на другую – назовем ее сестрой Б. Если тетя Агата рослая, худощавая и скорее напоминает стервятника из пустыни Гоби, то тетя Далия коренастая, как регбист, чья задача – вводить мяч в схватку. И по характеру они совершенно разные. Тетя Агата холодная и высокомерная, что, вероятно, не мешает ей оживляться в полнолуние, когда, по слухам, она совершает человеческие жертвоприношения. Со мной она всегда обращается так, словно она строгая воспитательница, а я – ее шестилетний подопечный, которого она только что застала ворующим варенье из буфета. Тетя Далия, напротив, веселая и добродушная, как «дама»[924] из рождественской комедии. Загадка природы, да и только.

Я обратился к ней с громким приветом, в каждом звуке которого чувствовались родственная любовь и почтение, и даже запечатлел на ее лбу нежный поцелуй. Сейчас было не время песочить ее за то, что она напустила полный дом всяких Сподов, девиц Бассет и хамоватых пузанов в панамах.

В ответ она приветствовала меня грубоватым охотничьим улюлюканьем. Очевидно, псовая охота приучает выражаться междометиями.

– Кого я вижу: молодой Берти.

– Он самый. Бодр и весел, готов к любым превратностям судьбы.

– И как обычно, томится жаждой. Я так и думала, что застану тебя хлебающим виски.

– Я пью исключительно в лечебных целях. Я испытал потрясение.

– Из-за чего?

– Случайно мне стало известно о пребывании в доме этого фрукта Спода, – сказал я, почувствовав, что настал удобный момент для того, чтобы перейти к изложению претензий. – Чего ради вы пригласили сюда этого дьявола в образе человеческом? – спросил я, зная, что она разделяет мое мнение о седьмом графе Сидкапе. – Вы много раз говорили мне, что считаете его грубейшей ошибкой природы. И тем не менее лезете из кожи вон, чтобы, как это сказать, подмазаться к нему, что ли. Уж не спятили ли вы, старая прародительница?

Казалось бы, после такого нагоняя она должна была залиться краской, которую, правда, едва ли удалось бы разглядеть – у нее и без того красные щеки, потому что в свое время она охотилась в сильные морозы, – но ни о каких угрызениях совести в ее случае речь не шла. Пользуясь выражением из репертуара Анатоля, можно сказать, что вся моя ругань была ей как об стенку горох.

– Меня попросил Медяк. Он хочет, чтобы Спод выступал с речами в его поддержку. Он шапочно с ним знаком.

– Избави Бог ему познакомиться с ним поближе.

– Медяку нужна всемерная помощь, а Спод не уступает в красноречии легендарным ораторам. Прямо златоуст. Ему не пришлось бы ударить пальцем о палец, чтобы попасть в парламент.

Наверно, она была права, но меня задевала любая похвала в адрес Спода. Я парировал с обидой в голосе:

– Что же мешает ему баллотироваться?

– То, что он лорд, лопух ты этакий.

– А лорда нельзя избрать в парламент?

– Конечно, нет.

– Понятно, – сказал я, удивившись, что кому-то все-таки заказан путь в палату общин. – Что ж, выходит, ваша вина не так серьезна, как я думал. Как вы с ним ладите?

– Я стараюсь его избегать.

– Разумно. Такой же линии поведения буду придерживаться и я. Теперь, что касается Мадлен Бассет. Она тоже здесь. Почему?

– Мадлен приехала за компанию. Хочет быть рядом со Сподом. Странное желание, не правда ли? Можно сказать, нездоровое. И Флоренс Крэй, само собой, приехала, чтобы участвовать в избирательной кампании Медяка.

Я вздрогнул. Вернее, даже не вздрогнул, а подскочил сантиметров на пятнадцать, как будто мое сиденье проткнули снизу шилом или вязальной спицей.

– Неужели и Флоренс здесь?

– Еще как здесь. Ты, кажется, взволнован.

– Я весь на взводе. Вот уж не думал, что, приехав сюда, окажусь в зоне демографического взрыва.

– Откуда ты знаешь про демографические взрывы?

– Дживс рассказал. Это его конек. Он говорит, что если в скором времени ничего не будет сделано…

– Уверена, он сказал так: «Если в сжатые сроки не будут приняты надлежащие меры».

– Точно, его слова. Он сказал: «Если в сжатые сроки не будут приняты надлежащие меры, то одной половине человечества в недалеком будущем придется держать на плечах другую половину».

– Предпочтительней оказаться в верхнем ярусе.

– Кто спорит.

– Хотя и верхние будут терпеть неудобства, балансируя на чужих плечах, как акробаты.

– Точно.

– И прогуляться не смогут, чтоб ноги размять. И поохотиться вволю.

– О чем разговор.

На какое-то время мы предались размышлению о том, что нас ждет в перспективе, и, помнится, я подумал, что теперешнее житье под одной крышей со Сподом, Мадлен и Флоренс выглядит сравнительно завидным. Тут мои мысли легко перенеслись к дяде Тому.