Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - Платонов Олег Анатольевич

"Собственно ряженье для ряда районов явилось основной чертой, выделяющей святочные вечерки из зимних (в особенности это характерно для средней России и Поволжья, хотя и русский Север в известной мере характеризуется этим)", - писал В.И. Чичеров. По нашим материалам, это положение может быть распространено на всю территорию расселения русских. Наряжались животными и птицами, бытовыми типами и персонажами социальной сатиры, цыганами, свадебными чинами, стариками и старухами, скоморохами, калеками, разбойниками и полицейскими, женщины - мужчинами, а мужчины женщинами. Ряженье сливалось с игрой и представлением. Традиции народной карнавальной культуры проявлялись уже при подготовке к святочным увеселениям, когда молодежь собиралась, чтобы делать костюмы и маски. Общие принципы изготовления непременных атрибутов привычных образов повторялись в разных районах, но местная специфика и индивидуальное творчество накладывали свой отпечаток в деталях. Вывороченная шуба и голова, обернутая овчиной, постоянные части костюма "медведя". "Вожак" прикреплял льняную бороду, спускал волосы на глаза и надевал коробку на шею. Нелегко было носить костюм "журавля": вывороченная шуба набрасывалась так, чтобы рукав торчал на макушке, в него продергивалась кочерга, служившая головой и клювом, а спину надо было выгибать, подражая птице. При этом журавль выделывал смешные коленца.

В иных местах в это же время готовились и к представлениям кукольного театра - делали "Микиту" и "Хавронью". Из тряпок сворачивали две большие куклы, разрисовывали им углем глаза, брови, рот и нос, одевали в зипуны. На Хавронью повязывали красный платок, на Никиту надевали шапку. На святочных посиделках "какой-нибудь искусный парень берет эти куклы в руки, ложится на пол, накрывается так, чтобы его не было видно, и начинают Микита и Хавронья выделывать такие штуки, что не только молодые, старые со смеху умрут". Куклы кланялись, дрались, обнимались, целовались.

В Карачевском у. Орловской губ. самодельные маски, бороды из льна и "разные шутовские" костюмы тоже начинали готовить заранее. В ход шли "худые зипуны и полушубки, поддевки". "Кобылу" в Пятницкой и других волостях делали целиком из соломы и носили ее не два, а четыре парня. Разъезжавший на кобыле мальчик-подросток гримировался горбатым старичком с "предлинной" бородой. Медведя в этих местах водил на веревке цыган или солдат.

В Тюменском у. "конь" делался иначе: к чучелу конской головы привязывали множество колокольчиков и разноцветных лент; вместо туловища прикрепляли к голове белую простыню, в которую заворачивался парень, исполнявший роль лошади.

Своеобразием ряжения отличалась вся связанная с "лошадью" группа в Сольвычегодском уезде. На голову одного из двух исполнителей роли коня укладывали прялку таким образом, что лопасть ложилась вдоль, по спине, а копыл - на затылок и темя, выступая надо лбом и придавая некоторое сходство с лошадиной головой. Вывернутый полушубок закрывал лопасть прялки на спине, на лицо надевалась маска, на шею - хомут, набрасывались узда и шлея. Второй исполнитель, тоже закутанный в вывороченный тулуп и в маске, стоял сзади первого и соединялся с ним палкой, лежавшей на плечах. На палку усаживался верхом парень, одетый старухой (сарафан и платок), в соответствующей маске. А впереди "лошади" шел четвертый участник - вожак, одетый в два сшитых вместе полушубка (мехом вверх) и с двумя масками - "одна - на лице, другая на затылке".

В таком виде группа вступала в избу, где проходили посиделки. Надо сказать, что святочные посиделки-игрища организовывались здесь путем братчины, то есть складчины, в течение трех первых дней Рождества, на Новый год и Крещение; но наряжались только в первые три дня Рождества. В избе "бабе" подавали в руки зажженную свечу, с которой она "ехала" по избе, приветствуя хозяев и пугая девушек. Затем "лошадь" и вожак пускались в пляс, а "старуха" при этом с трудом удерживала равновесие, придавая комедийность и остроту всему зрелищу. Закончив свое представление, группа направлялась к хозяевам с вопросом: "Пригласите ли завтра потанцевать с вами?" Владельцы избы отвечали: "Милости просим, приходите!"

В Сольвычегодском уезде в к. XIX в. широко использовались маски из папье-маше, покупавшиеся в Устюге, но молодежь, готовясь к святочным посиделкам, изготовляла и традиционные самоделки. Это относится прежде всего к "чучеле", которую "носили по игрищам". Огромную куклу выдалбливали из бревна, лицо раскрашивали красками. Одевали ее в сарафан, кофту и "бабью морхатку", на ноги - катаники (валенки). "Чучела" была даже снабжена волосами - на затылке, под головным убором, закреплялся лошадиный хвост. Там же, под лентами головного убора, подвешивали колокольчик, к язычку которого привязывалась веревочка. Эту рождественскую куклу сберегали до следующего года, а иногда и дольше.

Судя по описанию Н.А. Иваницкого, главный эффект от появления "чучелы" на святочных посиделках состоял в том, чтобы произвести переполох. "Девки до того боятся чучелы, что зачастую все убегают из избы". Расписывая лицо куклы, старались придать ему устрашающее выражение. Нередко молодежь извлекала ее для летних шалостей. Когда на заливные луга собирались девушки из окрестных деревень для сбора дикого чеснока, то парни, задумав попугать чесноковок (так называли сборщиц), укладывали "чучелу" на телегу и везли на луга: при виде ее девушки разбегались.

В приангарских русских селениях святочные "рожи" нечисти делались из бересты, к ним прикреплялись бороды из шерсти сохатого. В Нижнеудинском у. (Тулуновская вол.) молодежь мастерила маски из сахарной бумаги, намазанной сажей, с бородами из кудели. Однако нарядиться нечистью с надеванием на лицо "чертовой рожи" считалось здесь, как и во многих районах России, тяжелым грехом, от которого надо было очиститься омовением в "Иордани" - проруби, где на Крещение совершалось водосвятие.

Г. Успенский, писавший "О обычаях Россиян в частной жизни", отмечал: "По прошествии Святок, в день Богоявления Господня, простолюдины, а наипаче те, кои в продолжение Святок надевали на себя хари, несмотря на суровость зимы и лютость морозов, купаются..." (1818). Такое же отношение к ношению масок, как делу греховному, описано в ряде ответов на программы научных обществ в самом конце XIX в. Местами оно распространялось и на ряженье как таковое. Так, информатор из Костромской губернии, сообщавший, что на Святки рядятся во всевозможные костюмы, подчеркивал, что на Крещение купаются в освященной реке, "чтобы очиститься от греха ряженья". Купанье в "Иордани" считалось здесь необходимым для всех, кто рядился.