Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Небольшая заметка авторитетной Лилиан Роксон имела грандиозный эффект: внезапно оказалось, что весь американский шоу-бизнес хочет узнать, кто такой Джонатан Ричман, скорее послушать The Modern Lovers и заключить с ними контракт. На группу возник серьезный спрос: желание работать с коллективом выразил и начинающий магнат Дэвид Геффен, недавно основавший лейбл Asylum, и ветеран шоу-бизнеса Клайв Дэвис, президент фирмы Columbia. По воспоминаниям Эрни Брукса, Дэвис, ранее открывший для мира Карлоса Сантану и Дженис Джоплин, не поленился приехать в какой-то школьный зал, где группа мучительно пыталась заинтересовать полсотни скучающих подростков. Солидный босс приложил ухо к колонке (чтобы хоть что-то расслышать) и глубокомысленно изрек: «Эти тексты можно воспринимать на разных уровнях!» Клайв Дэвис предложил группе контракт, однако, как и Дэвид Геффен, получил отказ. Эрни Брукс рассказывал: «Это был момент, с которого у нас крыша поехала. Мы вообразили, что мы круче, чем яйца, и решили заценить всех в шоу-бизнесе, чтобы найти лучшего менеджера и звукозаписывающую компанию, которая была бы достойна группы The Modern Lovers». Окидывая взглядом последовавшую череду драматических событий, басист заключал: «Думаю, мы были просто идиотами – считали, что можно быть такими требовательными, еще ничего по сути не добившись»[50].
О том, насколько сильна была конкуренция в борьбе за группу, можно судить по тому факту, что весной 1972 года две таких крупных компании, как A&M и Warner Bros., договорились разделить расходы на авиабилеты в Калифорнию, чтобы дать музыкантам возможность записать комплекты демо-записей для каждого из двух лейблов. Сторону A&M представляли продюсеры Аллан Мэйсон и Роберт Аппер; еще одним заинтересованным представителем от этого лейбла был 25-летний Мэттью Кауфман. Он предложил группе свои услуги независимого менеджера – однако был отвергнут. Вне всякого сомнения, больший интерес у The Modern Lovers вызывало сотрудничество с Warner Bros. Тому была вполне определенная причина: интересы «Уорнеров» представлял Джон Кейл, который в то время работал на лейбле менеджером по артистам и репертуару. Для Джонатана Ричмана и его товарищей Кейл был настоящим героем – не только бывшим участником The Velvet Underground, но и продюсером столь любимого ими первого альбома The Stooges. Правда, любовь к Кейлу не означала моментальной любви к лейблу Warner Bros., но в тот момент, когда музыканты летели в солнечную Калифорнию, думать об этом совершенно не хотелось.
Джон Кейл берется за дело
Для компании A&M группа записала три композиции. Одной из них была взволнованная баллада «Girlfriend», ради записи которой Джерри Харрисон даже пересел за рояль, чтобы выдать торжественные и слегка патетические пассажи – вполне подобающие теме песни. Более энергично звучали два других номера: плотный и ровный бит с барабанными сбивками, «вельветообразные» гитары, гудящий электроорган и слегка гнусавый вокал-речитатив Ричмана. На "Dignified and Old" он объявлял, что однажды станет «благородным и старым», а на более решительной "Modern World" пел про «секс в солнечный день», признавался в любви к США и сообщал, что «современный мир не так плох – что бы ни говорили студенты». Заметно, что на студиях A&M примитивизм The Modern Lovers приобрел опрятные и сдержанные черты.
Куда большие надежды музыканты возлагали на сессию у «Уорнеров» в студии Whitney[92] с Джоном Кейлом. Об этом можно судить уже по тому факту, что под руководством бывшего «Вельвета» The Modern Lovers записали в три раза больше песен.
В автобиографии Джон Кейл пишет, что когда кто-то дал ему послушать первую демо-запись The Modern Lovers, эта пленка ему «не понравилась»[51]. Действительно, слушая мутноватую демо-запись, сделанную в Intermedia, сложно представить себе всю «огневую мощь» коллектива. В 1983 году, будучи приглашенным вместе с Джонатаном на австралийское телевидение, Кейл словно оправдывался: «Я и подумать не мог, что это тот же самый Джонатан, которого я встречал за много лет до этого. В тех пленках, которые мне дали, интересным было то, что они были очень, очень субтильные. Они не были агрессивными, в музыке была явная слабость. Эта слабость, анемичность сохранялась, поддерживалась и развивалась до тех пор, пока она не становилась… все той же слабостью [усмехается]. Но это блестящий пример того, как можно превратить слабость в силу» [52].
По сравнению с аккуратным и стерильным саундом сессий A&M, Джон Кейл добавил звучанию инструментов и вокала больше эха – из-за чего оказались потеряны нюансы интонаций Джонатана (заодно с его природной гнусавостью), однако сама запись приобрела черты мощной «стены звука», столь любимой Филом Спектором. Кейл также вывел из тени мощное оружие The Modern Lovers – электроорган Джерри Харрисона. Его угрожающее гудение добавило записям ощущения напряженности.
Безусловно, центральный и самый успешный трек с тех сессий – знаменитый «Roadrunner». Это композиция, на которой Ричман «замкнул круг» и отдал все долги той группе, которая его взрастила и воспитала. «Roadrunner» – это циклические два аккорда, периодически лихо отбиваемые двумя ударами в сильную долю; примитивный драйв, нехитрый бит, который, однако, обладает способностью полностью затягивать слушателя. Беря за основу элементарный трехаккордовый рифф "Sister Ray" The Velvet Underground, Ричман упрощает его еще больше, и строит свое повествование всего лишь на двух. Если на 17-минутной композиции «Вельветов» Лу Рид рисует сюрреалистическую картину грандиозной оргии, то «Roadrunner» Ричмана – это травелог[93], не менее эпический по масштабу – даже если продолжительность разных его студийных версий не выходит за пределы пяти минут.
"Someone I Care About" – дружеский привет еще одной любимой группе. Фуззованный орган на заднем плане жужжит как зубной бор, а Джонатан надсадно гнусавит свои заявления, безупречно воспроизводя интонации Игги Попа: «Я не хочу притворяться, что девушка мне нравится, если это не так. Я не хочу изображать, что она классная, если я
