Тайна Святой Плащаницы - Хулия Наварро

Иногда в подземные казематы спускался до неузнаваемости укутанный в одежды человек. Он садился в углу и оттуда наблюдал за мучениями рыцарей, некогда посвятивших свой меч и свою душу борьбе за Гроб Господень. Это был король Филипп — человек, отличавшийся алчностью и жестокостью. Он приходил, чтобы упиваться страданиями тамплиеров. Придя, он жестом показывал палачу, чтобы тот продолжал, и пытки не прекращались ни на минуту.

Однажды этот замаскировавшийся человек попросил, чтобы к нему притащили Жака де Моле. Великий магистр уже почти ничего не видел, однако он понял, кто сидит перед ним, скрыв свое лицо. Де Моле старался выглядеть мужественным и лишь улыбнулся, когда король потребовал, чтобы он признался, где хранится священная реликвия, оставшаяся от Иисуса.

Филипп понял, что продолжать пытки не имеет смысла. Этот человек скорее мог умереть, чем в чем-то признаться. Оставалось только публично казнить его и возвестить на весь мир, что орден тамплиеров прекратил свое существование отныне и навсегда.

18 марта 1314 года от Рождества Христова был подписан смертный приговор Великому магистру ордена и другим тамплиерам, которые по приказу короля были подвергнуты беспрестанным пыткам, но, несмотря на это, все-таки сумели выжить.

19 марта в Париже был устроен праздник: король приказал сжечь надменного Жака де Моле на костре. И дворяне, и простой люд собрались посмотреть на это зрелище, да и сам король намеревался там присутствовать.

Уже с первыми лучами солнца площадь заполнили любопытные, старавшиеся заранее занять места получше, откуда было бы хорошо видно мучения некогда гордых рыцарей. Простолюдинам всегда нравится наблюдать за падением сильных мира сего, а представители ордена как раз и принадлежали к такой категории людей, хотя все были согласны с тем, что от ордена исходило больше добра, чем зла.

Жак де Моле и Жоффруа де Шарней были привезены на место казни в одной повозке. Они понимали, что через несколько минут будут сожжены на костре и их мучения прекратятся навсегда.

Придворные нацепили свои лучшие наряды, а сам Филипп любезничал с дамами. Он был горд собой: ему удалось одолеть орден тамплиеров. Но этот его «подвиг» войдет в историю лишь как одна из величайших подлостей.

Языки пламени начали лизать измученные тела тамплиеров. Жак де Моле пристально посмотрел на Филиппа, а затем и на весь парижский люд, и Филипп услышали голос Великого магистра. Магистр крикнул, что он невиновен и взывает к Господу о правосудии над королем Франции и над Папой Римским Клементом.

Холодный пот заструился по спине Филиппа Красивого. Он задрожал от страха. Чтобы взять себя в руки, ему потребовалось вспомнить, что он — король и что с ним ничего не может случиться, так как на то, что он совершил, у него было согласие Папы Римского и других наивысших церковных иерархов.

Нет, Бог не может быть на стороне тамплиеров — этих еретиков, которые поклонялись идолу по имени Бафумет, занимались мужеложеством и вступали в сговор с сарацинами. Он, Филипп, лишь выполнил волю Церкви и помог ей в делах ее.

Да, он, Филипп, король Франции, действовал в соответствии с волей Церкви. Но действовал ли он в соответствии с законами Божьими?

— Вы уже закончили?

— Ой, как вы меня напугали! Я читала о казни Жака де Моле. От этой истории волосы встают дыбом. Я хотела спросить вас о правосудии Господнем.

Профессор МакФадден со скучающим видом посмотрел на нее. Анна Хименес уже второй день рылась в их архивах, подчас задавая абсолютно бессмысленные вопросы.

Она была умной женщиной, но не очень эрудированной, и ему приходилось читать ей элементарные лекции по истории. Эта девушка очень мало знала о крестовых походах и о раздираемом противоречиями мире XII, XIII и XIV веков. Впрочем, эта журналистка все быстро схватывала, и недостаток образованности компенсировался ее интуицией. Она копалась и копалась в архивах, и было видно, что она интуитивно чувствует, где именно нужно искать. Отдельная фраза, слово, событие позволяли ей придать определенную направленность изначально хаотическому поиску.

Профессор старался быть осторожным и отвлечь ее внимание от исторических фактов, информация о которых не должна была попасть в руки журналистки.

Он поправил свои очки и начал разъяснять ей, что означает понятие «правосудие Господне». Анна Хименес с удивлением смотрела на него, слушая его рассказ, и невольно содрогнулась, когда профессор драматическим тоном процитировал слова Жака де Моле.

— Папа Римский Клемент умер через сорок дней, а Филипп Красивый — через восемь месяцев. Их смерть была мучительной, как я вам уже рассказывал. Бог свершил свое правосудие.

— Я рада за Жака де Моле.

— Что вы сказали?

— Мне понравился этот Великий магистр. Думаю, он был хорошим и справедливым человеком, а Филипп Красивый был злодеем. А потому я рада, что — в данном случае — Бог решил свершить правосудие. Жаль, что не всегда так происходит. Да, а не приложили ли руку тамплиеры к этим странным смертям?

— Нет, они тут ни при чем.

— А вы откуда знаете?

— Имеется достаточное количество документов, описывающих обстоятельства смерти короля и Папы, и, уверяю вас, вы в них не встретите ничего, свидетельствующего о том, что это была месть тамплиеров. Да такие поступки и не были характерны для тамплиеров, они не унизились бы до такого. Исходя из того, что вы уже прочли об этих людях, вы должны это и сами понимать.

— Ну, я бы поступила именно так.

— Как?

— Я организовала бы группу рыцарей, чтобы нанести смертельный удар Папе Римскому и Филиппу Красивому.

— В действительности этого не было, и это очевидно. Подобное поведение не было свойственно рыцарям-тамплиерам.

— Скажите мне, а что это за сокровище, которое искал король? Судя по тому, что говорится в архивах, у тамплиеров не оставалось уже практически ничего. Тем не менее, Филипп настаивал на том, чтобы Жак де Моле передал ему некое сокровище. О каком сокровище идет речь? Это должно было быть что-то конкретное, причем очень ценное, не так ли?

— Филипп Красивый считал, что у ордена тамплиеров имеется много сокровищ, которые он мог бы реквизировать. Он был просто помешан на этом и думал, что Жак де Моле обманывает его и скрывает где-то большое количество золота.

— Да нет, полагаю, что в данном случае он искал не золото.

— Не золото? Очень интересно! А что же он, по вашему мнению, тогда искал?

— Я уже сказала, что это, очевидно, было что-то конкретное — какой-то предмет, представлявший огромную ценность и для ордена тамплиеров, и для короля Франции, и, несомненно — для всего христианского мира.

— Вот как? Тогда поведайте мне, что же это был за предмет, ибо, уверяю вас, я в первый раз слышу подобную… подобную…

— Если бы вы не были таким воспитанным человеком, то сказали бы «подобную чушь». Ну что ж, быть может, вы и правы, вы ведь профессор, а я — журналист, и потому вы тяготеете к фактам, а я — к домыслам.

— История, мисс Хименес, не пишется на основе домыслов, она оперирует конкретными фактами, причем подтвержденными из разных источников.

— Согласно документам из ваших архивов, в течение нескольких месяцев до того, как король приказал схватить Великого магистра, тот отправил с гонцами множество посланий в разные укрепленные поселения ордена. Эти гонцы — рыцари-тамплиеры — покинули главную резиденцию ордена и больше никогда туда не вернулись. У вас хранятся копии этих писем Жака де Моле?

— Только некоторых из них, которые мы сочли достоверными. Другие же утеряны навсегда.

— А я могу посмотреть на те, что у вас есть?

— Попробую выполнить вашу просьбу.

— Мне хотелось бы посмотреть на них завтра. А вечером я уеду.

— А-а, так вы уезжаете!

— Да, и вижу, что вас это радует.

— Ну что вы, мисс Хименес!

— Да, я знаю, что была для вас обузой и отвлекала вас от работы.

— Я постараюсь завтра предоставить вам документы, о которых вы просили. Вы возвращаетесь в Испанию?

— Нет, я поеду в Париж.

— Ну, хорошо, приходите завтра к часу дня.

42

Анна Хименес вышла из особняка. Ей хотелось поговорить еще и с Энтони МакГиллесом, но тот как сквозь землю провалился.

Анна чувствовала себя уставшей. Она весь день читала о последних месяцах существования ордена тамплиеров, и от всех этих фактов, дат, чьих-то безымянных свидетельств голова у нее уже шла кругом.

Однако у нее было безграничное воображение, в чем ее неоднократно упрекал ее брат. И когда она читала о том, что «Великий магистр Жак де Моле отправил в укрепленное поселение в Магунсии письмо, которое повез рыцарь де Ларней, выехавший утром 15 июля в сопровождении двух оруженосцев», она пыталась представить себе, как выглядело лицо этого де Ларнея, был ли под ним черный или белый конь, стояла ли в тот день жаркая погода и какое настроение было у его оруженосцев. Однако Анна, несомненно, понимала, что ее воображение не поможет ей узнать, какими были те люди в реальной жизни, и, тем более, выяснить, что мог написать Жак де Моле в своих письмах магистрам ордена тамплиеров.