За семью печатями - Иоанна Хмелевская

Жулик ни в жизнь не разгрызет, сам знаешь, какие они. А землю нашу ему не украсть, хоть он лопни, и, в-третьих, сам же хотел дом построить, так что не все обязательно продавать. Ну, рассуждай логично, что сидишь с такой похоронной миной? Представь только, какая прекрасная жизнь нас ждет!

Карпинский слушал, слушал, и постепенно ужас отпустил сердце, куда-то подевалась паника, блаженное тепло разлилось по телу. А ведь Крыха права, пожалуй. Да не пожалуй, а точно права!

За всеми этими волнениями они и не заметили, как домой вернулась Эльжбета. Не одна пришла, а вместе с Тадиком. Молодые люди вежливо переждали эмоциональный разговор старших, догадавшись, что опять произошли некие судьбоносные события, каким-то боком связанные с деньгами.

— Что тут у вас стряслось? — поинтересовалась девушка, когда Кристина, выдохшись, замолчала.

Кристина рассеянно взглянула на молодую пару:

— О, хорошо, что вы пришли. Помоги мне, Эльжбетка. У нас появилась блестящая возможность избавиться от золота, потратив его на земельные участки. Звонил сообщник из Амстердама, потрясающая оказия, а твой отец сомневается. И землю купим, и наконец-то перестанем ломать голову, куда припрятать золото от Клепы. Ну что вы стоите? Надо еще успеть снять кое-что со счетов. Эх, придется завтра, сегодня уже поздно.

Тут Карпинский окончательно перестал сомневаться, правильно ли они поступают, и начал радоваться. Радоваться, что не совершил очередной глупости, а ведь если бы не Кристина, наверняка бы оказался в дураках.

— Крыся, — возвестил он, — вот, при всех торжественно заявляю — ты мой ангел-хранитель. Эля, дитя мое, бери пример с нее и тогда тоже осчастливишь будущего мужа!

— Очень пану признателен! — поклонился слегка ошеломленный Тадеуш, ломая голову, как это обычно непроницательный Карпинский вдруг сразу догадался об их с Эльжбетой решении.

Он ошибался. Ни Хенрик, ни даже Кристина ни о чем не догадывались, всецело занятые предстоящей новой операцией. Даже Кристина не обратила внимания на выжидательные позы молодой пары.

— Нигде не сказано, что брать пример положено стоя! — нетерпеливо махнула она рукой на Эльжбету. — Что это вы стоите столбами? Садитесь и помогите подсчитать. Сколько у нас найдется дома, а сколько придется завтра с утра снять со счетов...

Все эти дни Кристина места себе не находила, ночью и днем терзаясь одной мыслью: как бы уберечь от жулика золото и брильянты. Пока она припрятала их в своей старой пишущей машинке, которая уже несколько лет пылилась в дальнем углу за ее письменным столом. С появлением в доме компьютера машинкой не пользовались. Что с того, что Клепа, как правило, крал перед отъездом? Ведь он же не докладывал им, когда собирается уезжать, мог сделать это внезапно. В один прекрасный день они на работу — а он за машинку, прощальное письмо обожаемой женщине настрочить... Машинка-то с виду казалась вполне исправной, и не догадаешься, что внутри не хватает половины деталей, а на деньги у этого паршивца просто собачий нюх. Напряжение росло изо дня в день и превратилось в подобие нервного расстройства, просто мании, когда ни о чем другом человек не в состоянии думать.

Вот и теперь прошло не меньше часа в сложнейших расчетах и переводе злотых в доллары, долларов в злотые, вычислении цены одной золотой монеты в зависимости от ее веса и прочих арифметических действиях, когда сквозь всю эту математическую муру до сознания Кристины пробилось что-то постороннее, но чрезвычайно важное. Вроде бы касающееся Эльжбеты. Может, эта важная вещь каким-то образом связана с присутствием Тадика, вот только каким? Пытаясь сообразить, она напряженно уставилась на парня, и это всеми было отмечено. Тадик почувствовал себя очень неловко, заерзал на стуле и даже сделал неудачную попытку поглядеться в стеклянную дверцу буфета, все ли с ним в порядке.

— Да! — с отчаянной храбростью приговоренного заявил он, ничего в дверце не разглядев. — То есть совсем нет! Вернее, да. И я не скрываю этого.

Эльжбетка тоже не скрывает. А пани... пани, значит, не одобряет?

Не сразу тупой неподвижный взгляд Кристины обрел осмысленное выражение.

— Господи! Наконец-то! — Живая искра, загоревшаяся в ее красивых глазах, казалось, праздничным светом озарила лица присутствующих. — Я ведь раньше вас самих все поняла. Какое счастье! И у нас будет вместо Клепы жить Тадик! Трудно поверить, что такое бывает. Хенек, ты купил шампанское?

Хенрик Карпинский, который после первых же слов жены уставился бараньим взглядом на молодую пару, вздрогнул и виновато моргнул.

— Нет. Я купил ящик пива. Не подойдет?

— Подойдет, еще как подойдет! — затормошила его Кристина. — Да очнись же!

— А что все-таки произошло? Я как-то не врубаюсь...

Пришлось ему популярно объяснить, а потом удерживать Тадика, который рвался непременно мчаться на Центральный вокзал за столь необходимым в данной ситуации букетом роз. С трудом договорились — розы будут завтра. Принялись за пиво.

Хорошо, что пан Хенрик приобрел целый ящик, потому что к компании присоединился Клепа, явившийся в полночь. Почему-то он радовался обручению юной пары не меньше Карпинских, словно мероприятие касалось его лично.

Кристине это показалось подозрительным, хотя она уже не испытывала к шурину прежних неприязненных чувств.

* * *

— И еще, мамуля, там был тот самый черный портфель с оторванной ручкой, который папочка тогда принес. В нем и правда оказались инструменты. Ты что, не помнишь? Тогда вы все еще из-за него перессорились, а Карпинские потом извиняться приходили.

Пани Богуслава, как обычно, занималась в кухне приготовлением обеда, ее дочь Агата, как обычно, рапортовала о событиях предыдущего дня. До этого момента мать слушала не очень внимательно, занятая какими-то своими мыслями, однако, уловив слово «портфель», насторожилась.

— Черный, говоришь? — уточнила она.

— Черный.

— И ручка оторвана?

— Оторвана, но не совсем, с одного края оторвалась.

— И что, говоришь, в нем было?

— Инструменты, как папочка и сказал. Стась сразу вытащил такую штуку, знаешь, какой дырки во льду сверлят, и уж так обрадовался! А потом с Тадиком занялись удочками и крючками...

Как только дочь дошла до удочек и крючков, мать перебила ее. О таких гадостях она и слушать не желала. Ее интересовало другое.

— Тадеуш свою долю куда дел?

— Сразу же в машину отнес, а уж Стась так на него смотрел, так смотрел... словно хотел наброситься и все себе забрать, такая жадина!

Услышав, что ненавистные снасти увезут из ее дома, пани Богуслава порадовалась: все меньше будет искушения у сына всякими глупостями заниматься. Теперь можно было и портфелю уделить внимание.

— Так, значит, тот самый, что тогда принес твой отец? А ты не ошиблась?

Агатка обиделась.

— Мамуля, сколько раз можно повторять? Тот самый: черный, старый, с оторванной ручкой. И с инструментами. Принес и швырнул на стол, я же помню!

Убедительное свидетельство дочери выдрало из сердца матери последнюю засевшую там занозу. Не слишком анализируя свои ощущения, Богуся тем не менее не до конца поверила Карпинским, что их сокровища отыскались где-то в другом месте, а теперь вот окончательно разъяснилось, что именно принес тогда Северин. И слава богу, она больше не станет об этом думать. Раз Агатка своими глазами видела, что в портфеле не сокровища, а всякая дребедень..

А ей от всего этого сплошная польза, ведь за две — или три? — недели Тадеуш привел дом в порядок, сделал больше, чем его отец за несколько лет.

Чего греха таить, даже понукать его не каждый день приходилось. Ладно, так и быть, пусть еще поживет в ее доме. Мало ли что? Вдруг Зыгмусю случится здесь заночевать, все от людей не так будет стыдно. Когда в доме взрослый сын покойного мужа, люди меньше будут судачить. А Карпинские хороши! Столько лет скрывали от нее своего шурина, этого милейшего человека!

Прежде обида надолго испортила бы настроение Хлюпихи, но в последнее время многое изменилось к лучшему в ее жизни. Водосточные трубы и стекла в подвале заменены, все двери приведены в порядок, замки исправлены, Карпинские перестали надоедать и обивать порог, незнакомая скандальная девка больше не появляется. С помощью милого Зыгмуся договорилась об устройстве приема на двадцать персон, три дня осталось, времени в обрез! Ну да у нее все на мази, продукты закуплены, а предварительные подсчеты показали, что пан Зыгмусь выиграет свое пари.

Ну как тут не радоваться?

Но все это не главное. Самым вдохновляющим моментом было внезапно вспыхнувшее чувство к ней милого Зыгмуся, на которое она, Богуся, охотно ответила бы полной взаимностью, и пусть все завистники лопнут, если бы не дурацкие предрассудки, с которыми нельзя не считаться. Будучи женщиной порядочной, она соблюдет положенный срок траура по мужу, не скомпрометирует себя, не уронит своего достоинства. За себя-то поручиться можно, а вот выдержит ли такой срок мужчина? Мужики ведь, они такие, сейчас воспылал, да не долго и остыть. Ну да ладно, будет действовать в зависимости от обстоятельств. Пока же она продемонстрирует во всем блеске свои кулинарные таланты, а он пускай тоже покажет, насколько деловой человек, не то получится так, как с Северином. Покойник ведь недотепой был, царство ему небесное, позволял этому подозрительному компаньону пану Яцеку водить себя за нос.