Сладостное пробуждение - Марджори Фаррелл

ГЛАВА 26

Джайлз внимательно наблюдал за сестрой после отъезда Эндрю. Он мог с уверенностью сказать, что Сабрина несчастна, но с тех пор как леди Уиттон стала разыгрывать равнодушие, брат не знал, что ему предпринять. Ему больше не доверялись душевные тайны, да Джайлз и не считал себя вправе вмешиваться в ее личную жизнь и ее внутренний мир. Кроме того, мысли лорда Уиттона были заняты собственными проблемами.

Джайлз всегда мечтал о такой семейной жизни, какой жили его родители, радовавшиеся общению друг с другом и делившие одну постель. Хотя дверь, разделявшая спальни супругов, всегда открыта, он чувствовал себя в кровати Клер, скорее, гостем. Правда, Джайлз смел надеяться, что она радуется его приходам да и в постели доказывала это… Но все же чего-то не хватало.

Он чувствовал, как порой, чаще всего в самые интимные моменты, Клер будто пряталась за какой-то преградой. И, несмотря на то, что его жена делала вид полностью удовлетворенной женщины, Джайлз начинал сомневаться в ее подлинном удовольствии. Ее поведение в постели почти всегда одинаково, и в нем начало пробуждаться чувство собственного бессилия. Конечно, Джайлз — джентельмен, чтобы высказывать вслух какие бы то ни было подозрения… Но это очень сильно тревожило его. А что если Клер только притворяется и не получает удовлетворения от близости с ним? Зачем? А может быть, она пускает его в свою постель только из чувства жалости и долга? Джайлз не считал себя особым спедиалистом в интимной жизни, но знал, что способен довести женщину, с которой ему приходится быть, до состояния, полного блаженства. И не только тех женщин, находившихся за пределами светского общества, но и женщин высшего круга, например, двух респектабельных вдов.

И все же Клер так правдоподобно наслаждалась их любовью, с такой страстью сжимала его в объятиях, что он решил пока не думать о своих проблемах. Они ведь еще только начинают свою супружескую жизнь, да и Клер пришлось пережить немало. А время — оно позаботится обо всех.

Его жена чувствовала себя подавленной. С одной стороны, она радовалась его приходам к ней, и наслаждение, которое приносили его поцелуи и объятия, было подлинным. Но, с другой стороны, как только Клер начинала чувствовать близость кульминационного момента, что-то выключалось в ней и она просто лежала в постели, исподволь наблюдая за попытками мужа довести ее до финала, как будто чужой, посторонний человек. Она всеми силами пыталась убедить Джайлза, что их близость упоительна для нее. Несколько раз это удавалось ей, но все же ее муж заслуживает большего. Клер чувствовала растущую вину за то, что не может дать нежному и доброму Джайлзу нечто прекрасное, уже, увы, отданное жестокому Джастину.

Клер не могла бы сказать о себе, как о плохой жене. Но к концу лета стало абсолютно ясно, что ни она, ни Джайлз не стали счастливыми после заключения брака. «Возможно, быть счастливой дважды за одну жизнь просто нереально», — думала Клер. Да, она действительно заплатила слишком много за мгновения экстаза с Джастином. Но, в конце концов, насколько реально было это счастье? Конечно, когда Клер жила с умершим мужем, их тела и души сливались так неразрывно, что они превращались в нечто единое… А потом этот муж, воспринимаемый, как родная частица души, как близнец по духу, бил ее по лицу и ломал ей ребра. Клер не могла не думать об этом! Ее показания в суде были правдивы, и ей не хотелось больше вспоминать об этом…

Хотя Клер начала уже понимать, что что-то не ладится в ее браке, она все же заметила состояние Сабрины.

Вскоре после уборки урожая жена Джайлза пригласили леди Уиттон прогуляться верхом.

— Мы быстро… Так что к ланчу успеем… — смеясь, предупредила она невестку, зная ее страсть к долгим прогулкам с соревнованиями в скорости.

Сабрина улыбнулась:

— Это прекрасно, что не задержимся… слишком жарко сегодня для быстрой езды.

Часть пути женщины наслаждались медленным галопом, но вскоре лошади, да и всадницы тоже, вспотели. Сабрина и Клер спешились и повели коней за поводья к Кэмдон-Хиллу.

— Почти так же, как тогда, когда мы ездили в Уэллс… — садясь на траву, сказала Клер. — Взгляни на те облака… вон там, на юго-западе…

— Да, ты права… Мы не пробудем здесь долго… Я хорошо запомнила урок той поездки, — спокойно ответила Сабрина.

— В тот день мы очень волновались за вас с Эндрю… — нерешительно произнесла Клер, не поднимая глаз на подругу. — Конечно, нам следовало знать, что вы догадаетесь найти укрытие… Но с тех пор, так мне кажется, есть и другая причина для беспокойства…

— Ты спрашиваешь, Клер, о… Считаешь, что Эндрю скомпрометировал меня?

— Нет, конечно, нет… Эндрю — джентельмен… Он бы пожертвовал, чем угодно, лишь бы подобного не случилось. Нет, я спрашиваю потому, что он уехал так внезапно, а ты с тех пор сама не своя…

— А я бы хотела, чтобы он меня скомпрометировал, — с горячностью воскликнула Сабрина. — Произошло то… что я… сама ему предложила, а он гордо отказался.

Леди Уитгон с иронией подчеркнула слово «гордо». Клер несколько минут молчала, пытаясь сообразить, о чем же ей только что сказала невестка.

— Ты любишь его… Я всегда это знала…

— Я его не просто люблю… А люблю очень сильно… — прошептала Сабрина.

— А Эндрю? Он отвечает на твою любовь?

— Думаю, да. Но он слишком джентельмен… Мистер Мор лучше разрушит мою жизнь, чем сделает мне предложение.

— Почему ты так думаешь?

— Он убежден, что младший сын, не имеющий шансов на получение титула и большое наследство, не может быть парой дочери графа, да к тому же с большим капиталом… И все эта проклятая гордость, так свойственная мужчинам! Извини меня за грубость, Клер… Но я не понимаю, как они могут ставить гордость превыше всего, даже любви.

— Джайлз знает об этом?

— Он догадывается, что что-то произошло… Сомневаюсь в откровенном разговоре между Эндрю и ним… Да и я тоже ничего не говорила.

— Может быть, мне самой поговорить с Эндрю, когда мы вернемся в Лондон? — задумчиво произнесла Клер. — Сейчас мы с ним друзья. Может, у меня получится… Вы могли бы быть счастливы вместе.

— Как ты и Джайлз? — не совсем наивно спросила Сабрина, думая, не признается ли Клер в напряженности отношений с братом.

Но Клер просто кивнула:

— Да, как Джайлз и я.

Лошади уже отдохнули, а на небе стали собираться тучи.

— Пойдем, нам пора уже ехать, — произнесла Клер. — Иначе вот-вот начнется дождь…

Они вернулись в Уиттон задолго до грозы, но Джайлз разволновался и, не пытаясь скрыть раздражения, воскликнул:

— Сабрина, не могу поверить, ты снова не обращаешь внимание на погоду!