Тайная история драгоценных камней - Виктория Финли

Сапфировая лихорадка в Гималаях продлилась всего десять лет, потом жила просто иссякла. Время от времени циркулировали слухи, что добычу все же планируют продолжить, но все попытки неизменно заканчивались неудачей. Однако в те славные годы кашмирские сапфиры считались самыми красивыми из всех. Сегодня они являются стандартом, относительно которого меряют все остальные сапфиры. Их описывают как «бархатные», хотя этот эпитет, на мой взгляд, не совсем точен. Знаете, какие ощущения испытываешь, глядя на эту красоту? Ну, это все равно что плавать в тропическом водоеме, смотреть на сияние перьев на шее павлина или на небо в горах перед самым началом бури.

Забавно, что чисто внешне на кашмирские сапфиры похож сегодня вовсе не сапфир, а камень под названием танзанит, месторождение которого открыли в 1967 году неподалеку от горы Килиманджаро в Танзании. Цвет этого камня сравнивали с цветом глаз кинозвезды Элизабет Тейлор и говорили, что именно так могли бы выглядеть сапфиры. Танзанит входит в число пяти самых покупаемых камней в США, и это первый камень, получивший известность не благодаря тому, что его носила кинодива, но потому, что он сам снимался в главной роли в кино. Помните знаменитый голубой алмаз из кинофильма «Титаник»? Когда режиссер Джеймс Камерон в 1997 году искал подходящий на эту роль камень, то забраковал настоящие голубые алмазы, сказав, что они чересчур темные, а сапфиры показались ему слишком тусклыми, и в конце концов его выбор пал на танзанит.

Наконец-то мне улыбается удача

Господин Марапана, директор доморощенного музея, охотно показывал мне все, что у него имелось, но, когда я начинала задавать ему вопросы о камнях, впадал в панику. Он признался, что никогда не хотел становиться геммологом и с музеем все тоже вышло случайно. Здешние ребятишки собирают камни так же, как в других местах коллекционируют марки или бейсбольные карточки.

— Что-то покупаешь, что-то продаешь. Если хочешь удвоить капитал, то нет ничего лучше самоцветов.

Мой собеседник и впрямь удвоил капитал, и не один раз, но, уже будучи взрослым, вдруг осознал, что ему не нравятся ювелирные украшения.

— Я их не ношу, — сказал он, демонстрируя мне руки. — У меня есть только пара деревянных четок.

Я спросила, не знает ли господин Марапана, где можно побольше узнать об огранке сапфиров.

— К сожалению, нет, да и не думаю, что кто-то в Ратнапуре покажет вам свои секреты, здесь не те нравы…

Его пессимизм оказался заразен. Расстроенная тем, что снова пошла по ложному следу, я начала уже думать, что так ничего и не узнаю о происхождении своего маленького сапфира. И вдруг в тот момент, когда я возвращалась в город на велорикше, мне вдруг улыбнулась удача.

— Поедем коротким путем? — предложил водитель.

Я согласилась. Впоследствии оказалось, что путь он избрал отнюдь не самый короткий, ведь я расплачивалась по счетчику, но деньги были потрачены не зря. До города оставалось еще около мили, когда я увидела вывеску «Ратна. Семейный отель и гранильный цех». Я попросила остановиться и вошла внутрь. Это оказалась простая гостиница, построенная на холме, так что внутри она вся состояла из сплошных ступеней. На верхнем этаже симпатичный молодой человек мыл полы. Он сказал, что свободные номера есть, и подтвердил, что при гостинице имеется ювелирная лавка, которой владеет его тесть. Я зарегистрировалась, и юноша проводил меня на первый этаж, где жила вся семья. Рядом с домом находилась небольшая пристройка: внутри белый кафельный пол, окна закрыты ставнями. В дальнем углу я увидела гранильный станок, а ближе ко мне сидел за столом какой-то мужчина, на лбу у него горел маленький фонарик, который осветил меня на мгновение, когда этот человек поднялся с места. Он сказал, что его зовут Джаяратна Ватадения и он и есть тесть приветливого юноши. Господин Ватадения отличался плотной комплекцией и очень спокойным выражением лица. Мне он сразу понравился.

Я объяснила, что приехала в Ратнапуру, дабы узнать побольше о сапфирах, но никто не хочет открывать мне секреты, может, он мне что-нибудь посоветует. Мой собеседник помолчал, смерив меня взглядом опытного человека, а потом сказал:

— Посоветую. Если жаждешь знаний — я тебя научу.

Он принес мне целую связку потрепанных книг на английском и французском.

— Вот. Прочти это. А завтра состоится первый урок.

Сапфиры не всегда голубые

Оказалось, что «урок» подразумевает совместный поход на ювелирный рынок. Но сперва мне предстояло выполнить домашнее задание. Для начала, к примеру, нужно было переварить тот удивительный факт, что сапфиры не всегда голубые, они могут быть коричневыми, желтыми, белыми, фиолетовыми, розовыми, зелеными и даже оранжевыми.

Кроме того, они могут сочетать в себе разные оттенки: скажем, с одного боку зеленый, а с другого синий, или розовые полоски чередуются с желтыми, как в бисквитном пирожном. Некоторые сапфиры способны менять цвет: в дневные часы быть зелеными, а ночью темно-синими; такие камни называют хамелеонами и, если они натуральные, стоят очень дорого.

В XIX веке в Лондоне был продан знаменитый трехцветный сапфир, причем огранили его в виде фигуры китайского мудреца Конфуция — голова бесцветная, тело светло-синее, а ноги желтые.

Единственный цвет, не свойственный сапфирам, — красный, поскольку «красные сапфиры» — это рубины. Разница заключается в том, что рубин содержит хром, тот самый элемент, который придает изумрудам зеленый оттенок, а сапфиры — железо и титан. Хотя индийские ученые с глубокой древности знали, что рубин и сапфир — братья-близнецы, до европейцев это долго не доходило. Только в 1782 году французский ученый Роме де Лиль внимательно рассмотрел оба драгоценных камня под микроскопом и увидел, что с точки зрения кристаллографии их структура идентична. Изучение вопроса продолжил Рене Жюст Гаюи, у которого была масса времени подумать, пока он сидел в тюрьме во время Французской революции. Тюремщики предусмотрительно предоставили ему образцы кристаллов и микроскоп, чтобы ученый мог продолжать свои эксперименты в тишине камеры. Гаюи описывал рубин и сапфир как образцы минерала, который любовно называл по-французски «идеальное тело». Сегодня мы употребляем слово «корунд», пришедшее к нам из санскрита.

В наши дни цветные разновидности корундов (кроме синего и красного) по-английски называют «причудливыми», словно природа создала их по собственному капризу, но еще сто лет назад подобные камни именовали «восточными». Например, фиолетовый корунд считали «восточным аметистом» и долгое время ценили даже больше, чем алмазы. Цветные корунды и сейчас большая редкость, а самые лучшие экземпляры привозят из Бирмы, Шри-Ланки и Вьетнама. В XIX веке самый известный фиолетовый сапфир в Европе принадлежал банкиру Генри Хоупу. «Днем он сиял красивым фиолетовым цветом, а при искусственном освещении казался синим». Наиболее ценными из цветных сапфиров на Шри-Ланке считаются сапфиры, имеющие цвет «цветка лотоса». На сингальском языке они называются «падмараджа», но во многие европейские языки, в том числе и в русский, вошел ошибочный вариант «падпараджа». Самый большой из таких камней хранится в Нью-Йоркском музее естественной истории, он весит около ста карат и обладает очень ярким цветом, как плод папайи.