Тайная история драгоценных камней - Виктория Финли

— Вот тут у нас Раквана, Элахера… но эти все синие, а в вашем камне есть нотка фиолетового. Похоже, он из Ратнапуры…

Затем парень вытащил лупу и поднес камень поближе к глазам.

— Давненько его купили. Лет пятьдесят, а то и шестьдесят назад.

Я удивилась и спросила, как он догадался. В ответ раздался смех:

— Так теперь уже никто не ограняет. — И с этими словами он ушел.

— Вообще-то этот тип тут не работает, — сказал мне сотрудник управления, который отложил свои бесконечные бумажки и теперь собирался домой. — Просто заходит иногда.

Мне не удалось выяснить, кто же это был, однако сей таинственный незнакомец дал мне необходимую подсказку. На следующее утро я уехала в город, чье название переводится как «Город драгоценностей».

Наверняка многие из вас о нем читали, просто не помнят. Он фигурирует в истории о шестом путешествии Синдбада-морехода. Оказавшись после кораблекрушения на неизвестном берегу, герой внезапно увидел ручей с пресной водой, вытекавший из склона горы. Синдбад заметил, что ручей этот очень странный: «И я узрел на его берегах множество разных драгоценных камней, а дно было усеяно мириадами рубинов, изумрудов и других самоцветов, так что весь ручей сверкал ослепительным светом». В конце концов ручей вывел Синдбада к Городу драгоценностей, и он разбогател.

В основе этой истории лежат рассказы мусульманских путешественников, посещавших Серендип начиная приблизительно с XIV века. А река, по которой плыл Синдбад, называется Калугангой. Она все еще берет начало в древнем городе Ратнапура и течет к морю, куда впадает рядом с местечком Калутара, и, судя по свидетельствам очевидцев, до сих пор несет в своих водах самоцветы.

Город драгоценностей

Мне, в отличие от Синдбада, не пришлось сплавляться по сверкающей реке. Я прибыла в вонючем фургончике, который трясся по размытым дорогам три часа, медленно удаляясь от моря и минуя множество крошечных деревушек, где босоногие дети играли в крикет в тени пальм. Водитель высадил меня на автозаправке посреди главной улицы, но, глядя по сторонам, я с трудом верила, что об этой дыре могли слагаться легенды.

На первый взгляд Ратнапура производила впечатление грязного городишки, в котором все окрашено в коричневые тона, с такими же грязными коричневыми дорогами. Кругом ржавое железо, прогнившее дерево и крошащийся бетон, при этом обувных лавок и лотков с овощами куда больше, чем ювелирных магазинчиков. Почти ничего не говорило о том, что этот город, начиная как минимум с VI века до нашей эры, являлся одним из крупнейших поставщиков драгоценных камней во всем мире. Однако где-то на задворках, за глухими ставнями, прятались преемники тех самых торговцев, которые продавали сапфиры еще Марко Поло. Я знала, что бизнес у современных торговцев идет неплохо. Остается только найти их.

Мне еще повезло, что я вообще сюда добралась. Раньше здесь была засекреченная военная зона, куда не пускали иностранцев. Англичане впервые узнали о Ратнапуре в 1762 году, через сорок лет после того, как официально получили контроль над Цейлоном. Именно тогда на остров с секретной миссией послали Джона Пайбуса, служащего Ост-Индской компании. Король Канди только что отправил своего агента в Мадрас, чтобы попросить выгнать из сингальского государства обнаглевших голландцев, злоупотребивших гостеприимством. То, что англичане ничего не знали о Цейлоне, видно по вопросам, которые Пайбусу велели задавать. Ему следовало установить, контролирует ли король весь остров, какая там погода, во что верят местные жители, живут ли они в городах или в деревнях, какие форты основали голландцы, и, что самое важное, Пайбусу предстояло выяснить перспективы торговли. Ост-Индская компания ничего не предпринимала, не прозондировав предварительно почву.

Пайбус собрал много сведений о местных товарах — корице, перце, жемчуге, вот только про самоцветы ничего выяснить не смог. «Некоторые районы находятся под юрисдикцией короля, и там постоянно держат охрану. Там добывают рубины, сапфиры, топазы и другие камни, но их нельзя трогать без специального разрешения короля, так как все драгоценности априори принадлежат ему», — с горечью писал Пайбус.

Несмотря на то что Пайбусу не довелось увидеть месторождения, он, по крайней мере, разузнал, что происходит с большинством камней. Записки о посещении дворца Канди читаются на одном дыхании, там очень интересно описаны его многочисленные перепалки с придворными касательно этикета, поскольку Пайбус отказался снять шляпу и туфли. Кроме того, англичанина попросили встать на колени перед троном, и это стало последней каплей. Должно быть, он вспомнил греческую историю об Исмении, популярную среди тех, кто занимался историей самоцветов. В IV веке до нашей эры Исмения отправили в Персию с дипломатической миссией. Как и Пайбусу, ему велели преклонить колени перед царем, что показалось ему просто унизительным. Тогда Исмений уронил на пол перстень и нагнулся подобрать его, а окружающие подумали, что он отвесил земной поклон. Таким образом хитрый грек сумел удовлетворить желание короля и сохранить при этом собственное достоинство.

Пайбус был не столь хитроумным, так что пришлось подчиняться протоколу, а когда он поднял голову, то был немало впечатлен увиденным: король весь переливался и блестел. «Под накидкой виднелось платье из золотой ткани с расшитым золотом поясом, на голове была надета красная шапочка, увенчанная короной с самоцветами, а на пальцах — несколько колец, в левой руке король держал короткий кинжал, золотая рукоять которого была инкрустирована драгоценными камнями».

Пайбус не пишет, какие именно это были камни, но когда в 1815 году британцы захватили последнего короля Канди, его сокровищница ломилась от рубинов, белых топазов, кошачьего глаза, но больше всего было сапфиров, поскольку сингальские короли верили, что эти самоцветы защищают от любых неприятностей.

Сапфиры считались королевскими камнями и во многих странах Запада. Старейшая из сохранившихся европейских корон — вотивная корона вестготов, изготовленная в VII веке для короля Реккесвинта. Она представляет собой широкий золотой обруч, инкрустированный сапфирами и жемчугами. Двадцать четыре подвески заканчиваются сапфирами грушевидной формы, похожими на широкополые шляпы с пробками на нитях, которые одно время носили в Австралии, чтобы отпугивать насекомых. В отличие от многих других драгоценных камней, переживавших периоды взлетов и падений, сапфирам удавалось сохранять свой статус. В центре британского коронационного кольца — сапфир. Эту регалию изготовили для коронации Уильяма IV в 1831 году, и с тех пор ее надевали во время торжественной церемонии все британские монархи, кроме Виктории, у которой оказались слишком тонкие пальцы для такого массивного кольца. Для королевы Виктории сделали новое кольцо, но по ошибке попытались надеть его на другой палец, «причинив Ее Величеству сильную боль».