Введение в изучение св. Григория Паламы - Иоанн Мейендорф

52

Предложенная здесь и в других работах о. Иоанна Мейендорфа характеристика Акиндина носила, разумеется, предварительный характер. В целом же личность остается загадочной до сих пор. Положение Акиндина как лидера целого богословского направления в течение нескольких лет (о чем будет сказано ниже) не позволяет безоговорочно принять тот образ, который нарисован о. Иоанном. Он, во всяком случае, требовал бы для своего обоснования более глубокого изучения мысли самого Акиндина. Кроме того, уже и сейчас можно сказать, что та «охранительная» партия, к которой здесь оказался отнесен Акиндин, либо не существовала вовсе, либо, во всяком случае, существенно отличалась от того, что имел здесь в виду о. Иоанн (ниже нам придется говорить об этом подробней в связи с триадологией св. Григория Паламы; особо см. в прим. после гл. VI ч. II).

Опубликованные до 1995 г. сочинения Акиндина давали слишком слабое представление о его мысли собственно в области богословия. Поэтому с нетерпением ожидалось издание его главного богословского произведения — Антирритик против Паламы. В 1995 г. Антирритики, наконец, были изданы: Gregorii Acindyni Refutationes duae operis Gregorii Palamae cui titulus Dialogus inter orthodoxum et Barlaamitam / Nunc primum editae curante J. Nadal Canellas (Corpus Christianorum. Ser. graeca, 31). Turnhout 1995. Этим изданием не успели воспользоваться составители примечаний к настоящему изданию, и еще не появилось никаких новых работ, посвященных богословским воззрениям Акиндина.

53

Мысль о. Мейендорфа о полусознательной фальсификации Акиндином текста св. Григория была оспорена о. Хуаном Надаль–Каньеллас, издателем антипаламитских Антирритик Акиндина: J.S. Nadal. La redaction premiere de la troisieme lettre de Palamas a Akindynos // Orientalia Christiana Periodica. 1974. 40. 233–285 (принято издательницей писем Акиндина: A. Constantinides Hero. Introduction // Letters of Gregory Akindynos / A. Constantinides Hero. (Corpus Fontium Historiae Byzantinae, 21) Washington 1983. P. XV, n. 44, — и многими другими исследователями). О. Надаль указывает на рукопись послания именно в той редакции, которую цитировал Акиндин. Он считает именно эту редакцию исконной. Согласно о. Надалю, исправление текста в той форме, в которой он был издан о. Мейендорфом и затем вошел в GPS, принадлежит самому св. Григорию: так появилась вторая (общеизвестная) редакция послания. Из этих наблюдений о. Надаль делает вывод относительно истории богословской полемики: Акиндин убедился в ереси Паламы после того, как увидел, что тот учит о двух разных божественностях, и после этого окончательно решает с ним порвать; получив возражение Акиндина на свое учение, Палама убеждается в невозможности отстаивать его в такой откровенной форме. После этого Палама пускается в схоластические ухищрения, долженствующие замаскировать и придать видимость традиционности первоначальной его мысли о двух божественностях, а от первой формулировки начинает усиленно открещиваться. Таким образом, именно Палама, а не Акиндин, оказывается фальсификатором текстов, и притом сознательным. К сожалению, автор этих строк не успел выяснить отношение о. Мейендорфа к изысканиям о. Надаля; печатных же высказываний он не оставил. Можно только утверждать, что существенных изменений во взглядах о. Иоанна не произошло. Не говоря о чисто текстологическом аспекте исследования о. Надаля (следовало бы сначала доказать первичность одной из редакций текстологически, а потом уже делать выводы относительно истории полемики), остановимся только на его историко–богословских выводах. Св. Григорий Палама, как мы только что видели (текст в прим. 116 к этой главе), не отрицал, что он пользовался выражением «низшая божественность». В принципе, в подобном различении на словах «высшей» и «низшей» божественности нет ничего неправославного, так как этот язык заимствуется из св. Дионисия Ареопагита. Однако, и это также неоднократно говорил св. Григорий, такое различение становится еретическим, если подразумевать какое–либо различие двух божественных реальностей. Как он утверждает, именно Варлаам оказался вынужден их различать, пытаясь примирить свое представление о Фаворском свете как тварном с учением Церкви о его божественности. Относительно же себя св. Григорий пишет, что он согласился было даже с таким — заходящим гораздо дальше Ареопагита — словоупотреблением Варлаама, лишь бы была возможность перетолковать его в православном смысле. Подобный подход к «богословскому диалогу» типичен для многих святых отцов и в особенности для св. Григория Паламы, который даже в вопросе о filioque соглашался на сохранение у латинян этой прибавки к Символу (хотя считал ее еретической с самого начала), лишь бы те согласились перетолковать ее в православном смысле. Тем легче ему было подобным же образом отнестись к формулировкам Варлаама о «высшей» и «низшей» божественности, которые хотя бы сами по себе имели корни в святоотеческом Предании. С другой же стороны, сказанное не могло бы помешать св. Григорию исправить свое Третье письмо Акиндину специально для публикации — ведь он публиковал его как полемический трактат, а не как архивный документ. Итак, независимо от справедливости текстологической гипотезы о. Надаля, нам известно — из собственных слов св. Григория — что он употреблял в некоторых специальных случаях сомнительное выражение, но всегда — лишь с целью придать ему православный смысл.

54

По мнению Григоры (История. XV. 19 // II. 784), победитель, воздерживаясь от причинения своему бывшему врагу хотя бы малейшего зла, избегал обращаться к нему. Что касается Кантакузина, то он, напротив, утверждает, что вел длиные разговоры с Калекой и даже предлагал снова поставить его патриархом, если ему удастся оправдаться от возводимых на него обвинений в ереси (История. IV. 3 // III. 22).

55

Действительно, Томос сообщает о событиях 2 февраля, но неоднократно упоминает о присутствии Кантакузина и о его императорском достоинстве (Register. 354–358 (N 147)); последний ясно указывает, что Томос был обнародован после его входа в столицу (История. История. IV. 3 // III. 24), а не 2 февраля, как пишет М. Жюжи (M. Jugie. Palamites (controverse) // DTC. 1932. XI. 2. Col. 1777–1818, особ. 1788–1789). [Новейший анализ всех данных об этих событиях см. также: J. Darrouzes. Les regestes de 1310 a 1376. (Le Patriarcat Byzantin, Serie I: Les regestes des actes du Patriarcat de Constantinople; vol. I, Les Actes des Patriarches, fasc. V). Paris 1977. 216–218 (N 2270). — И. М.].

56

Бывший патриарх, как было показано выше, не мог быть отнесен к числу убежденно–верующих акиндинистов или варлаамитов. Он лишь позволял себе становиться на их позиции, преследуя собственные мирские цели. Однако, этого оказывается достаточно не только для его низложения, но даже для полного причтения его к еретикам, с подведением под соответствующие анафемы соборов. Анафема — это сделанная во всеуслышание, для предостережения верующих, констатация того свершившегося факта, что такое–то лицо всецело отпало от Церкви. Само собой разумеется, что не анафема производит отсечение человека от Церкви, а только он сам. Таким образом, Калека отпал в ересь и даже стал одним из ересиархов, не будучи еретиком по убеждению. Эта ситуация для церковной истории типична. Обычно в нее попадают не в меру прагматичные иерархи и та часть простого народа и клира, которая, не задумываясь о Истине, следует за большинством или за начальством.

57

Необходимо отметить отсутствие подписей Матфея Ефесского, Макария Христупольского и Иерофея Лопадийского, которые вместе с тремя другими епископами подали в сентябре 1346 г. прошение императрице Анне; последний их этих трех иерархов, правда, подпишет Томос одновременно с патриархом Иерусалимским; Матфей же Ефесский станет вскоре одним из вождей антипаламитской партии. Отметим, наконец, что древний (XIV в.) список Томоса содержит 12–ю подпись, принадлежащую Исидору, снова имеющему титул нареченного епископа Монемвасии (O tapeinOj Upoy?fioj Monembas?aj. >Is?dwroj. [Register. 354–358 (N 147). Здесь издана только официальная версия, которая одна содержит указанные автором 11 подписей (Register. 382). Критич. изд., при котором см. теперь о всех разночтениях, было подготовлено о. Иоанном: J. Meyendorff. Le Tome synodale de 1347 // Зборник Радова. Византинолошки институт. 1963. 8. 209–227 [репринт: ByzHes, VII]. — Изд.].

58

История. IV. 3 // II. 25; Григора. История. XV. 10 // II. 786; Заявление антипаламитов в июле 1347 г. (PG CL. Col.881 BC) и Арсений Тирский в Проекте Томоса 1370 г. (Vatic. gr. 2335. F. 1) подтверждают, что кандидатура св. Григория Паламы была выставлена.

59

Св. Филофей. Житие св. Исидора, 49; Filoqevou Kokkivnou Bivo» aJgivou jIsidwvrou // Tou' i[diou JAgiologikaV e[rga / D. G. Tsamh (Qessalonikei'" buzantinoiV suggrafei'", 4). Qess. 1985. I. 391.26–30; ср.: Житие св. Саввы; Tou' i[diou. Bivo» aJgivou Savba // Aujtovqi. 307.68–72. [Оба жития далее цитируются по этому изд.] Cв. Савва выдвигался кандидатом в патриархи в 1347 г. (его кандидатура принималась всеми, включая паламитов), и этого досаточно для объяснения того, какой был св. Филофею смысл составлять целое Житие св. Саввы с целью доказать, что он всегда был паламитом, и заставить забыть о его колебаниях во время гражданской войны.