Седьмая луна - Мариус Габриэль

– Да, но это твоя правда, – ехидно усмехнулась Фрэнсин.

– И ваша тоже. Я могу заглянуть в вашу душу, хотя и понимаю, что вы не в состоянии видеть мою. Вероятно, вы уже утратили эту способность. Я вижу, что уже много лет вы медленно губите себя душевными сомнениями. Семьсот тысяч долларов смогут вернуть вам прежнее спокойствие и уверенность в себе. Неужели это так дорого за бесценный дар душевного комфорта?

Фрэнсин пристально посмотрела на Сакуру и хитро ухмыльнулась:

– Не думала, что можно быть такой красноречивой, если хочешь добыть денег.

– Так получилось, Фрэнсин, что ваша жизнь оказалась намного легче моей. – Сакура посмотрела на нее с чувством странного превосходства. – Мне с раннего детства приходилось совершать поступки, которые доставляли мне боль, которых я стыдилась, которые унижали меня, превращая в рабыню гнусных людей. В конце концов, они чуть было не погубили меня, но меня спасли природный оптимизм и божественное провидение. Но при этом я никогда не забывала, что вы бросили меня в джунглях прежде всего для того, чтобы спасти собственную жизнь.

– Это не совсем так, Сакура, – глухо ответила Фрэнсин, стараясь не встречаться с ней взглядом, так как в словах Сакуры, как ни печально, была частица горькой правды.

– Так вот, я не пришла к вам раньше потому, что в этом не было необходимости, а сейчас такая необходимость, к сожалению, возникла. – Сакура прокашлялась. – Мой ребенок ни в чем не виноват, и сейчас его жизнь в ваших руках. Только у вас есть реальная возможность спасти его.

– А что, если в конце концов обнаружится, что ты не моя дочь?

– Я верну вам ваши деньги, – без колебаний ответила Сакура. – Верну все до последнего цента.

– Каким образом?

– Буду работать не покладая рук. Буду делать все, что угодно. Вы не знаете меня, Фрэнсин, не знаете моих способностей. – Она сжала кулаки и ударила ими по коленям. – Я буду вашей рабыней, если захотите. На всю оставшуюся жизнь.

– Я не занимаюсь работорговлей, – сухо ответила Фрэнсин.

Сакура отбросила одеяло и, вскочив с постели, подошла к ней.

– У меня в жизни есть только одно бесценное сокровище, – сказала она побелевшими от волнения губами, – а у вас их сколько угодно. Неужели для вас деньги дороже человеческой жизни? Жизни невинного ребенка? Ведь у вас сейчас столько денег, что вы не успеете потратить их до конца своих дней. Но внутри у вас пустота, Фрэнсин, я это прекрасно вижу. А что ждет вас впереди? Еще большая пустота, если хотите знать правду. А еще ужасное одиночество и сводящее с ума отчаяние. Вы полагаете, что ваше богатство окупит ваши грехи? Ошибаетесь, оно погубит вас, развратит вашу душу и лишит вашу жизнь смысла!

– Таков печальный удел большинства живых существ на нашей грешной земле, – охрипшим голосом произнесла Фрэнсин.

– Нет! – вскрикнула Сакура и схватила ее за руку горячими то ли от жара, то ли от волнения пальцами. – Вы все это время умело притворяетесь, что презираете меня, но на самом деле именно я даю вам возможность оживить свою душу и возродить надежду на будущее. К тому же для вас это единственная возможность спасти своего внука и свою дочь. Вы просто не имеете права отвернуться от меня в такой трудный момент. Ведь это равносильно самоубийству, так как, если вы бросите нас на произвол судьбы, вы не сможете спокойно жить, потому что никогда не простите себе своего малодушия.

– Отпусти меня, – проворчала Фрэнсин, пытаясь освободить руку.

– Значит, вы не хотите воспользоваться представившейся вам возможностью? – наседала Сакура, обжигая Фрэнсин горячими, как угольки, глазами. – Вы же прекрасно знаете, что без вашей помощи я просто сгину вместе со своим ребенком и вашим внуком. Вы никогда больше не увидите меня, и до конца жизни будете терзать себя мыслями о том, что ваша дочь неожиданно возродилась из пепла, а вы отправили ее обратно в ад. И о том, что вы по доброй воле отправили ее на верную гибель, а вместе с ней и своего внука. Вы сможете пережить это? Сможете с чистой совестью смотреть людям в глаза? Сможете после этого уважать себя? А что вы скажете на Страшном суде, когда вас спросят, почему вы дважды убили своего ребенка?

Фрэнсин наконец вырвала руку из крепких пальцев Сакуры, но столь необходимое в этот момент самообладание ей сохранить, не удалось.

– Ты зловредная сучка, – прошипела она, потирая руку.

– Да, я сука, прожженная, истерзанная жизнью сука, но только потому, что вы бросили меня на произвол судьбы. Да, я мусор, отбросы, грязная тварь, шлюха, каких мир еще не видел, я ублюдочное и неприкаянное дитя ветра, которое носит по этой грязной земле и которое не может найти себе пристанище. А что бы вы хотели, Фрэнсин? Чтобы меня подобрал богатый принц и воспитал в лучших аристократических традициях? Нет, дорогая, подобное бывает только в сказках, а, реальная жизнь – это совсем другое. Я стала такой только потому, что иначе просто не смогла бы выжить. Вы даже представить себе не можете; что мне пришлось пережить и сколько раз я ощущала себя полным ничтожеством. Но я выжила, и считаю это своей главной победой. А сейчас круг моей порочной жизни замкнулся на вас, и только вы можете разорвать его. Сейчас вы невольно оказались в такой же ситуации, что и много лет назад, в тех самых джунглях, когда вы ушли, оставив, меня среди чужих людей. И как же вы поступите на этот раз? Снова тихо смоетесь, бросив меня на съедение волкам?

– Ты ничего не понимаешь, – процедила Фрэнсин сквозь зубы.

– Возможно, но все-таки скажу, что я понимаю, а что нет. – Сакура сделала многозначительную паузу и наклонилась к Фрэнсин. – Когда я смотрю вам в глаза, я понимаю, например, что унаследовала их от вас. И не только глаза. Еще я унаследовала ваше лицо, ваш характер, и когда я слышу ваш голос, я вновь убеждаюсь, что унаследовала от вас очень многое. И именно поэтому я ненавижу вас! Я вобрала в себя худшие ваши черты!

Сакура так гневно сверкнула глазами, что Фрэнсин невольно отшатнулась и даже прикрыла лицо рукой, словно ожидая, звонкой пощечины.

– Ненавидишь? – только и смогла произнести она.

– Да, ненавижу, – зло повторила Сакура, отчетливо выделяя каждую букву. – Потому что моя ненависть – это единственное доказательство того, что вы действительно моя мать, которая бросила своего ребенка в джунглях много лет назад.

Фрэнсин закрыла руками горящее от стыда лицо и, спотыкаясь, вышла из палаты.

Сакура сидела на кровати, обхватив руками колени и склонив голову набок. Кто-то вошел в палату, и она, не поворачиваясь к двери, подумала, что это Клэй Манро.

– Как дела? – спросил он бодрым тоном.

Она не ответила.