Унижение России: Брест, Версаль, Мюнхен - Анатолий Уткин

Писавший десятью годами позднее Уинстон Черчилль заметил, что выборы 1918 г. «примитивизировали политическую жизнь Британии»[406]. Но сам Черчилль был в 1918 г. непреклонен: «Справедливость должна быть суровой. Не в интересах мира будущего было бы сделать так, что виновные нации, начавшие преступные действия, избежали бы безнаказанно последствий своих преступлений». Премьер Ллойд Джордж: «Это должен быть справедливый мир, сурово справедливый мир, бесконечно сурово справедливый мир. Недостаточно только восстановить справедливость, победа не являет собой простой эквивалент справедливости». Когда Клемансо 2 декабря 1918 г. прибыл в Лондон, то обсуждалась возможность суда над кайзером. Ллойд Джордж: «Человек, ответственный за такое оскорбление человеческой расы, не может быть прощен только потому, что был коронован» (опубликовано 5 декабря 1918 г.).

Премьер пообещал, что воинская повинность будет отменена. «Огромные военные машины виновны в агонии мира, и было бы поражением мирной конференции позволить им существовать далее». Но тут же добавил: «Мы должны иметь наш военно-морской флот».

В ходе выборов встал вопрос, кто будет платить за ужасы прошедшей войны. Первый лорд адмиралтейства сэр Эрик Геддес заявил, что «нужно ободрать Германию так, как она поступила с Бельгией»[407]. (Но он оговорился, что чрезмерность в этом вопросе может ударить по британским же интересам.) Ллойд Джордж сказал избирателям, что немцы «должны оплатить стоимость войны». В одном из выступлений он добавил: «До последнего пенни».

Британии дорого обошлась эта война. И все же колоссальное финансовое могущество, созданное за последние два века, сумело удержать государство на финансовом плаву. Строго говоря, две державы — Америка и Британия — являлись кредиторами антигерманской коалиции. Но новая мощь Соединенных Штатов ощущалась уже и в Сити. Даже под жерлами пушек наступающего Людендорфа американцы требовали от Лондона ограничить текущие расходы — они боялись погубить курицу, несущую новому экономическому гегемону золотые яйца. Экономический гуру нового времени Джон Мейнард Кейнс писал весной 1918 г. министру финансов Бонару Лоу: «Американское министерство финансов смотрит с удовлетворением на то, что мы ослабеваем до положения полной финансовой беспомощности и зависимости»[408]. Уже в июле 1917 г. президент Вильсон (англоман) говорил с удовлетворением, что Англия «наконец-то в наших руках». А работающая под полковником Хаузом исследовательская группа «Инквайери» рекомендовала полностью задействовать американское «экономическое оружие»[409].

Ведущий теоретик британского министерства финансов Джон Мейнард Кейнс разрабатывал планы экономического контрнаступления. Была выработана непростая схема: урожай 1918 г. обещает быть хорошим; Британия при помощи своего огромного флота снабдит себя американской пшеницей, расплачиваясь долларами; в то же время ее флот повезет из Аргентины и прочих далей пшеницу во Францию и Италию, требуя платы в фунтах стерлингов. Министр финансов Бонар Лоу с надеждой писал 25 марта 1918 г.: «Британское и американское министерства финансов могут работать вместе в бесконечно сложном и трудном деле совмещения ресурсов в мире, потемневшем от преследования собственных интересов»[410].

Ответственный за эту проблему в американском правительстве Герберт Гувер встал на дыбы. Предложение «создать единый пул» он назвал попыткой европейцев сокрушить американский рынок и подорвать благополучие трудолюбивых американских фермеров посредством наводнения мира продуктами Южного полушария. Неомеркантилисты в Вашингтоне требовали: если уж вы берете займы у Америки, то постарайтесь и продукты на эти займы покупать у нее. И хотя дивизии Людендорфа рвались к Парижу, американское правительство хладнокровно осуществляло нажим на поиздержавшихся в войне европейцев во главе с англичанами. И правительство Вильсона вовсе не собиралось ослаблять ношу Британии, фактически финансирующей западную коалицию.

Только тогда вожди Британии (в определенном отчаянии) стали возлагать надежды на германские репарации, на то, что виноватая Германия компенсирует часть произведенных затрат. Ведь возложила же Германия тяжкое бремя на нищую Россию в Брест-Литовске? И продолжила этот экономический нажим на Россию в договорах, заключенных с Москвой в августе 1918 г. До сих пор Британия и Франция не нажимали на необходимость взыскания с рейха контрибуций, выплат и прочих мер экономического ослабления главной индустриальной силы Европы. До сих пор французы и их союзники требовали германских денег только на восстановление порушенной экономики оккупированных областей Франции и Бельгии. Британские умы исходили из того, что политика «доведи до обнищания поверженного» неумна. Поставленная перед задачей выплатить репарации, побежденная сторона нанесет вред экономике победителя: она будет меньше импортировать и, напротив, будет стараться увеличить свой экспорт. Англия не была оккупирована, она не нуждалась в восстановлении своей инфраструктуры и экономики. Не была затронута разрушениями и Британская империя.

Но вопрос о взыскании контрибуции с немцев поднимали сторонники Джозефа Чемберлена, сторонники заградительных тарифов — как в самой Англии, так и в таких доминионах, как Австралия и Канада. Австралийский премьер Уильям Хьюз жаловался 7 ноября 1918 г. в Лондоне на «четырнадцать пунктов» Вильсона, особенно на пункт третий — о «свободе торговли». Хьюз требовал «отрубить щупальца германскому торговому осьминогу». Он громогласно декларировал «право каждой нации прикрываться таким тарифом, который она считает необходимым. И не собирается ли Германия избежать по меньшей мере части того бремени, которое она возложила на нас?»[411] Под этим давлением Ллойд Джордж и Бонар Лоу включили в свою предвыборную программу «имперские преференции», «защиту ключевых отраслей национальной промышленности» и требование «взыскать с немцев». Это вынужден был сделать либерал и признанный сторонник свободной торговли, каковым являлся Ллойд Джордж всю свою политическую карьеру. Задачей правительства было найти решение имперских бюджетных проблем, а не исследовать способность немцев выплатить репарации.

Проблему платежеспособности немцев исследовали только такие одиночки, как Джон Мейнард Кейнс. Но и он считал, что взыскать примерно один миллиард фунтов стерлингов с Германии было бы честно. Это было значительно меньше испрашиваемых Хьюзом 24 млрд. фунтов и меньше даже реально истраченной Британией в войне суммы — 8,85 млрд. фунтов стерлингов[412]. Кейнс полагал, что правильным было бы взыскать с немцев максимум от 50 до 75 % потерянного в войне.

Клемансо всячески уговаривал Ллойд Джорджа посетить Париж, но тот отказался, сославшись на электоральные обстоятельства. Тогда Тигр приехал сам. Вместе с Фошем и итальянским премьером Орландо Клемансо прибыл во второй половине дня 1 декабря в Лондон. Полковника Хауза постарались не беспокоить, но он, к слову говоря, был болен. Американского посла в Лондоне не беспокоили по одной простой причине: Вильсон доверял только Хаузу.

Толпы лондонцев воздали должное Клемансо и Фошу, люди стояли от Чаринг-Кросса до Гайд-Парка. На улицах продавались портреты Фоша как «человека, который выиграл войну». Клемансо всегда считал англичан очень сдержанной нацией. Но здесь англичане буквально «изменили себе». Тигр долго махал шелковой шляпой ликующей толпе.

Конференция на Даунинг-стрит длилась два дня. Это была важная конференция — как ни преуменьшал ее значения Хауз в письмах президенту. Два вопроса обсуждались прежде всего и особенно: контрибуция с Германии и суд над кайзером. Клемансо, вообще говоря, ненавидел статистику, но считать взыскуемое ему понравилось. Он предложил, чтобы каждая страна выставила свой счет. С целью координации создавалась общая комиссия по репарациям. Клемансо выступал за суд над Вильгельмом. «Мы должны избрать семь-восемь человек для суда над ними — это означало бы огромный прогресс для всего человечества»[413]. Другие важные вопросы — представленность России, будущее Константинополя, Лига Наций — оставались открытыми. Ждали Вильсона. Конференция начнет свою работу, как только к ней будет готов американский президент.

14 декабря 1918 г. состоялись выборы. Рекорд по активности избирателей и избираемых. Впервые в истории голосовали женщины. Ирландцы проводили своих депутатов в Вестминстер в последний раз.

Что интересовало Британию более всего? Хранительница величайшего в мире флота была прежде всего заинтересована в ликвидации главной угрозы этому флоту — германских подводных лодок. Стоявший у восточного побережья Шотландии флот — 50 километров стали и орудий — воспринял известие о ликвидации германских подлодок с присущим британцам спокойствием и самоуважением. Но вечером выдержка британцев рухнула. Прожекторы осветили стальные громады, сигнальные сирены взорвали воздух. Звук был слышен в радиусе 160 километров. После часовой какофонии сирены разом замолкли в 9 часов вечера.