Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза - Моше Даян

Генштаб с самого начала стремился покончить с «тиртурим», но успеха не достиг. Добрая воля и готовность к сотрудничеству младших офицеров являлась непременным условием истребления этого постыдного явления, но они не хотели лишаться инструмента управления солдатами. Удивительно, но младшие офицеры настаивали, что «тиртурим» не снижает морального духа личного состава, а, наоборот, помогает поднимать его. Некий достойный подражания майор утверждал, что в свое время сам служил в роте, где это было принято. «Тиртурим», — сказал он, — является частью военной жизни, которую позднее люди вспоминают с ностальгией».

Едва приняв должность, генерал Таль распорядился о составлении кодекса, регламентирующего правила и обязанности личного состава бронетанковых войск. Что характерно, сначала он проанализировал ситуацию и аргументированно доказал, почему «тиртурим» не подходит для бронетанковых войск. Он утверждал, что только дисциплина, цель которой добиваться от военнослужащих подчинения приказу просто потому, что это приказ, способна искоренить неподчинение. Генерал Таль считал, что у евреев особенно развито чувство справедливости и что израильский солдат готов выполнять любые задания и согласится нести любую ношу, будучи уверенным, что тяготы распределены равномерно. Когда с ним поступают по справедливости, израильский солдат готов на любые жертвы. «Тиртурим» своей несправедливостью разрушает армию, унижает солдата и способствует его отчуждению от армейского коллектива.

Когда полковник Таль командовал бригадой «D», майор Моше Н. возглавлял в ней отдел по работе с личным составом. Именно в бригаде «D» полковник Таль совершил первые попытки ввести единую для всех дисциплину. С помощью Моше Н. он выработал правила поведения в караульном помещении и правила приема новобранцев. Когда Таль стал командующим, майора Н. повысили до подполковника, и он стал начальником отдела по работе с личным составом бронетанковых войск. Генерал Таль дал Н. и другим старшим офицерам штаба задание приготовить проект двух сводов правил: одного — регламентирующего права и обязанности военнослужащих, и другого — касавшегося военной формы, проведения проверок и построений.

Оба документа вошли в свод приказов генштаба. Но Таль не ограничился лишь редактурой приказов: внесением изменений и дополнений — выработанный под руководством командующего кодекс (иначе регламент) стал средством, гарантирующим права солдат. Из собственного опыта генерал Таль знал, как часто люди делают ошибки просто потому, что незнакомы с правилами и инструкциями. Исходя из этого, он приказал помещать текст регламента в расположениях всех частей, в казармах и на полигонах. На видных местах, в застекленных деревянных стендах, окрашенных в цвета войск — черный и зеленый, помещались перечни прав и обязанностей солдата. В одном из первых приказов солдатам предписывалось ознакомиться с регламентом. Новобранцы получали документ на предмет изучения, с последующим экзаменом и выставлением оценки.

Основным правом солдата было право на достойное обращение и уважение со стороны офицеров. Он также имел право жаловаться на офицеров, право на гарантированный отпуск и на просьбу о переводе в другую часть. Выполнение этих прав являлось долгом офицеров, что подчеркивались предупреждением, что офицер, не выполнивший их, отправится под суд. Офицер не имел права отдавать солдату бессмысленных и унижающих его достоинство приказов. Также было конкретно оговорено право солдата на увольнительные, чтобы предотвратить сокращение их продолжительности или отмену в качестве дисциплинарного взыскания.

Обязанности солдата начинались с обязанности отдавать честь. Кодекс содержал двадцать один пункт по отданию чести и определял ситуации, когда делать это необходимо, а когда нет. Первое правило солдата звучало так: «Долг каждого солдата — выполнять любой приказ, отданный командиром. Приказ должен быть выполнен буквально, быстро и без проволочек». Но, поскольку память о зверствах нацистского режима призраком реяла над евреями Израиля, немедленно сделали приписку: «Однако солдат не обязан выполнять приказ, если он очевидно противозаконен».

Третий раздел посвящался правам военнослужащих сержантского состава и офицеров вплоть до комвзводов. Кодекс лишал их права назначать подчиненным произвольные наказания, включая лишение увольнительных или сокращение их продолжительности. Командование взялось за дисциплину всерьез, поставив офицеров, сержантов и рядовых в четкие рамки писаных правил. Подчиненные получили возможность обжаловать действия командиров путем обращения в вышестоящие инстанции; предельный срок рассмотрения жалоб при этом был ограничен.

Укреплять собственный авторитет младшим офицерам предлагалось не за счет кнута, но с помощью пряника. С разрешения старшего офицера командир взвода мог премировать солдата дополнительной увольнительной, например, разрешив покинуть расположение части на Шабат, освобождением от дежурства, подать рапорт на присвоение ему звания младшего капрала, ходатайствовать о награждении. Конечно, право наложения менее тяжелых дисциплинарных взысканий, таких, как запрет на оставление лагеря в личное время, на посещение культмассовых мероприятий на территории части и, наконец, назначать наряды вне очереди, оставалось в компетенции сержантов и комвзводов. Вместо прежнего коллективного наказания вроде двух или трех ночных построений в казарме или на плацу и пробежек по территории лагеря, младшие офицеры получили право проводить дополнительные строевые занятия с целью «поднять уровень подготовки части. Такие дополнительные строевые занятия не могут считаться наказанием и осуществляются в целях повышения уровня боевой и строевой подготовки личного состава».

Черновик другого свода правил, регламентирующих военную форму, проведение проверок и парадные построения, поступил на рассмотрение комиссии, возглавляемой полковником Шлёмо и начальником отдела по работе с личным составом Моше Н. После внесения комиссией соответствующих предложений кодекс получили для ознакомления и изучения командиры бронетанковых бригад. И только потом проект регламента, повторно проработанный комиссией с учетом рекомендаций комбригов, был отправлен в штаб бронетанковых войск.

Кодекс прав и обязанностей и Кодекс поведения были включены в программу подготовки командиров танков и командиров отделений и взводов, военнослужащих сержантского состава, командующих разведчастями, младших офицеров и комрот. Постепенно о «тиртурим» в бронетанковых войсках забыли — военнослужащих сплотила единая для всех дисциплина. Личный состав выглядел и вел себя по-другому, так что в отношении его стало вполне справедливым утверждение: «Бронетанковые войска — другая армия». Постепенно, по мере того как в части вливались новые и новые потоки призывников, исчезла надобность втолковывать солдатам прописные истины о необходимости подчиняться ставшим уже общепринятыми нормам — дисциплина в бронетанковых войска стала традицией.

ГЛАВА 10

Пришлось потрудиться, чтобы ввести новые правила дисциплины. Однако у бронетанковых войск скоро появилось более важное дело. Обстановка на Сирийской границе ухудшилась. Истоки реки Дан брали начало у израильско-сирийской границы, на прежде подмандатной территории, и наблюдатели ООН установили, что истоки эти протекают по израильской земле. Сирия отказывалась признать заключение сотрудников ООН, и, чтобы защитить свои права, израильтяне расчистили дорогу к истокам и ввели там патрулирование. Сирийцы регулярно открывали по патрулям огонь.

Именно эта ситуация привела к первому инциденту при Нухейле, после которого генерал Таль приказал всем офицерам регулярных бронетанковых войск от командиров рот и старше обратить внимание на недостатки, которые вскрылись в ходе столкновения. Главной ошибкой майора Шамая Каплана, как установила комиссия, являлось то, что он не прекратил огонь, увидев его безрезультатность, и не отдал приказ об использовании других боеприпасов. Также он не рассредоточил танки, поэтому они находились слишком близко друг к другу, и в итоге из-за концентрации поднятой пыли экипажи не смогли вести точную стрельбу. В штабе бронетанковых войск офицерам стали внушать, что решающим фактором в танковой войне является точность огня и потому надо обязательно знать, кто в какую цель стреляет. Терпение, тщательное прицеливание и грамотная корректировка огня — более важны, чем количество сделанных выстрелов.

Спустя три дня после 3 ноября генерал Элазар и генерал Таль начали доводить до офицеров смысл уроков, полученных по итогам первого инцидента, и разъяснять новые оперативные установки. Чтобы в будущем исключить конфузы при столкновениях с противником, которые могут произойти на дороге к истокам реки Дан, к Тель-Дан направили взвод танков «Шерман». Взводу танков «Центурион» была отведена вспомогательная роль — вступить в действия, только если взвод «Шерманов» не справится с задачей. Руководство ЦАХАЛа считало каждый пограничный инцидент важным не только с практической, но и с моральной точки зрения. Армия как сдерживающая сила не могла позволить себе поражений. Теперь на ветеранах-«Шерманах» стояли новые двигатели и пушки. Несмотря на то, что мощностью новые орудия «Шерманов» уступали установленным на «Центурионах» 105-мм пушкам, в том числе и по используемым с ними боеприпасам, «Шерманы» обладали способностью вести довольно меткий огонь на коротких и средних дистанциях. На расстоянии восьмисот метров он мог поразить броневую защиту старых сирийских танков немецкого производства, хотя и те, в свою очередь, также были способны пробить броню не менее старых «Шерманов». Таким образом шансы их в бою уравнивались.