Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза - Моше Даян

— Ваша критика слишком сурова, и, на мой взгляд, направлена не в ту сторону, — заявил он друзьям-генералам. — Как раз наоборот, с помощью прицельного настильного огня 105-мм пушек британских «Центурионов» подавить позиции неприятеля можно. Но Нухейла показала нам, что ЦАХАЛ к этому еще не готов.

Расследование пришло к выводу, что, несмотря на превосходство в числе танков, высокую точность боя британских пушек, возможность заранее определить местоположения целей и расстояние до них, взвод достиг весьма незначительных результатов, и причина заключается в человеческом факторе, главным образом, в недостаточно эффективном руководстве.

Генерал Таль созвал на совещание офицеров бронетанковых войск от подполковников и старше. Это было первое совещание со старшими офицерами, которое он проводил в роли командующего бронетанковыми войсками. Он разобрал с собравшимися опыт инцидента в Нухейле. Главным, на что он обратил внимание офицеров было: вражеские танки — первая цель наших танков.

Капитан Шамай вернулся домой вечером в пятницу. Нава, его жена, бросилась к нему с распростертыми объятиями, но он встретил ее холодно и поспешил к кроватке шестимесячного сына Итая. Мальчик спал, и Шамай долго стоял, глядя на него, затем пошел переодеваться и мыться. Когда он вернулся, сын проснулся, и он взял его на руки. Нава чувствовала, что что-то не так.

— Что случилось, Шамай? — спросила она.

— Ничего, — сказал он.

Шамай играл с сыном и явно не собирался отправляться к деду и бабушке в Рамат-Ган, куда неизменно ездил каждую пятницу, если только не находился на учениях.

— Едем к дедушке и бабушке?

— Нет, — буркнул он.

Шамаю было полтора года, когда в 1940-м его отца, Шмуэля Каплана, члена «Лохамей Херут Исраэль»[98], арестовала британская полиция. Сначала его поместили в лагерь в Мацраа, затем в лагерь под Латруном, а потом в тюрьму в Акре. Наконец он был депортирован британцами в Эритрею. Во время войны его семью уничтожили нацисты в Польше. Отца освободили в 1947 г., когда Шамаю было восемь с половиной, и Шамая воспитывали мать и ее родители, к которым он был очень привязан.

— Что случилось? — спросила Нава.

— Ничего, — проворчал он.

Не захотел Шамай и пойти к друзьям, поиграть в джинрамми [карточная игра]. Он рано ушел спать. В субботу погулял с сыном Итаем, а в воскресенье вернулся в часть.

Все в бригаде знали об инциденте в Нухейле. Некоторые пожимали капитану руку и говорили, что виноват тот, кто выбирал позицию. Другие ругали «Центурионы», популярность которых неуклонно снижалась. «Это черт его знает что такое, а не танк, Шамай», — говорили они. «Верно, это не танк, — соглашался Шамай, — слишком сложен».

Но находились и такие, кто радовался его провалу.

ГЛАВА 8

Оценка, данная инциденту в Нухейле генералом Талем, такова: это проба сил перед тем, что нам предстоит. Стороннему наблюдателю может показаться, что генерал Таль с самого начала гармонично влился в бронетанковые войска, на самом же деле его вступление в должность командующего вызвало настоящее потрясение. Генерал из тех людей, которые всегда готовы отвечать за то, что делают, которые верят, что пути для совершенствования есть всегда.

Генерал Таль родился в Махамаиме в 1924 г. Его отец, Бен-Цион, был одним из основателей поселения. В 1917-м экспедиционные войска генерала Алленби оказались там в ходе преследования турок. Австралийские разведчики спросили Бен-Циона Таля, в каком состоянии мост Бнот-Яаков (Брод Иакова). Бен-Цион не понимал по-английски ни слова. Он побежал домой, принес англо-еврейский (идиш) словарь и попросил офицера показать пальцем слова его вопроса. Поняв, что речь идет о мосте, Бен-Цион немедленно сообразил, что имеется в виду мост через реку Иордан. Он ткнул пальцем в слово «мост» в словаре, а затем весьма убедительно, с большой экспрессией добавил: «Бум!» Теперь, рассказывая эту историю, он с удовольствием подчеркивает: «Видите, Талик происходит из семьи с давним военным прошлым и традициями!»

В 1930 г. семья Таля переехала в селение Мошав-Беер-Тувия, которое к тому времени восстановили (в 1929-м его разрушили арабы). Там Исраэль Таль и рос, пока в семнадцать лет не записался добровольцем в Британскую армию. Он служил во 2-м батальоне Еврейской бригады, сражавшейся с фашистами в Северной Африке и в Италии. Он распрощался с армией в чине сержанта и немедленно поступил на службу в штаб Хаганы в качестве инструктора по автоматическому вооружению. Во 2-м батальоне он считался выдающимся пулеметчиком. Израэль Таль был наделен и некоторыми техническими талантами. В шестнадцать лет он изобрел оружие для борьбы с кротами (оно называлось «пушка»). Кроты наносили серьезный ущерб урожаю картофеля и уже, похоже, выработали иммунитет к мышьяку. Исраэль изготовил трубу, заряжавшуюся дробью и устанавливавшуюся как ловушка. Когда крот рыл землю, курок срабатывал и животное получало заряд дроби. Это изобретение производилось на коммерческой основе. Есть и еще история о его технических талантах. Воюя в Западной пустыне, сержант Таль любил экспериментировать со взрывчатыми веществами. Вместе с другом он находил пещеры, заполнял их взрывчаткой, какую только мог добыть, и с расстояния активировал взрыватель. Однажды взрыв был настолько силен, что комбат в штабе свалился со стула.

За внешней суровостью Таля скрывалась чувствительная натура. Под идеально сидящим, отглаженным мундиром до сих пор угадывается еврейский книжник. Когда видишь его, невысокого и худощавого, склонившимся над штабными картами, перед мысленным взором невольно возникает образ его деда, согбенного над страницами Талмуда. У Таля даже есть привычка накручивать на палец несуществующие пейсы на висках, на самом деле он касается пальцем засевшего под кожей щеки осколка, который постоянно его беспокоит. Когда Таль принимал от генерала Элазара дела, у него уже был готов план действий. Будучи студентом Иерусалимского университета (где он изучал учения Спинозы и Аристотеля), он углубился в исследование методов применения бронетехники в военных действиях и попытался выявить факторы, оказывающие негативное влияние на бронетанковые войска Израиля.

На первом же совещании со своим штабом и старшими командирами он прочел лекцию, в которой очертил план действий. Офицерам, читавшим письма генерала Паттона[99], энтузиазм генерала Таля, возникающий при виде местности, на которой есть где развернуться танкам, напоминал восторг американского генерала.

— Это местность — идеальный танкодром, — с энтузиазмом произнес Таль. — Именно для таких ситуаций ЦАХАЛ и содержит крупные танковые силы.

Тот факт, что эта территория являлась удобной для применения танков, не укрылся и от арабского военного руководства, поэтому в армиях арабских стран постоянно росло внимание к бронетехнике. Наличие у противника большого количества танков поневоле заставляло задуматься о размерах Израиля, при которых невозможно было организовать эффективную оборону страны на своей территории. В узкой «талии», между Натанией и Туль-Каремом, она имеет в ширину всего пятнадцать километров. Но, применительно к подвижной войне, размеры страны не имеют решающего значения. Поскольку Израиль не может построить глубокоэшелонированной обороны, суть военной доктрины ЦАХАЛа всегда заключалась в том, что при всех случаях воевать нужно на вражеской территории. В результате все оборонительные планы ЦАХАЛа строятся на наступательных операциях, направленных вглубь территории противника.

Генерал Таль с этим не спорил. Он желал еще больше развить принципы ЦАХАЛа. Его предшественник также говорил об использовании бронетехники крупными формированиями, и был против разбрасывания бронетанковых частей по всему фронту. Таль, однако, говорил и о том, что с ростом численности бронетанковых войск Израиля их боеспособность ухудшается. На том первом совещании с офицерами Таль перечислил четыре фактора, обусловливавшие снижение качества: численность, срочники и резервисты, неоднородность матчасти и недостаток дисциплины.

ЦАХАЛ нуждается в сильной армии, и факт в том, что армия эта в основном состоит из военнослужащих срочной службы и запаса, что неминуемо ведет к сложностям. Чтобы удвоить численность личного состава бронетанковых войск, придется удвоить число служащих в них срочников и резервистов, что непременно отрицательно отразится на экономике Израиля. В идеале бронетанковыми войсками требуются кадровые военнослужащие. Личный состав ВВС, как и бронетанковых войск в других странах, включая арабские, в основном состоит из профессионалов. В израильских танковых войсках все не так.

Основная функция регулярной армии в ЦАХАЛе — обеспечивать обученными солдатами резервные бригады. На первый взгляд, невозможно сделать профессионального танкиста из срочника — по крайней мере, не за время прохождения им службы. Если бы батальон мог готовить кадры только для себя, эффективность подготовки стала бы повышаться. Но, не говоря уж о том, что, отправившись в запас, военнослужащие батальона будут впоследствии призваны в другие части, они даже не прослужат в нем всего срока действительной службы. Если из призванного на срочную службу молодого человека не собираются сделать командира танка, то из двух с половиной лет строевой он проведет в бронетанковом подразделении только несколько месяцев, после чего освободит место для другого призывника. Если регулярные батальоны захотят оставить в своем составе срочников на более длительный период, руководству ЦАХАЛа придется увеличить численность призывников, поступающих в регулярные части, но экономика Израиля не позволяет этого. Сама же регулярная армия может рассчитывать только на то, чтобы сдержать волну вражеского наступления до завершения призыва резервистов.