Наступит день - Мирза Ибрагимов

Удрученные работницы стали расходиться.

- Вот и выгадали! Не дай бог такой выгоды!

- Где это наши защитницы! Тоже затеяли!

- Хозяин так зажал, что дух вон!

- Товарку хоть защитили, - сказала Фируза и положила конец сетованиям. - Это уже не мало. Если и дальше будем единодушны, увидите, не дадим увеличить рабочее время.

После этого случая Сария часто видела, как Фируза и Фатьма во время обеденного перерыва или утром, до начала работы, о чем-то тихо шептались с группой женщин.

А однажды пять женщин собрались в землянке Сарии. Сама Сария была занята во дворе, меняла воду в чанах. Войдя в землянку, она заметила, как Фируза поспешно спрятала на груди какую-то книжку.

- Спасибо, тетя Сария! Ты нам очень помогла, - сказала Фируза и, уходя, поцеловала ее.

Наутро Фируза пришла раньше всех и передала Сарии небольшую старую подстилку, что-то вроде паласа.

- Постели у себя, - заботливо сказала она. - В землянке сыро, а ты и без того сильно кашляешь.

И в самом деле Сария продолжала кашлять кровью. Как-то после работы Фируза навестила се. Видя, что Сария вся в огне, она заботливо уложила ее на палас.

- Я останусь сегодня с тобой, тетя Сария, - сказала она. Затем, сев рядом с больной, спросила: - У тебя в городе из близких никого нет?

Сария рассказала ей о своей жизни и закончила:

- Гюльназ была года на три моложе тебя. Где теперь моя доченька? Что с ней случилось?

Фируза вытерла слезы.

- И Гюльназ не одна такая, и ты не одна, тетушка! - с горечью сказала она. - В таком положении все трудящиеся женщины Ирана.

И Фируза рассказала, что родилась она в Реште; когда ей было семь лет, отец вместе с семьей переселился в Эхваз и поступил на южные нефтяные промыслы. Ей было пятнадцать лет, когда отец заболел тропической малярией и умер.

- Мы остались на улице, - продолжала она. - Пришлось уходить из Эхваза. Кое-как добрались до Керманшаха. Мать моя была большая мастерица - вязала, шила, ткала ковры. Здесь мать поступила на ковроткацкую фабрику. Там мы и встретились с Фатьмой. Как-то загорелся на фабрике склад с пряжей. Мать моя сгорела там заживо. После этого мы вместе с Фатьмой ушли из Керманшаха, - у этой бедняжки тоже никого нет на свете, - и вот устроились в Тегеране. Вдвоем снимаем лачужку за восемь туманов в месяц. И жизнь наша вся перед твоими глазами.

Забыв о своем горе, Сария начала утешать ее.

- Не унывай, дочка! Ты молода; может быть, еще доживешь до светлых дней.

Но Фируза задумалась о другом. Она хотела отыскать дочь этой несчастной женщины.

- Так как звали ту женщину, которая увела Гюльназ? - спросила Фируза. Саадат-ханум, ты сказала? Я порасспрошу кое у кого. Авось найдем.

- Если сделаешь это благое дело, до конца дней буду благословлять тебя! - сквозь слезы воскликнула Сария.

Фируза дождалась, пока больная уснула, затем ушла. Но Сария уже больше не вставала. Фируза, Фатьма и другие работницы часто навещали ее, приносили ей что-нибудь поесть.

На шестой день болезни, как всегда, в обеденный перерыв к Сарии зашла опечаленная Фируза.

- Плохи наши дела, тетя Сария! - сказала она. - С завтрашнего дня хозяин закрывает фабрику. Большой, говорит, налог назначили, не может уплатить. Да и с русскими, говорит, война будет... Всем нам дает расчет.

Охваченная тревогой, Сария поднялась на локте,

- А о Гюльназ ничего не узнала?

Фируза с жалостью поглядела на ее седую голову.

- Завтра должен зайти один человек. Он обещал найти эту женщину.

На другой день кто-то постучался к Сарии. Женщина быстро приподняла голову и отозвалась, думая, что это Фируза. Но в землянку заглянул незнакомый человек.

- Тебе надо уходить отсюда, старуха, - сказал незнакомец. - Сдаю двор другому. Так что сегодня переночуй, а с утра поищи себе другое место.

Вечером пришли Фируза и Фатьма.

- Давай попрощаемся, тетя Сария, - сказала Фируза, опускаясь на пол возле нее, - Кто знает, увидимся ли еще. Может быть, я уйду в Решт, к дяде.

Девушки обняли и расцеловали Сарию. Старушка молча стала гладить каштановые косы Фирузы. Фатьма вытерла влажные глаза.

- Тетя Сария! - прервала она молчание и указала на дверь, где стоял пришедший с ними подросток, лет пятнадцати. - Этот мальчик поведет тебя к Саадат-ханум. Он говорит, что знает ее. Только ее настоящее имя Гамарбану... Авось найдешь у нее свою Гюльназ.

При имени Гюльназ старая женщина точно ожила. Она встала, поправила на себе халат, повязала голову и с помощью Фирузы и Фатьмы, пошатываясь вышла на улицу. Там ее ожидал фаэтон, нанятый заботливой Фирузой. Сария даже не заметила, как она распрощалась со своими благодетельницами.

Фаэтон катился по улицам, стук копыт отдавался в ушах старой женщины, занятой одной мыслью о Гюльназ: наконец она найдет свою дочь и начнется для нее новая жизнь.

Фаэтон остановился. Мальчик помог ей сойти и, отпустив извозчика, указал на ворота:

- Вот, бабушка, дом Гамарбану-ханум.

Он постучал железным молоточком, который висел на воротах. Охваченная дрожью, Сария едва стояла на ногах. Когда калитка открылась, она поцеловала мальчика в голову и перешагнула через порог.

Гамарбану была на дворе и крикнула открывшему калитку слуге:

- Кто там?

Не дождавшись ответа, хозяйка сама подошла к воротам и подняла ручной фонарь. Она оглядела бледное, как у мертвеца, лицо с глубоко впавшими глазами, но не могла узнать старуху. Приняв ее за нищенку, она крикнула сердито:

- Что тебе надо?

- Это я, госпожа! - еле проговорила Сария дрожащим голосом. - Неужели не узнала? Мать Гюльназ.

- Ты еще жива, женщина? Ну-ка иди сюда, посмотрим.

Подойдя с Сарией к освещенной веранде, она сказала брезгливо:

- Что же, ты стала совсем нищенкой! И лицо у тебя, как у покойника.

Сария продолжала молчать. Словно почувствовав в этом молчании какую-то страшную угрозу, Гамарбану повернулась к подвалу:

- Эй, Гюльназ! Выйди-ка посмотри, кто тут пришел! - сказала она притворно равнодушным тоном и поднялась наверх.

Ответа из подвала не последовало. После тяжелого трудового дня Гюльназ только что спустилась к себе. Сегодня она стирала белье, выбивала ковры, подметала двор, мыла посуду, убирала комнаты и теперь чувствовала себя физически разбитой и морально подавленной.

Ее ненависть к Гамарбану, казалось, дошла до предела, и что-то грозное вскипало у нее в груди. Даже голос этой женщины вызывал в Гюльназ раздражение, и какая-то неведомая сила шептала ей настойчиво и повелительно: "Убей! Убей и избавься!" В эти минуты Гюльназ готова была швырнуть в Гамарбану всем, что подвернется под руку.

Это состояние особенно усилилось у девушки после встречи с Хавер. Слепая ненависть к Гамарбану точно осветилась лучом какой-то еще не осознанной мысли. Она часто вспоминала слова Хавер: "К черту Гамарбану! И без нее проживешь!"

В первые дни после этого разговора с Хавер Гюльназ, часто задумываясь над ее словами, спрашивала себя: "Проживу ли?" Но эти сомнения привели ее в конце концов к твердому решению: "Если захочу - проживу!"

Эта уверенность словно в новом свете представила ей весь окружающий мир и пробудила в ней силу восстать не только против Гамарбану, но даже против самой судьбы. И тут ей вспомнились некогда услышанные ею от Фридуна слова, смысл которых до сих пор был ей неясен: "Одна из причин нашего несчастья в том, что мы духовно слабы, что легко покоряемся. Для достижения своих целей человек должен биться, должен драться бесстрашно, как лев".

А что сделала Гюльназ? Она позволила превратить себя в беспомощную игрушку в руках судьбы, бурные волны жизни несли ее, как щепку, на своем гребне, швыряя из стороны в сторону. Да, видимо, нет жизни слабым!

Все эти мысли привели девушку к решению - бежать из притона. Теперь ее уже не пугала даже столь страшная раньше мысль остаться на улице. Там ей будет ничуть не хуже, а может быть и лучше, чем у Гамарбану. К тому же у нее была такая опора, как Хавер.

- Приходи, будем жить вместе! - сказала ей Хавер.

А Гамарбану? А долг? Но к черту и Гамарбану и долг! Надо бежать!

Гамарбану, зорко следившая за Гюльназ, заметила перемену в ней и стала еще упорнее ее преследовать. Ни на минуту не оставляла она ее без дела, поручала даже такую работу, как колка дров, что входило в обязанности мужской прислуги. Не довольствуясь этим, она старалась настроить против Гюльназ всех, кто жил в доме.

- Поглядите только на эту мужичку, - говорила она своим ханум. Сколько в ней высокомерия и спеси!

Эти несчастные ненавидели Гюльназ за то, что в тяжелой борьбе с Гамарбану она сумела сохранить свою чистоту. Окруженная всеобщей неприязнью, вечно преследуемая, Гюльназ все более и более утверждалась в своей решимости бежать. Бежать во что бы то ни стало!

Но Гамарбану была далека от мысли расстаться со своей жертвой. Желание сломить упорство Гюльназ превратилось у нее в страсть, и борьба приобретала все более ожесточенный характер. Ни на одно мгновение не спускала Гамарбану глаз с девушки. И все же Гюльназ удалось однажды вечером незаметно выскользнуть из дому. Пройдя по узким переулкам и кривым улицам, она добрела наконец до дверей Хавер, но тут Гамарбану настигла ее. Втолкнув девушку в фаэтон, она привезла ее обратно к себе.