"Я у себя одна", или Веретено Василисы - Екатерина Михайлова

Лера сначала хотела понять, разобраться, а это в наших силах. И как толь­ко у нас появилась — материализовалась в виде одушевленного символи­ческого существа — "Жизни, С Которой Что-то Случилось", как только этот персонаж обрел речь, мы услышали вот что:

— Меня осталось не больше половины, а ты живешь так, как будто все впереди. Остановись, дурочка, подумай обо мне!

(Разумеется, это говорила сама Лера в роли Жизни.) Та, кого она оставила "за себя", повторила вопрос: "Что же с тобой случилось?" — и получила ответ: "Из меня слишком многое ушло, а ты и не заметила".

Зачем нам такая искусственная конструкция, зачем кому-то изображать мою жизнь, я что, ее сама не знаю? Дело в том, что очень многие свои по­требности и проблемы мы не видим, не осознаем именно потому, что они слишком привычны, мы их как бы "слишком знаем". Люди, находящиеся в размышлениях о своей жизни, порой говорят, что хотели бы на нее по­смотреть со стороны. Жизнь как отдельный персонаж, с которым можно по­меняться ролями и поговорить, обязательно скажет что-нибудь новое. Вот и в Лериной работе мы столкнулись с темой "окончательного взросления", а этот диагноз не так легко принять. Мы же все прекрасно понимаем, на что похоже все окончательное...

С чем же прощалась умная, красивая и успешная Лера? Боже мой, да с тем, с чем большинство из нас так или иначе прощается, становясь по-настоя­щему взрослыми!

Ведущая: Лера, что ты хотела отпустить, с чем попрощаться?

Лера: Мои надежды. Мои иллюзии — на собственный счет, насчет дру­гих людей, отношений, в конце концов, насчет мира вообще. Я держусь за них и чувствую, что сама себя дурю.

И мы встретились с целой стайкой Надежд и Иллюзий. Ах, как жаль, что их невозможно описать подробно, они были такими красивыми: они порхали, они манили, они пели сладкими голосами сирен... Среди них были и те тайные искушающие голоса, в которых не принято признаваться вслух... Но и они почему-то показались многим из нас знакомыми.

Лера: Кто ты?

Первая Надежда: Я твоя тайная надежда, что папа и мама поймут, как они были неправы, и наконец скажут, какая ты молодец, как они тобой гордятся, и даже попросят прощения за все несправедли­вые замечания. И папа скажет, что ты унаследовала его мозги и с толком ими распорядилась... (Плачет.) А мама погладит по го­ловке и скажет, что ты самая-самая лучшая девочка на свете.

Вторая Надежда: А я твоя фантазия о большой семье: у тебя пятеро де­тей, большой шумный дом, где много музыки, где живут собаки и кошки, где часто бывают друзья. Ты в центре этого маленького ко­ролевства и у тебя никогда не возникает вопроса, зачем ты живешь.

Третья Надежда: А я... О, я такая (пируэт)... мечта о невероятной, ис­ключительной любви. Вот появится удивительный, потрясающий мужчина — и все остальное станет неважным! Гром и молния! Он обмирает от одного твоего взгляда! Ты смотришь... ну, скажем, на его запястье и так его хочешь, что почти теряешь сознание! (Пи­руэт.) Да, вот такая страсть! Но с ним еще можно разговаривать, вместе смеяться, советоваться, спорить — с ним можно все, что для тебя важно! А эти все — просто козлы!

Четвертая Надежда: Я — твое тщеславие бывшей отличницы, пожиз­ненной прыгуньи в высоту. Это я тебе нашептываю: будь лучшей, и неважно, сколько жизни ты на это положишь. Давай результат! Что не вверх, то вниз — что не пять с плюсом, то для тебя кол с минусом. Это же не просто амбиции, это оценят рано или поздно. И скажут: вот это Профессионал с большой буквы, супер, вне кон­куренции!

Пятая Надежда: А я просто твое отражение в зеркале, которое не меня­ется. Смотри, твоя грудь все так же упруга, шея гладкая, кожа све­тится... Ты на свете всех милее, всех румяней и белее.

Шестая Надежда: Ты — замечательная мать, почти идеал. У тебя всегда есть время и силы, ты всегда внимательна и справедлива, они все­гда будут любить тебя больше всех на свете, ты не совершила ни одной серьезной ошибки и дала сыну и дочери все, что им нужно. Твои дети прекрасны, и это полностью твоя заслуга.

Лера (лицом к лицу с Надеждами и Иллюзиями): Я хочу... (Сильно бьет кулаком в стенку, плачет.) Нет, не хочу, совсем не хочу, но мне нужно с вами проститься. Господи, страшно-то как... (Пер­вой Надежде) Солнышко, мама не придет и не скажет, как она была не права. Папа не похвалит мои мозги, у него и со своими-то сейчас... И не они погладят по головке, а уж скорей я их. Я от­пускаю тебя и благодарю за то, что ты поддерживала меня в мо­лодости. (Второй) Ты такая красивая, теплая, мне так жаль с то­бой расставаться. Ты — моя другая жизнь, которой не будет. Не будет этих деток, этого большого круглого стола, не соберу я вме­сте всех любимых людей. Правда, музыка все равно есть, собака одна, но замечательная. Друзья тоже. Это то, что я оставляю себе, это правда. Сегодня это есть, и я готова его ценить и беречь. (Тре­тьей) Пошла вон, дура. Ты меня в такое как-то вдряпала, что стыдно вспомнить. (Неожиданно хихикает.) Ой, чего-то даже и не стыдно... (Третья Надежда совершает очередной пируэт.) Ладно, давай уже выходи на поклон, горе ты мое. (Третья Надеж­да изящно приседает в балетном реверансе.) Занавес! И ничего мои мужики не козлы, без тебя мне виднее. (Четвертой.) Зна­ешь, я сейчас поняла, что в тебе главное. "Вне конкуренции", и этим ты для меня опасна. Я хорошая, но бывают и лучше. Не се­годня, так завтра. Вообще ты — родственница первой, и я про это еще подумаю. Объявляю тебе благодарность в приказе и отправ­ляю в очередной отпуск. Отдохни, ты заслужила. Потом на све­жую голову разберемся, когда прыгать, а когда и не очень-то. И решать буду я, а не ты. Такая у нас теперь субординация. (Шес­той) С тобой я уже почти простилась, дети хорошо учатся. Зна­ешь, они мне очень много дали, в тебе есть здоровый кусочек... Я очень сильно прожила то, что с ними связано, спасибо. Но я не ангел-маменька, никогда ею не была и не жалею. И догадываюсь, чем я тебя раскормила так, что недавно ты и меня чуть не слопа­ла. Надо бы тебя уменьшить до человеческих размеров, а то про­стишься с тобой, а ты на какую-нибудь молодую мамку нападешь. Слезай, приехали (немножко стаскивает, немножко бережно по­могает сойти с возвышения Шестой Иллюзии). А теперь я хочу поговорить с тобой, Свет мой Зеркальце. Иди-ка сюда. (Исполни­тельница роли Пятой Иллюзии, красивая женщина моложе Леры лет на десять и смутно на нее похожая, подходит и становит­ся прямо перед ней.) Свет мой зеркальце, скажи, зачем ты гово­ришь неправду? Я ведь не нуждаюсь в таких утешениях и жалос­ти, в чем дело? (Обмен ролями, Лера в роли Пятой отвечает.)

— Я храню память о твоих прошлых обликах, твое "Я". Я хочу тебе сказать, что ты — по-прежнему ты. Это важнее видимых знаков увядания, важнее твоего настроения, удачного или неудачного макияжа. Я — твоя летопись. Могу рассказать о прошлом, могу о будущем. Хочешь? (Обмен ролями.)

(В реальной групповой ситуации — если отвлечься от того, что это Лерина работа и ее личные отношения со своими иллюзиями и надеждами — от этого диалога возникло впечатление сильного "второго плана". Позже, ког­да мы сидели в кругу и делились чувствами, "Экс-Пятая Надежда" Вика ска­зала, что для нее эта роль была крайне важна и что Лера "отработала" за нее некоторые зарождающиеся страхи и соответствующие им защиты.)

—   Очень хочу, но сначала хочу помириться. (Бережно трогает "стекло". Две женщины, чуть соприкасаясь кончиками пальцев, стоят друг перед другом в молчании, которое нарушает Лера.) Оставайся со мной с тем голосом, который я услышала сейчас. Храни ощущения, помни образы моих прошлых лиц и моего тела. (Торжественно) Я не отказываюсь ни от одной морщинки, ни от одной растяжки, ни от одной ошибки. Это моя история, подписы­ваюсь под каждой ее страницей. Я — это я.

—   Ты — это ты.

—  Я меняюсь и буду меняться дальше; это значит, что я живая.

—  Ты — живая.

—  Мы будем разговаривать о прошлом, настоящем и будущем. А сейчас мне пора.

—  Тебе пора...

—   ...Пора двигаться дальше. Я хочу на прощание взять у каждой своей надежды что-то, что оставлю себе, и отпустить их. Идите сюда, мои хорошие. Это лучше сделать молча. (Все семеро соеди­няют руки; кто-то, возможно, описал бы происходящее как "пе­редачу энергии", кто-то — как "физический контакт, дающий ощущение поддержки".) Всем спасибо, все свободны. (Мягко, но решительно освобождает руки, встряхивается. Бросает Зер­кальцу: "До встречи!" и поворачивается к месту действия спи­ной.) А вот теперь я и правда готова и мне правда пора. (Веду­щей) Похоже, часы завелись.