История античной культуры - Фаддей Францевич Зелинский

уложителя. Так-то лингвисты нашей эпохи распадаются на аномалистов и аналогистов: первых мы находим в пергамской, вторых — в александрийской школе. Правы были первые, но вторые своими исследованиями принесли более пользы науке. Итоги их работам подвел Дионисий Фракиец, александрийский ученый II века до Р.Х., составитель первой греческой грамматики — только морфологии, впрочем — с частями речи, системами склонений, спряжений и т.д. Эта techne Дионисия — мать всех европейских грамматик с русской включительно. Независимо от этого, в Александрии производились тщательные лингвистические исследования по всем областям литературы, результаты которых попали в словари следующей эпохи; так, Дидиму Александрийскому (I век до Р.Х.) принадлежал исполинский труд о языке трагических и комических поэтов.

Историю религии мы имеем пока в виде мифологии, в которой главное место принадлежит огромному сочинению Аполлодора «О богах» (сохраненная нам под его именем драгоценная, но сухая bibliotheke — более позднего происхождения).

Политическая история тоже разрабатывалась очень деятельно; прежде всего, конечно, история современная, давшая для каждого поколения по несколько представителей, причём почин принадлежит самому Птолемею I Сотеру, описавшему трезво и достоверно поход своего царя Александра. Кроме того, и древняя история различных городов изучалась часто на основании архивного материала и вещественных памятников; особенно широка была деятельность атфидографов, последователей Гелланика (выше, с. 176). Наконец, и варварские народы чувствуют потребность изложить для греков и по-гречески свою историю; так, историю Египта пишет жрец Манефон, историю Вавилона — знакомый нам уже (выше, с.219) Берос, историю Рима — Фобий Пиктор (все в III веке до Р.Х.) — кратко, но толково и достоверно; даже знаменитый Ганнибал счел нужным изложить по-гречески историю своих походов.

Но едва ли не самой важной стороной деятельности ученых нашего периода в области гуманитарных наук были их работы по истории искусств, специально по истории литературы. Главным образом ради литературных целей были основаны Птолемеями и Атталидами их огромные библиотеки; первой задачей их придворных ученых («грамматиков», как они себя называли, то есть по-нашему — филологов) было их каталогизировать. Эту задачу исполнил для Александрии Каллимах (он же и поэт, о чем на с.229) в своем гигантском «Каталоге просиявших во всех областях образованности и всех их сочинений» в ста тридцати двух книгах; это был не простой каталог, а подробный историко-литературный свод. Затем нужно было позаботиться о критически проверенных изданиях важнейших авторов; таковые составил для Гомера — Зенодот еще в III веке до Р.Х.; для драматургов и лириков — Аристофан византийский; еще раз для Гомера, но с гораздо большим запасом эрудиции — знаменитый Аристарх Самофракийский (следует отличать от Самосского, выше, с.219), критик II века до Р.Х., учитель вышеназванного Дионисия Фракийца и многих других. Критиком он был в том смысле, что он тщательно проверил текст Гомера по имевшимся у него старинным спискам; но так как он попутно, будучи очень чутким к поэтической красоте человеком, объявлял подложными те или другие стихи по эстетическим соображениям, то его имя стало нарицательным также и в смысле строгой литературной критики. Нарицательным стало также имя того критика, который был как бы карикатурой на него, — Зоила, приобретшего печальную известность своими иногда остроумными, но чаще нелепыми придирками к Гомеру, к которым давало немало поводов беспечное раздолье его эпического стиля. Независимо от сказанного производились — и названными учеными и массой других — кропотливые и объемистые исследования по самым различным сторонам изучаемых ими литературных произведений; их результаты отчасти нам сохранились в дошедших до нас из следующих эпох так называемых схолиях, то есть античных комментариях на наиболее читаемых авторов.

Одним словом, кипучая деятельность во всех областях науки — вот умственная сигнатура нашей эпохи. Никогда ни до. ни после античный мир ничего подобного не видел; а новый увидел впервые нечто подобное в эпоху возрождения Античности в XV-XVI веках.

Глава III. Искусство

§ 12. Изобразительные искусства. Архитектура. Секулярный элемент, внесенный в архитектуру аттического периода задачей стои, усугубляется в наш эллинистический: впервые после ахейских времен она посвящает свои художественные силы царскому дворцу. За царями потянулись сановники, за ними — зажиточная буржуазия: богатый частный дом и особенно вилла — тот же дворец, только в меньших размерах. Все же античный дворец не был похож ни на средневековые замки, ни на большинство наших дворцов; скорее о нем могут дать представление восточные «серали» и «киоски». Это был целый комплекс зданий, прихотливо разбросанных среди зелени парка и вдоль морского берега (где таковой был), отчасти даже — в самом море, на утесах или искусственных конструкциях. Конечно, из этих зданий одно было главным; но и его строили не столько ввысь, сколько вширь, составляя его из целой системы перистилей с окружающими их жилыми и парадными покоями, причем и здесь старались ввести природу в человеческое жилище, обращая внутренние части перистилей в цветники или скверы, часто с прудами и фонтанами. Для колоннад предпочитали роскошный коринфский ордер (выше с. 164): К украшению дворца приспосабливали и скульптуру (как статуарную, так и рельефную), и живопись — последнюю особенно для стен перистилей и покоев, но также и потолков и даже полов (так называемая мозаика, см. ниже, с.228). Получилось очень изящное и жизнерадостное целое.

Но не только дворцы и частные дома — также целые города стали предметом строительного искусства. Семена рационализма, зароненные в этом отношении софистическим движением (особенно Гипподамом Милетским) и тогда высмеянные общественным мнением, теперь только дали богатый урожай. В старину города вырастали как-то сами собой, улицы внутри города были узкими и кривыми, и только предместные. развившиеся из постепенно застраиваемых дорог, были шире и прямее. Теперь производится предварительная распланировка города; улицы прокладываются прямые и скрещивающиеся под прямым углом, причем особенной широтой и роскошью отличаются оба главных, тоже скрещивающихся под прямым углом проспекта. Почин принадлежит тут строителю Александрии, Динократу, одному из корифеев архитектуры всех времен.

Рядом с этой широко развивающейся светской архитектурой сакральная отступает на задний план, но все же и она не отсутствует, хотя бы вследствие того, что новые города должны были иметь и свои храмы. Особенно замечательными были новый храм Артемиды Эфесской, построенный вместо старого, сожженного Геростратом в ночь рождения Александра Великого, а равно и новый храм Аполлона в Дидимах близ Милета. Идеалом и здесь была пышность: огромные размеры, навеянные архитектурными гигантами Востока, целые леса высоких колонн и т.д. Интересно, что и алтари становятся предметом архитектуры: их воздвигают на мраморных, богато украшенных террасах (ниже, с.227). Заманчивые задачи ставились художнику в тех случаях, когда культ бога, которому строился храм, был сочетанием восточной и греческой обрядности, как, например, греко-египетский культ