На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений - Алексей Пехов

— Ну что? — кинулись к нему все.

— Он говорил со мной, — произнес верховный жрец, оглаживая бороду. — Придётся нам жить с этим правителем.

— Как? Это же безумие? — подал голос Вакир.

— Нет, не так. Оказывается, Баалу надоело все время выбирать одинаково, и он захотел развлечься. Он просто пошутил…

— Бог? — в голосе Силлура звучал ужас.

— Никто не мог знать, что он человек, — промолвил Амир убито. — Помимо того, что бог.

Воцарилось молчание. Из тронного зала доносилась срамная песня, исполняемая пропитым голосом нового правителя города…

САМОЕ ГЛАВНОЕ ИСПЫТАНИЕ

Солнечные лучи, разрезанные витражом окна, падали на пол разноцветными неровными квадратами. Яркий весенний день вступал в свои права, и под стать ему было настроение у Ольгерда. Подходил срок его ученичества. День-два, и старый Гедимин, учитель, наставник, посвятит его в маги. Великая честь! Известно, что маг из линии великого Витовта берет в жизни только одного ученика, и только лучшего из лучших.

Ольгерд улыбнулся пылинкам, кружащимся в световом столбе, и вернулся к работе. Сколько осталось до окончания ученичества, год или день, неважно, рунескрипт[1] должен быть закончен. Резец легко скользил по дереву, светлые стружки оседали на стол. Ольгерд шептал нужные слова, и руны начинали жить, дышать Силой. По ровным линиям пробегали зеленоватые сполохи, пальцы покалывало.

Последняя руна далась с неожиданным трудом. Воздух словно сгустился, пальцы застыли, скованные морозом, язык присох к небу. Но Ольгерд не растерялся. Как и положено, обратился к Тору[2], и мысленно начертал пред собой его священный знак. Сопротивление тотчас исчезло, лишь дрожь пробежала по телу, и тьма недовольно заворчала в углах.

Рунескрипт лежал перед ним законченный, но Ольгерд никак не мог постичь до конца его смысл. «Необходим для последнего испытания» — сказал учитель, давая задание, и довольно нечётко обрисовал требуемый эффект и необходимые руны. Ольгерд провел два дня, пытаясь добиться наилучшего сочетания знаков, и вот — результат. Но, кроме явного, рунескрипт имел и второй, скрытый уровень действия. Его ученик мага не мог расшифровать, хоть и составил рунескрипт сам.

Дверь скрипнула, и вошел Гедимин, принеся запах летнего луга. Травяные ароматы сопровождали старого мага всегда, за что в народе его прозвали Травяным Магом.

— Вижу, у тебя все готово? — спросил он, улыбаясь.

— Да, учитель! — ответил Ольгерд гордо, и протянул учителю деревянную пластину.

— Хорошо, — довольство сверкнуло в синих глазах старика. — Ты отлично справился! Теперь тебе осталось одно, самое главное испытание, которое, одновременно, является и посвящением. После него ты станешь магом!

— Я готов! — юноша порывисто вскочил.

— Хорошо, идём, — старый маг повернулся, и направился к двери.

Они вышли из комнаты и по винтовой лестнице спустились в подвал. Здесь оказалось холодно, откуда-то издалека слышались звуки капающей воды. Пахло камнем и сыростью.

Гедимин выудил из потайного кармана ключ и открыл дверь, за которой Ольгерду, несмотря на несколько лет, проведённых в башне, бывать не приходилось.

За дверью притаилась темнота. Застучало огниво, и учитель запалил свечу. Сначала одну, затем — от нее множество других. Неверный колеблющийся свет вырвал из мрака низкое длинное помещение. В задней стене темнела ещё одна дверь, а справа от входа находился алтарь — глыба чёрного камня. На алтаре лежал топор, лезвие которого также отливало чернотой. Глыбу в изобилии украшали руны, странно изломанные, нарисованные в самых необычных сочетаниях.

Гедимин подошел к алтарю, поклонился ему. Сухощавые руки поместили рунескрипт, созданный Ольгердом, в центр чёрной поверхности.

— Что же, пришло время, — чужим, низким голосом, сказал Гедимин и повернулся к ученику. — Ты готов?

— Да, — ответил Ольгерд твёрдо, хотя ноги у него дрожали.

— Сейчас, на этом камне, — слова падали тяжело, с треском, словно исполинские льдины. — Ты будешь должен убить меня.

— Что? Как? — Ольгерд всполошился. — Учитель, я не смогу!

— Так надо, — просто ответил старый маг. — Ты отрубишь мне голову. Так делали все маги, начиная с ученика великого Витовта, который отрубил голову ему самому. Именно Витовт создал этот обряд, и благодаря этому обряду маги его линии всегда были и будут самыми сильными.

— Хорошо, учитель, я сделаю это, — Ольгерд преодолел дрожь в руках. Впитанное за годы ученичества послушание оказалось очень кстати. Раз учитель говорит — надо, значит — надо.

— Отлично, — Гедимин улыбнулся. — Бери топор, и бей сильно, чтобы голова отлетела с одного раза. Это важно.

Темное оружие сразу заморозило руки. От него исходил активный, живой холод, и Ольгерд быстро задрог. Чтобы удержать топор в руках, приходилось напрягать мышцы, чёрное лезвие ощутимо тянуло к земле.

Гедимин ободряюще улыбнулся, и встал на колени. Положил лицо на алтарь, и шея его оказалась как раз над рунескриптом, что сработал Ольгерд.

Юноша облизал пересохшие губы. Неимоверно тяжёлый топор поднимался до боли медленно. Руки одновременно и мёрзли, и пылали. По лицу катился пот.

Вниз лезвие пошло легко, с яростным свистом. Когда вонзилось в плоть, раздался тупой хряск. Голова учителя неправдоподобно легко отделилась от тела, и багровая жидкость залила алтарь. Ольгерд захотел закричать, и не смог. Ему показалось, что камень пульсирует тёмным сердцем, впитывая кровь. Ольгерд ощутил взгляд алтаря, холодной и безжалостный, и в тот же миг пол мягко ткнул его в затылок.

Витовт открыл глаза. Как всегда при переходе, не сразу сообразил, где находится. Ощупал лицо, посмотрел на руки, пока непривычные, но молодые, ловкие и сильные.

Рядом остывал, насытившись, алтарь. Тело Гедимина было отброшено в сторону, а голова — перевёрнута, как всегда бывает после перехода. Мёртвые глаза изумленно смотрели в низкий потолок.

Витовт ухмыльнулся, встал. С телом можно разобраться позже, а вот головой нужно заняться немедленно. «Ты славно послужил мне, Гедимин» — подумал Витовт, вытаскивая из тайника под алтарём ключ.

Голову он взял за волосы. При первых переходах было противно, но сейчас — привык. Дверь в конце зала с алтарем распахнулась с противным скрежетом. Свет зажегся сам, заиграл бликами огромный кристалл, вделанный в потолок.

В зеленоватом свете головы, стоящие в ряд на длинном столе, казались живыми. Первой голове, большой, с мощным лбом и гривой седых волос, Витовт поклонился. Сердце суматошно забилось.