До и после Победы. Книга 2. Становление. - Сергей Суханов

И позволило нам это производство пороха и взрывчатки, которое достигло к лету 43го значения в тридцать тонн в день. Правда, скорее вопреки мне. Дело в том, что с самого начала я был одержим очисткой веществ, прежде всего с прицелом на производство полупроводников, но и для других производств - чем меньше примесей, тем лучше. Ну, мне так казалось. Поэтому уже в декабре на разработке методов очистки работало сотни химиков и технологов. Я хотел, чтобы примеси контролировали именно мы, а не природа. Иногда и перебарщивал. Так, уже к декабрю 41го наш порох был гораздо чище, чем советский и даже немецкий - мы выжимали максимум растворителей, так что он мог храниться годами. Но оказалось, что такой порох и горит лучше, соответственно мало того что увеличивался износ канала ствола, так еще и получалась другая скорость полета снаряда, а соответственно и баллистика. Пришлось согласиться с аргументацией и принять меньшую очистку пороха - заодно это чуть ли не в три раза увеличило и его выработку практически на том же оборудовании - просто быстрее освобождались вакуумные печи, и оставалось только добавить несколько емкостей азотирования, чтобы не простаивала сушка. Вот уж действительно - заставь меня богу молиться ...

В общем, к лету 43го мы вышли на вполне приличные объемы производства, и собирались реализовать этот потенциал. Правда, баллистика наших снарядов все-равно отличалась из-за того, что мы пока не смогли подобрать нужный состав пороха - вроде химическая формула - та же, присадки - те же, а скорость горения у наших порохов - выше. Пока решили вопрос изменением навески, хотя точно подобрать все-равно не смогли - скорость снарядов в канале ствола выше на 10-30 метров в секунду. Все из-за так и оставшейся слишком высокой чистоты - у немцев и у наших он оказался грязнее, у наших даже по-меньше. Но, как бы то ни было, таблицы стрельбы быди составлены, и поражение осколками ствольной артиллерии было одним из краеугольных элементов новой тактики - преимущество осколков было в том, что им не надо было преодолевать сопротивление воздуха между стволом орудия и целью - его преодолевал снаряд, взрывался, и тем восстанавливал свою убойность, уже в виде осколков, которые и поражали, как любят говорить, живую силу и технику. Хотя поражение было не то чтобы стопроцентным. Как и все в войне, тут многое опиралось на теорию вероятности. Так, все приведенные выше величины приведены для площади сплошного поражения, когда поражается девяносто процентов целей. А при так называемом гарантированном поражении, когда поражается только пятьдесят процентов целей, соотношение будет в пользу калибра 76,2 - для них эта площадь составляет пятнадцать на тридцать метров, а для 152 - двадцать пять на семьдесят пять - разрыв уже меньше. Исходя из этих величин и задачи и делался расчет - на то, чтобы цепь залегла, когда она еще далеко и надо просто замедлить ее продвижение вперед, пока ПТО выбивают бронетехнику, давался огонь ослабленными снарядами и на гарантированное поражение. А уж если немецкая пехота была близко - тут уж ее надо было мочить всем чем можно - тогда - сплошное поражение, а значит и более плотная укладка на поле боя, и усиленные снаряды, чтобы осколки дольше сохраняли убойность и обеспечили многократное перекрытие площади. И артиллерийские командиры вместе с комбатами и кураторами разрабатывали сценарии боя и вариант стрельбы для каждого из них, исходя из местности - на пересеченной требовалось более частое покрытие, чтобы охватить каждую складку местности, а на открытой - меньше - осколки и так полетят на довольно большое расстояние, не врезавшись в склоны и неровности.

Автоматы, ручные и станковые пулеметы, снайперские винтовки и ручные гранатометы можно и не считать - войска были напичканы ими более чем достаточно. При отсутствии у противника артиллерии калибра 150мм и более и при поддержке штурмовых самолетов один батальон мог сдержать пехотную или танковую дивизию, потеряв не более четверти состава. С более серьезно оборудованной позицией в виде многоуровневых ДОТов потери уменьшались еще на 20-50 процентов. Собственно, ДОТы и пехота в окопах становились прикрытием для артиллерии - пушек, гаубиц, минометов - и средством придержать наступающие части немцев, пока по ним будет работать авиация и артиллерия. Попробуем бить фрицев на расстоянии, тем более что дальность стрельбы ствольной артиллерии в десять-двенадцать километров позволяла прикрывать соседние батальонные опорные пункты и работать по ближним тылам фашистов, в то время как сама оставалась достаточно неуязвимой для ответного огня - бетонные капониры надежно защищали от близких взрывов, опасными были лишь прямые попадания в небольшой квадрат три на три метра, которых еще надо добиться.

Причем для повышения скорострельности инженеры разработали систему заряжания, которая позволяла быстро доставить заряд и снаряд из бункера к казеннику и ввести их в ствол всего за пять секунд. Скорострельность повышалась почти в три раза. А чтобы можно было ее поддерживать хотя бы полчаса, в капониры устанавливались системы вентиляции и охлаждения. Эту инженерию мы разрабатывали, естественно, с моей подачи, более полутора лет, причем последний год активно вылавливали блохи и лечили детские болезни, так что к лету 43го она уже была довольно зрелой разработкой. Я-то планировал ставить ее в танки, но пока такую компактную систему разработать не удалось - требовался больше размер башен и довольно много легированного металла, иначе он быстро изнашивался или не выдерживал нагрузки при кантовании боеприпасов. А стационарные капониры позволяли разместить эту систему достаточно вольготно и не париться из-за потери мобильности - заряжающая система весила почти как орудие, которое она питала. Тут же пригодился и погрузочно-разгрузочный комплекс, которым можно было перегрузить поддоны со снарядами с грузовика прямо в приемник подающей системы - это резко увеличивало пропускную способность транспортной системы и давало достаточный поток пищи для стволов.

Расположение элементов обороны проектировалось индивидуально под конкретную местность. Главными были лишь несколько принципов - все пространство, а особенно ложбинки, должны простреливаться минимум с двух позиций, элементы обороны не должны быть видны более чем с 200 метров - чтобы противник не мог поражать их корректируемым огнем с дальних дистанций, на которых может бороться меньшее количество наших стволов, и чтобы их корректировщики могли корректировать навесной огонь с как можно большим риском для себя. Не должно быть фронтальных амбразур - только фланкирующий огонь - чтобы противник не мог стрелять непосредственно по амбразуре всем фронтом, а должен был бы поворачиваться боком к части наших стволов, которые начнут бить им в бок. Пути подхода и отхода наших подразделений должны быть максимально скрыты от глаз противника - чтобы противник не заметил изменения наших сил и не мог осознанно препятствовать их перемещению - только беспокоящим, но не прицельным, огнем. Все было направлено на уменьшение риска для наших бойцов - незачем лишний раз подставлять их под пули, если все можно решить инженерными средствами. Возможность для геройства у них наверняка и так будет более чем достаточно. Эта система частями уже была опробована в предыдущих боях и сейчас наши военные аналитики, структурировав предыдущий боевой опыт, выстраивали четкую систему упорной обороны, и уже на ее основе военные инженеры оборудовали позиции и пути перемещения войск.