Верь мне (СИ) - "Jana Konstanta"

— Дурашка, — выдохнул Горский и вернул Арину в свои объятия. — Какая же ты у меня дурашка!

Конечно, только его Аринка на такое способна! Всегда действовала по зову сердца, отбрасывая элементарную логику. А вот Ланка вряд ли б за ним побежала… «Аря, Аречка, девочка ты моя родная…» Еще крепче обнял, чувствуя, как дрожит она, трясется, робко ладошками груди его касается и тут же одергивает саму себя, пугаясь позабытой близости непутевого своего мужа.

— Горский, что это было? — тихо всхлипнула она, чуть отстранившись. — Что случилось?

Да если бы он знал… Он разговаривал с ней по телефону, когда кто-то подошел сзади и сунул ему под нос платок с какой-то гадостью — вероятно, хлороформом. Сам не понял, какой такой рефлекс сработал, но он успел дыхание задержать — это его и спасло. Он заметил нападавшего: крупный, лысый, шкафовидный человек в костюме. Разумно посчитав, что силы явно неравны и бороться с нападавшим себе дороже, Горский сделал вид, что отрубился. Лысый огляделся, подошел к рабочему столу и облил ноутбук какой-то дрянью из бутылки; уходя, разлил оставшуюся жидкость. Он покинул комнату, а через мгновенье по мокрой дорожке побежал огонь… Будь Горский без сознания в ту минуту — нашли бы сегодня на пепелище обгоревший труп. На то, вероятно, и был расчет. Несчастный случай — ноутбук загорелся. И ни одного следа насильственной смерти на хозяине дома.

— Не знаю, Аришка, кто-то подкрался сзади, когда я с тобой по телефону говорил.

— Что значит «кто-то подкрался»?! Где твоя хваленая охрана?

— Я всех послал в больницу к Сажинскому.

— Ты нормальный?!

— Аришка, ну откуда я знал, что так будет? Да у меня и врагов-то нет. А за Сажинским глаз да глаз сейчас нужен…

— Врагов нет, но охрану ты держишь! Может, хватит из меня дуру делать? Ты понимаешь, что мог сегодня погибнуть?! — расплакалась Арина. — Горский, ты понимаешь, что я сегодня чуть с ума не сошла из-за тебя?!

— Ну все, все…

В голове не укладывалось — неужели, правда, ей не все равно?! «Прости меня, прости за все», — приговаривал он про себя и гладил ее плечи, пытаясь успокоить.

В соседней палате Лика сидела у Макса на коленях и тихонечко дрожала, боясь даже думать о том, что сегодня он мог погибнуть вместе с ее отцом.

— Лик, ну успокойся, все же хорошо, — успокаивал Макс перепуганную свою девочку.

Он помнит, какая отрешенная, неживая она была, когда он пришел в себя. Она ж его похоронила уже… «Как ты мог меня оставить? Как ты мог умереть? Власов, это жестоко… Даже для тебя», — такими тихими словами встретила она его. Ничего не скажешь, «радостно»! Но ей казалось, что не Макс, а душа его пришла с ней попрощаться, и только когда протянул к ней руку, сжал ладошку ее, насколько сил хватило, поняла, что жив он. Расплакалась — тихо так… Всю дорогу руку его не выпускала, все всматривалась, вглядывалась в лицо его и плакала.

— Лик, ну хватит меня уже хоронить, а! Ну неужели ты думаешь, что могла вот так легко от меня избавиться? — улыбнулся Макс, пытаясь отвлечь девушку от грустных мыслей.

— Ты дурак?

— Не дурней глупышки, что связалась с этим дураком. Лик, ну правда, хватит плакать.

— Да не плачу, — шмыгнула носом Лика, вытирая слезы. — Я очень за тебя испугалась…

— Больше, чем за отца? — притворно нахмурился Макс, но глаза его выдали улыбку.

Стыдно признаться, но да, гораздо больше. За Макса она боялась и за маму — вот уж для кого точно смерть Горского трагедией обернулась бы.

— Больше, Максим. Гораздо больше…

— Неужели не простила его? Даже сейчас, когда он мог погибнуть?

— Простила. Но он все равно чужой мне. Знаешь, я ведь понимаю, что должна навестить его, что он все-таки отец мой… Но я не представляю даже, как подойти к нему, что сказать…

— А хочешь?

Лика задумалась на секунду, а потом кивнула:

— Да.

— Мне кажется, даже если ты просто придешь к нему, он уже будет рад. Он любит тебя. Правда, любит. Представляешь, опять угрожал мне… Сказал, что если тебя обижу, то сильно пожалею, что не дал ему сгореть.

— Вы разговаривали с ним?

В Ликином голосе послышалась надежда. Но нечем ее порадовать — Горского можно понять, но простить… Нет. Слишком много горя он причинил Максу.

— Если ты надеешься, что я его простил, то вынужден тебя огорчить. Есть вещи, которые простить невозможно.

— Знаю, Макс. И все-таки спасибо тебе… Знаешь, я была уверена, что ты не станешь его спасать. А ты… Власов, ты самый лучший — ты знаешь об этом? — опять расплакалась Лика, обнимая Макса. — Спасибо тебе… Ты не представляешь, что сделал для нас… Для меня, для мамы…

— Только ради вас он и жив, — обнимая в ответ, тихо ответил Макс. — Только ради вас. А ты все-таки сходи к нему. Или зря я его спасал?

— Завтра схожу, — улыбнулась сквозь слезы Лика. — А сегодня я хочу видеть только тебя.

Хочет видеть только его, только его хочет касаться. И он тоже хочет. Притянув Лику, Макс легонько, с несвойственной ему нежностью, коснулся соленых от слез, искусанных в кровь ее губ.

— Слушай, — тихо проговорил Макс через несколько минут, — а помнишь черный джип, который твоя мама пропускала, когда мы в поселок въезжали?

— Нет. А что с ним не так?

— Да мне водитель этого джипа знакомым показался. Я тогда еще подумал, что где-то его видел, но не мог вспомнить, где именно.

— А теперь вспомнил?

Макс кивнул.

— Да. Я видел его в отеле у Олега. Лысый такой, плотный… Я его в клубе встречал, когда к Олегу приходил — меня этот шкаф бритоголовый еще пропускать не хотел.

— Лысый? — переспросила Лика, нахмурившись. — Должно быть, это Игорь, начальник охраны… Макс, ты уверен, что видел именно его?

— Уверен, Лик.

— Думаешь, это он устроил пожар?

— Не знаю. Но странное совпадение, не находишь? Судя по тому, что я нашел Горского живым, времени прошло немного — как раз поджигатель мог от дома до поста доехать. Лик, надо об этом Горскому как-то сказать, пусть разбирается. Только скажи ты, ладно? Я с твоим отцом разговаривать не хочу.

Глава 35

— Саш, ты с ума сошел?

Арина носилась по палате и пыталась достучаться до мужа. Уже сто раз пожалела, что сказала ему про узнанного Максом лысого. Но Горского не остановить. Услышав, что напавший на него человек является начальником охраны Сажинского, Горский тут же отнял у Арины телефон и связался со своими бойцами, веля хватать «беспамятного» за шкирку и вместе с его лысым дружком тащить на какой-то заброшенный завод. А еще велел прислать за ним машину. И одежду привезти. Вот этого Арина уже стерпеть не могла.

— Саш, ты понимаешь, что ты после реанимации?! Что тебе плохо может стать в любой момент? Что у тебя отек мозга может начаться! Горский, я тебя никуда не пущу.

— А ты понимаешь, что человека, который убил нашу дочь и который сегодня чуть не убил меня, уже завтра может не оказаться в стране? Сработали топорно, видно, что подготовиться не успели. Это означает только одно — что у них времени нет. Сажинский сбежит, Арина. Ты этого хочешь?

— За ним же следят — неужели это не потерпит хотя бы до утра?

— Не потерпит. Арь, за час ничего со мной не случится. Если так переживаешь, найди врача, пусть сделают какой-нибудь укол, таблеток дадут или что у них там полагается. Аря, я все равно туда поеду, не верещи.

— Ты упертый баран!

— Я — отец. Ты врача позовешь?

И ведь деваться некуда. Как хищник, взявший след добычи, Горский ощетинился, насторожился… И сил прибавилось откуда ни возьмись… Не удержит его Арина — сейчас за ним приедут, и он сбежит из больницы, по-хорошему или по-плохому. Чертыхнувшись, Арина отправилась за врачом.

И совсем не зря. Горскому категорически нельзя сейчас покидать больницу — врач тоже с ней согласен!

— Что мне подписать, чтоб меня отпустили? — не унимался Горский, пытливо взирая на мужчину в белом халате. — Что у вас там, расписки какие…