Покоренная любовью - Сюзанна Энок

– И что же в этом хорошего?

Он повернулся к ней лицом.

– Они чертовски шумные, словно стая гусей.

– А теперь гораздо лучше – так тихо, что можно слышать тиканье часов на лестничной площадке.

– Тебе нравилась вся эта чепуха? – поинтересовался герцог.

– Я люблю, когда мои сыновья дома. Мы не так часто видим их, если ты заметил.

– Мы – занятые люди.

Виктория покачала головой:

– Не так уж мы и заняты. Теперь, когда они не должны жить здесь, они не очень-то любят приходить сюда.

– Полагаю, ты считаешь, что это моя вина. Но я хочу, чтобы гости под моей крышей вели себя согласно моим правилам.

– Я знаю, – спокойно ответила жена.

– И так будет всегда! Если это слишком сложно для них, тогда им нечего сюда являться. Рад, что они уехали. – Он кивнул, словно пытаясь убедить самого себя в своей искренности, и величаво выплыл из комнаты.

Иногда Виктория думала о том, что случится, если она проигнорирует его «правила» или открыто восстанет. Она несколько раз была близка к этому, обычно это было связано с Рейфом и его буйным нравом. Однако он всегда умудрялся как-то уклониться от ее атак или вообще не обращать на них внимания. Позже ей пришло в голову, что это было не случайно и по-своему утешительно. Муж хотел, чтобы она находилась рядом, даже если он мог это показать единственно тем, что игнорировал ее прямые вопросы и высказывания.

Герцогиня вновь взялась за свое шитье. Такой недалекий метод правления не мог продолжаться вечно. И осознавал это Льюис Бэнкрофт или нет, его королевство уже трещало по швам. Яркая, горячая душа в лице Мэдди вошла в их жизнь, и ничего уже не будет прежним. Она взглянула из окна на бледно-голубое с легкими облаками небо. Ее сыновья уже никогда не будут прежними. Особенно один из них.

Пересуды начались задолго до прибытия Мэдди. Куин притворился, что не слышит их, но внимательно выслеживал их источник.

Теперь слухи распространились по бальному залу Гаррингтонов, заполняя каждый уголок, и главным источником их была большая группа его наиболее близких приятелей. Он остановился рядом с комнатным цветком в кадке, и мгновение наблюдал, как они болтали между собой и смеялись, умудряясь исключить всех, кто стоял ниже их на социальной лестнице, просто не замечая их присутствия.

Как всегда, главной достопримечательностью группы была его троюродная сестра, и когда она наклонилась, чтобы прошептать что-то на ухо приятельнице, Куин решил, что у него есть ряд неотложных вопросов к ней.

– Элоиза, – обратился он к ней, выходя из укрытия, – я не ожидал увидеть тебя здесь так рано. Ты очаровательно выглядишь, впрочем, как всегда.

Она протянула ему руку.

– Здесь собралось совсем не то общество, которое я ожидала, и мне не хотелось брести по грязи среди навоза. – Преданный ей круг друзей засмеялся, и она игриво захлопнула веер. – Это правда, ты сам видишь.

Куин улыбнулся, хотя ему было совершенно не смешно, и взял ее под руку.

– Могу я поговорить с тобой? Ну и, конечно, пригласить на вальс, если у тебя еще остался один свободный.

– Я всегда оставляю один для тебя. Извините меня, леди. Мой будущий муж хочет поговорить со мной наедине.

Они направились к широким дверям, выходившим на балкон.

– Ах, – промурлыкала Элоиза, – наконец-то мы одни. – Еще раз посмотрев вокруг и в темный сад внизу, она взяла его лицо в свои ладони и медленно поцеловала.

Впервые она проявила своего рода страсть к нему, но в данный момент это его не интересовало. По крайней мере, его не интересовала она.

– Для чего все это? – спросил Куин, когда поцелуй закончился.

– Просто чтобы напомнить тебе, что наш брак будет чем-то большим, чем союз имен и состояний. Думаю, ты забыл об этом.

Однако совсем недавно его взгляды на то, каким должен быть брак, изменились.

– Когда ты это решила?

Она снова коснулась его щеки, очевидно, не смущенная его холодным тоном.

– О, Куин, мы так давно знаем друг друга. Иногда я думаю, что лучше бы родители держали нас подальше друг от друга, пока не настало время для нашей свадьбы.

Куин согласно кивнул.

– Полагаю, тебе недостает элемента тайны?

– Нет, не совсем. Но иногда я почти верю, что ты думаешь обо мне, как о сестре.

– Нет, не думаю, Элоиза. Но я думаю о тебе, как о друге. – Точнее, так было до последних дней. Куин взял ее руку и отвел от своей щеки. – Как друг, я должен дать объяснения.

Она нахмурила свои изящные бровки.

– Какие еще объяснения?

Куин вглядывался в ее лицо, думая, когда именно он перестал думать о ней, как о потенциальной супруге. Возможно, в тот момент, когда встретил Мэдди Уиллитс.

– Ты сегодня ходила куда-нибудь с Мэдди?

Элоиза вырвала у него руку.

– Я пытаюсь соблазнить тебя, а ты опять спрашиваешь меня о ней?

– Элоиза, она в Лондоне благодаря мне, – ровно ответил он. – Я за нее отвечаю, у меня обязанности…

– Ты не отвечаешь за нее. Она сама отвечает за себя. Не ты погубил ее репутацию. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Это больше не было правдой, но Куин не хотел препираться.

– Хорошо, но расскажи мне, что случилось сегодня.

– Ничего не случилось. Я пригласила ее на пикник, как мы с тобой договаривались, и…

– Мы действительно обсуждали ее приглашение на пикник, – согласился Куин. – Если там будут присутствовать общие знакомые.

– О, Куин, неужели ты не видишь? Ты проводишь с ней почти каждый день. Пойми, сопровождая ее повсюду, ты не помогаешь ей. Кроме того, все прошло хорошо. Она прекрасно справилась.

Он продолжал наблюдать за Элоизой, ища любое проявление неискренности, в чем он начал ее подозревать.

– Вовсе нет, если судить по тому, что я услышал сегодня вечером.

– И что же ты услышал? – спросила она, невозмутимо встречая его взгляд.

Может быть, она говорит правду, предположил Куин, и ничего не знает о циркулирующих слухах. Но впервые он засомневался в правдивости ее слов.

– Я слышал, что она предложила тебе и твоим приятельницам уйти, так чтобы она могла наслаждаться компанией лорда Браммелла и Лайонела Хамфриза наедине.

Элоиза прикрыла ладошкой рот, но в ее глазах не было удивления.

– Не было ничего подобного! Джон и Лайонел были там, ты же знаешь, они всегда посещают подобные встречи, но когда прибыла леди Кэтрин Прентис, мы все пошли посмотреть на ее щенка-сеттера, а Мэдлин оставалась наедине с Джоном и Лайонелом только мгновение. Самое большое – два.

– Тебе не следовало оставлять ее одну.

– Она сама захотела остаться, Куин. Я же не могла силой тащить ее через парк.

– Проклятие, – выругался он. Мэдди лучше всех знала, как поступить. Но что бы она ни сделала, все будет рассматриваться в превратном свете приятелями Элоизы. Остаться наедине с двумя неженатыми джентльменами было хуже, чем просто глупость. А Мэдди не была глупой. Скорее наоборот.