Казачий дух - Юрий Иванов-Милюхин

— Ты в этом сомневаешься? — ухмыльнулся Виленс, не терявший надежды сразить наповал свою бывшую любовь. — Тогда обрати внимание на вот эту полку, здесь размещены сокровища, выполенные самыми искусными итальянскими ювелирами.

Ингрид быстро окинула взглядом изделия из золота, разложенные в таком порядке, что сияние от них заполняло всю нишу. Здесь были серьги с филигранно обточенными гранями, подвески с длинными алмазными пластинами, венецианские цепочки и флорентийские огромные перстни с гранатами и опалами. Красовались неапольские женские браслеты с вправленными в них кораллами и аквамаринами, римские заколки для волос с большими рубинами. В центре полки и по ее углам были разложены пять золотых диадем тоже с камнями, узких по краям, имеющих расширение только спереди. Гостья мучительно вспоминала, как выглядела диадема из коллекции работ Николо Пазолини, пропавшая из Парижского клада вместе с остальными раритетами. За ним охотился, кажется, весь мир. Но разум отказывался утруждать себя лишней работой, он был переполнен впечатлениями.

— А есть ли здесь диадема итальянского мастера Пазолини? — спросила она как бы между прочим. — Я столько слышала о ней, что невольно возникает желание прикоснуться к этой редкости.

— О какой диадеме ты хочешь узнать? — чуть подался вперед кавалер. — Их было несколько, вот эти две работы тоже рук великого ювелира. Где находятся остальные и сколько их всего, не знает никто.

Ингрид впилась глазами в изделия, на которые указал Виленс, они были такими божественно красивыми, что захватывало дух. Но точных параметров искомого раритета никто ей не говорил, а значит, высматривать его здесь было бесполезно. Она похолодела от мысли, что случайность, подаренная ей судьбой, может не принести никаких результатов. С другими изделиями была та же история, к тому же, лежавшие на полках вещи, неистово сверкавшие, стали походить на одно лицо. Прекрасное в своем множестве, но все-таки одно.

— А почему ты заинтересовалась работами именно этого мастера? — задал неожиданный вопрос хозяин замка, вид у него был настороженным.

— Я уже говорила о слухах, а они утверждают, что итальянец был неповторим, — как бы равнодушно пожала плечами молодая женщина. — Но если здесь нет самой красивой диадемы его работы, то остальные меня утомили одинаковым блеском.

Ингрид распрямилась, теперь мысли ее потекли в другом направлении. Она подумала о том, что надо устроить так, чтобы сюда проник Буало, который знал, зачем он исколесил половину света. Но как это сделать, она пока не представляла. Она еще раз окинула рассеянным взглядом весь шкаф, собираясь уходить из комнаты, и вдруг увидела внизу на самой дальней полке массивную золотую цепь, состоящую как бы из иконок или брошей, соединенных между собой. Цепь была сложена полукругом, внутри которого лежал медальон с божественным образом, покрытым разноцветной эмалью и усеянный крупными бриллиантами. Молодая женщина едва не выдала себя, устремившись в ту сторону, но вовремя сдержалась, снова взявшись рассматривать сокровища, одновременно продвигаясь в нужном направлении.

— И все-таки, кто рассказывал тебе, Ингрид, про диадемы от Николо Пазолини, и почему они заинтересовали тебя больше прочих раритетов, выполненных им тоже в единственном числе? — вышагивая следом за гостьей, настаивал на ответе Виленс. Чувствовалось, что этот вопрос для него был не праздным.

— Разве это так важно? — пожала плечами Ингрид. — Дорогой друг, ты должен уже знать, что если женщине что-либо понравится, она добудет это во чтобы то ни стало и обязательно нацепит на себя. — Она почти приблизилась к предмету своего пристального внимания, оставалось напрячь зрение и прочитать буквы, нанесенные вокруг медальона. — Ты со мной не согласен?

— Это известно всем, — хмыкнул в усы воздыхатель, он начал успокаиваться. — Должен заметить, что в нашем шкафу лежат две самые удачные диадемы работы Пазолини.

— Ты хочешь сказать, что остальные работы не столь эффектны? — наклонилась над цепью гостья, стараясь не пропустить ни одного слова. На медальоне вокруг святого образа было написано: "Бог хранит Францию". Она взяла тяжеленький раритет и перевернула его тыльной стороной. — Почему ты замолчал, Виленс?

На обороте тоже оказалась надпись, сделанная латинскими буквами: "Власть Господа беспредельна".

— А что ты желаешь еще от меня услышать? — заложил руки за спину собеседник. — Я сказал почти все.

— Разве?

— Ходит легенда, что ювелир сделал на заказ одной коронованной особе прекрасный экземпляр, расположив на нем драгоценные камни ввиде древнего заклинания, — Виленс покачался с пяток на носки. — Но что это заклинание обозначает и куда подевалась сама диадема, никто до сих пор толком не знает.

Ингрид загадочно улыбнулась, повертела в руках раритет и вернула его на место:

— Когда мы вошли сюда и ты зажег свечи, я едва не улетела на небеса от этого великолепия, — призналась она. — В тот момент только вот такая цепь своей тяжестью могла приземлить меня и возвратить в действительность.

— А что в ней интересного? — вздернул подбородок кавалерийский офицер.

— Все, дорогой мой друг детства, — радостно сообщила Ингрид. — В ней заложена сама истина, которая правит не только обществом людей, но и целым миром.

И пока молодая женщина говорила эти слова, она поняла, что задумал человек, стоящий перед ней, и как нужно поступать дальше. Она подошла к нему и пряча в глубине зрачков огонек презрения, обхватила его шею гибкими руками:

— Кажется, ты устроил ради меня в своем замке светский бал и пригласил на него весь цвет нашего общества, — мягко сказала она, проводя ладонью по его щеке. — Знаешь, милый, я согласна примерить твои наряды, если ты исполнишь всего одну мою просьбу.

— Какую, Ингрид, я весь дрожу от ожидания, — с трудом выдавил из себя кавалер.

— Ты не будешь приставать ко мне. Я в свою очередь обещаю, что не оставлю тебя без своего внимания…

Глава десятая

На просторный двор внутри замка, заполненный экипажами и каретами с родовыми гербами на дверях, опустилась ночь. Массивные ворота были закрыты наглухо, в хозяйственных пристройках погасли огни. Не слышно было ни лая собак, ни переклички часовых. Первые забились от холода в теплые конуры, а вторые в сторожевых будках потягивали дешевое французское вино, привозимое в Швецию торговыми судами. Лишь в здании, в котором жили хозяева, на всех трех этажах горели окна, там шел бал, устроенный младшим из герцогов Карлсон в честь приезда к нему женщины, отвергшей его, но по прежнему любимой им до безумия. Эту новость весь день перетирали все слуги, включая сторожей, сходясь в одном, что Виленс, сын старшего Карлсона, все равно отомстит ей за свое унижение. Не такой он человек, чтобы прощать подобное, многие из слуг давно испытали его гнев на своей шкуре. Непонятно было лишь одно, зачем прекрасная Ингрид Свендгрен, которую почти каждый из них помнил еще маленькой девочкой, решилась приехать под крышу этого дома и остаться на бал, который должен был продлиться всю ночь. Разве она разочаровалась в своем муже, и успела с ним развестись? На этот вопрос никто не мог дать ответа, даже горничные, бывшие в центре всех событий. И новость продолжала кочевать от одного слуги к другому, пока их всех не сморил крепкий сон. Ведь назавтра предстояло рано вставать.