Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен

Герта Вилдерса, новую звезду голландской политики и члена Европейского парламента, обвинили в ненависти к исламу за то, что он сравнил эту религию с нацизмом{875}. В июне 2010 года партия Вилдерса «Свобода» стала третьей политической силой страны, обойдя правящих христианских демократов, которые потеряли половину своего парламентского представительства. «Больше безопасности, меньше преступлений, меньше иммигрантов, меньше ислама – вот что выбрали Нидерланды», – прокомментировал Вилдерс{876}. Видный мусульманский клирик из Австралии, Фейиз Мухаммад, призвал обезглавить Вилдерса: «Это шайтан»{877}.

В том же июне 2010 года катастрофическая игра «трехцветных», национальной сборной Франции, на чемпионате мира, – команда не смогла выиграть ни одного матча, – спровоцировала ожесточенную публичную дискуссию, «лейтмотивом которой стали упреки в отсутствии патриотизма, общих ценностей и уважения к национальной чести». Большинство игроков сборной составляли темнокожие, потомки иммигрантов. Президенту Саркози, который назвал игру команды на поле и поведение вне поля катастрофой, вторит министр образования Люк Шатель, осудивший капитана сборной, сенегальца по рождению[224]. «Капитан сборной Франции, который не поет «Марсельезу»… О чем тут говорить?! Когда ты в сборной, этим нужно гордиться!»{878}

Французскую сборную 1998 года, которая выиграла Кубок мира, много хвалили за мультирасовость – в ней были чернокожие, белые и арабы – и ставили в пример как олицетворение новой, «разнообразной» Франции. Но команду 2010 года, тринадцать из двадцати двух игроков которой были цветными, французские лидеры и законодатели осудили как «отбросы», «мелкое хулиганье», «парней с нутом в головах» и «шпану». Министр пригородов[225], алжирка по рождению, раскритиковала Саркози за чрезмерное внимание к национальной идентичности и предупредила, что «стремление этницизировать» ситуацию со сборной «прокладывает путь Национальному фронту Ле Пена»{879}.

Тем же летом 2010 года молодежь из Северной Африки устроила беспорядки в Гренобле, и президент Саркози заявил, что Франция «столкнулась с последствиями 50 лет недостаточно контролируемой иммиграции, которая обернулась в конечном счете провалом интеграции». Саркози предложил принять закон, лишающий иммигрантов гражданства в случае официально зарегистрированного нападения на полицейских. Критики назвали французского президента «сводником расистов и ксенофобов», стремящимся отнять толику поддержки у Национального фронта Ле Пена. Бывший премьер-министр социалист Мишель Рокар охарактеризовал новую жесткую линию Саркози так: «Мы не видели ничего подобного со времен нацистов»{880}. Эти и аналогичные обвинения не помешали Саркози депортировать 18 000 цыган, несмотря на наличие у них гражданства ЕС и права свободного перемещения по континенту.

Когда комиссар ЕС по вопросам юстиции Вивиан Рединг сравнила депортацию цыган с высылкой евреев режимом Виши, Саркози взорвался: «Сравнение событий Второй мировой войны и того, что случилось в нашей стране, – это оскорбление. Оно несправедливо. Оно унизительно. И возмутительно»{881}. Он пообещал продолжить снос незаконных таборов и высылку цыган.

Тем не менее, весной 2011 года, в опросе настроений избирателей в преддверии президентских выборов 2012 года, Саркози уступал Марин Ле Пен, которая в январе приняла руководство Национальным фронтом у своего отца{882}.

Италия, где проживают 800 000 румын, большинство из которых прибыло на Апеннины после 2007 года и среди которых много цыган, отчасти следует примеру Франции. В Милане снесли официально существовавший табор в Трибоньяно, пишет «Вашингтон пост», назвав его бандитским пристанищем, и «уничтожили бульдозерами сотни мелких импровизированных лагерей, населенных новоприбывшими, а также вручили уведомления о выселении цыганским семьям». Вице-мэр Милана Риккардо де Корато говорит: «Наша конечная цель состоит в полном отсутствии цыганских таборов в Милане. Это смуглокожие люди, не европейцы, как мы с вами… Они торгуют своими женами и детьми»{883}.

Германия летом 2010 года тоже озаботилась этническими проблемами. В книге «Германия: самоликвидация» Тило Саррацин заявил, что его страна в настоящее время «загибается» из-за турок и курдов, у которых рождаемость выше, чем у немцев и евреев, но куда хуже с интеллектом. «Наследственность определяет неравенство», – писал Саррацин{884}. Первый тираж его книги в 300 000 экземпляров разошелся за семь недель. К началу 2011 года было продано 1,2 миллиона экземпляров. Опросы показывают: 31 процент жителей Германии согласен с тем, что немцы «тупеют», а 62 процента утверждают, что точка зрения Саррацина обоснованна. Канцлер Меркель осудила книгу, но половина Германии выступила против исключения Саррацина из Социал-демократической партии.

Несколько лет назад книгу Саррацина попросту не опубликовали бы. Сегодня, как пишет «Нью-Йорк таймс», «долго спавшая после войны немецкая гордость начинает просыпаться»{885}.

«Стряхивая оцепенение, Германия разминает мышцы и вспоминает о долго подавляемой национальной гордости… Присутствуют опасения относительно формирующегося (или возрождающегося) шовинизма, пример которого усмотрели в недавних нападках на мусульман со стороны Тило Саррацина, который уходит в отставку из правления Центрального банка Германии после публикации своего бестселлера. В книге утверждается, что мусульманские иммигранты обесценивают понятие социально ответственного государства и размножаются быстрее этнических немцев»{886}.

Через месяц после инцидента с Саррацином Меркель сказала молодым членам ХДС в Потсдаме, что попытка Германии построить мультикультурное общество, где турки, арабы, и немцы живут бок о бок, «совершенно не удалась». Тридцать процентов немцев считают, что их страна «наводнена иностранцами», и такое же количество опрошенных убеждено, что иностранцы приезжают за пособиями и прочими социальными благами{887}. Спустя несколько месяцев после признания Меркель высказался и Дэвид Кэмерон, заявивший о крахе «государственного мультикультурализма»{888}. Его слова мгновенно повторил Саркози.

В 2011 году греческий министр внутренних дел Кристиан Папуцис объявил о начале строительства 128-мильной стены на границе с Турцией – в предыдущем году эту границу пересекли более 100 000 человек. Греция стала основным маршрутом проникновения в ЕС для иммигрантов из стран Азии и Африки. «Греческая общественность больше не может и не будет терпеть нелегальных иммигрантов… Греция достигла предела», – пояснил министр{889}.

Этнонационализм внутри наций проявляется в трайбализме. Бельгия, созданная великими державами в 1831 году, скорее всего, окажется следующей европейской страной, которая распадется – на Фландрию, тяготеющую к Голландии в силу языковой и культурной общности, и на франкоязычную Валлонию.

Фландрия – консервативная, капиталистическая и богатая. Валлония – бедная, социалистическая и зависимая от государства. Фландрия с ее 60 процентами населения страны обеспечивает 70 процентов ВВП и 80 процентов экспорта Бельгии{890}. Фламандцы недовольны тем, что их налоги – максимальная ставка составляет 50 процентов от дохода – идут на поддержку Валлонии, где безработица в три раза выше. Фландрия также резко против решения правительства привлечь иммигрантов из франкоязычных стран Северной Африки, чтобы обеспечить валлонам контроль над Брюсселем. Столица страны, пусть она находится во Фландрии, сегодня обладает франкоговорящим большинством. По данным одного опроса, 43 процента фламандцев хотели бы отделиться.

«Вражда повсюду», – пишет «Нью-Йорк таймс» о ситуации в этой последней двухнациональной и двуязычной стране Западной Европы, не считая Швейцарии. Бельгия, говорит Мюллер, «близка к расколу»{891}. Бисмарк был прав, когда заметил, что «рассуждать о Европе неправильно. Это сугубо географическое понятие»{892}.

Распад наций Старой Европы, вероятнее всего, будет ненасильственным. Возрастные страны старого, умирающего континента не намерены сражаться против того, чтобы их народы выбирали собственные пути. Зато в Азии и Африке шансы кровопролития при разделении наций, как представляется, гораздо выше.

«Отщепенцы» Поднебесной

Кризис оказался настолько серьезным, что Ху Цзиньтао отменил встречу с президентом Обамой, покинул саммит «Большой восьмерки» и улетел домой. Сотни человек погибли, свыше тысячи получили ранения в ходе этнических беспорядков в Синьцзяне, огромной и богатой нефтью западной провинции, которая простирается в глубь Центральной Азии; участники конфликта – китайцы и уйгуры. Уйгуры – это тюркоязычные мусульмане, желающие создать собственное государство, Восточный Туркестан. Введение в Синьцзян подразделений НОАК выдает опасения Пекина относительно возможности повторения в Китае событий, которые привели к распаду Советского Союза. В отличие от Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, китайцы, что было продемонстрировано на площади Тяньаньмэнь и в Тибете, не задумаются пролить кровь, чтобы утихомирить сепаратистов.