Маски сбежавшей невесты (СИ) - Яблонцева Валерия

Я, как привязанная, двинулась следом. Взгляд был неотрывно прикован к венку белоснежных цветов, видневшемуся над краем носилок. Рядом со мной, отдавая дань памяти бывшей фрейлине, шли Императрица и ее рысь Феррейя. Лорри и Коул держались на несколько шагов позади.

Больше на пристани не было никого.

Топ.

Топ.

Носки сапог стражей коснулись края причала. Несколько пассов руками, дыхание магии — и лодка замерла, позволяя ступить на плоское дно, не уронив драгоценной ноши. В абсолютной тишине носилки с телом Мэр опустились в центр пирамиды из промасленных бревен. Закрепив ручки, стражи вернулись на причал.

Настало время прощания.

Я шагнула на лодку первой — невероятная честь, отданная мне Императрицей.

Сестра лежала в окружении белоснежных цветов, в волосы были вплетены мелкие бутоны, под сложенными на груди пальцами покоились две длинные лилии. Маги хорошо поработали над ней — безмятежное юное лицо казалось не тронутым тленом. Как будто она просто уснула… уснула, чтобы уйти в вечность легко, без боли и страданий.

Сердце сжалось.

— Прости меня, — прошептала я, касаясь тонких холодных пальцев. — Прости…

Скользнув под высокий воротник платья, я вытащила золотую цепочку, на которой покачивался кристалл Мэр. Он был пуст — простой кусок полудрагоценного камня, едва ощутимо отливавший синим в память о стихии своей носительницы. Последняя искра, пережившая смерть Мэрион, была истрачена на то, чтобы вернуть меня к жизни после кровавого ритуала лорда Голдена. Я до сих пор чувствовала ее внутри — крохотную частичку сестры, бесконечно более ценную, чем любые украшения и памятные безделушки.

— Милая моя чудесная Мэр, — выдохнула я, опуская потухший камень силы на грудь сестры. — Прощай. Прощай.

Горло сдавило.

Смаргивая слезы, я отступила, пропуская к Мэрион Императрицу. Что она говорила сестре, склонившись над носилками, я, конечно же, не услышала. Зато успела увидеть дар, извлеченный из черной бархатной шкатулки, которую Солнцеликая Гвеновид держала в руках. Это была маска, собранная из нежных розовых лепестков, не похожая ни на пышные перья дебютантки, ни на развратные приглашения в Дом Удовольствий, ныне заброшенный. Но почему-то я узнала ее в то же мгновение, как увидела — маска Белой Розы, такая же, как была у удивительной дерзкой танцовщицы, заигрывавшей с варрависким послом.

Подношение исчезло под цветочным ковром, упокоившись рядом с головой Мэр. Императрица поймала мой взгляд и едва заметно кивнула, приглашая последовать за ней на причал.

— Мэрион не рассказывала тебе? — проговорила она вполголоса, пока Коул и Лорри завершали церемонию прощания. — Узнав об истинном лице герцога Голдена, она долго искала, к кому обратиться за помощью, и наконец решила довериться мне. Тогда я поняла, что влияние герцога на Императора зашло слишком далеко. И действовать надо решительно и скрытно. Мэрион стала моей Белой Розой, доверенной помощницей, следящей по моему поручению за лордом Голденом и его союзниками. К сожалению, все зашло слишком далеко, и я не сумела ее спасти — как не сумела и предположить, что преемница Мэрион поддастся чарам герцога в самый решающий момент. Но, признаюсь честно, — она вздохнула, — если бы не твоя сестра, я разделила бы печальную участь главы варравийской дипломатической миссии. Мэрион спасла меня и Айону, и за это я буду вечно ей благодарна.

— Спасибо, что рассказали, ваше величество, — так же шепотом ответила я.

Она печально улыбнулась.

— Пришло время заканчивать церемонию, Эверли.

Я выступила вперед. Удивительно, но по случайному совпадению я обладала всеми способностями, необходимыми для финальной стадии ритуала.

Опустившись на колени, я коснулась воды. Волна боднула ладонь, словно ласковый кот, и, подчиняясь движению пальцев, подхватила отвязанную лодку, увлекая ее глубже в море. Εще несколько пассов — и в парус ударил слабый поток рукотворного ветра.

Дальше, дальше, дальше.

Пора.

Тихий щелчок — и вдогонку лодке сорвался крохотный язычок пламени. Родовая магия Огненных Митчелов, почти угасшая, но готовая разгореться с новой силой в моих детях и внуках, которые непременно однажды появятся. Опустившись на просмоленное дерево, огонек жадно вгрызся в подношение, разрастаясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Несколько долгих минут — и тело Огненной Мэрион Митчел исчезло в пламени, чтобы рассыпаться пеплом и слиться с водной стихией, унаследованной ей от отца. Сложно было придумать что-то более символичное для похорон мастера над огнем и воздухом.

Я выпрямилась, глядя, как полыхает у самого горизонта высокий костер. На плечо легла рука Коула, а с другой стороны меня крепко обняла Лорри. И как бы грустно мне ни было прощаться с Мэр, я понимала, что больше я никогда не буду одна.

У меня появилась новая семья.

И я сделаю все, чтобы они жили долго и счастливо.

* * *

Порция порошка, щепотка корицы, долька имбиря. И сахар — ровно три ложки для Лорри, две для меня и одна для Коула. Смесь молока и сливок, уже подогретая на походной корабельной плитке, стояла рядом, и я аккуратно разлила ее по кружкам, любуясь нежной и густой шапкой пены.

— Пожалуйста, быстрее, миледи, — поторопила меня заглянувшая на камбуз служанка. — Капитан очень не любит ждать, но ради вас и по личной просьбе Солнцеликой согласился ненадолго отсрочить отплытие.

— Конечно, Мэгги. Можешь идти.

Я подхватила поднос и, преодолевая качку, поднялась по узким ступеням на верхнюю палубу.

Лорри и Коул ждали меня там. Радость на лицах двух моих самых близких людей смешивалась с грустью предстоящей разлуки. Заметив меня, граф тотчас же бросился на помощь, забирая чашки.

— Не стоило так утруждаться, — проговорил он с мягким укором.

— А вот и стоило, — Лорри выхватила из его рук свою кружку и с наслаждением слизнула сладкую пену. — Эв делает лучший какао во всей Айоне. Повезло тебе, что ты добился ее руки.

— Могла бы поехать с нами и наслаждаться любимым напитком хоть каждый день.

— И стать третьей лишней в вашем семейном гнездышке? — графиня фыркнула. — Ну уж нет. Лучше останусь здесь, с головой окунусь в дворцовые тайны и все иx раскрою.

Лорри шутила и улыбалась, но в глазах ее чувствовалась затаенная грусть.

Расставаться было тяжело, пусть это и оказалось неизбежно. Каждому из нас был предначертан свой путь, и тo, что Лоррейн выбрала иную дорогу, делало тот год, что мы провели вместе, только ценнее.

Какао горчил — не от недостатка сахара, а от стоявших в горле слез. Я тихо шмыгнула носом, надеясь, что никто не услышит, но… не повезло.

— Эй, — Лорри обняла меня, прижавшись крепко-крепко. — Мы ведь расстаемся не навсегда, слышишь? Как только вы обживетесь в Варравии, я непременно приеду в гости. А если подыщете поместье на побережье, так и вовсе буду оставаться у вас каждое лето. Надоем еще. Коул не рассказывал тебе, что я довольно неплохо управляюсь с парусной лодкой?

Я вздрогнула, почувствовав приступ дурноты — а ведь мне предстояло пережить ещё две недели в открытом море. Две недели! И почему Айона и ее острова были расположены так далеко от континента?

Посмотрев на меня, Лорри захихикала. Коул бросил на нее недовольный взгляд.

— Никаких катаний на лодках. Эверли не по душе морские прогулки.

— Посмотрим-посмотрим, — она хитро подмигнула мне, поставив опустевшую чашку на широкие перила. — Может, к концу путешествия Эв передумает и влюбится в море. А может, ее будет тошнить не только от качки.

— Лоррейн Офелия Хенсли! — побагровел граф. — Еще одна подобная шутка, и клянусь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но Лорри, не дослушав, проворно скатилась по перилам и бросилась вниз по трапу так, что только пятки засверкали.

— Что ты мне сделаешь? — усилив голос магией, со смехом прокричала она. — Я в другой стране!

Лорд Хенсли со стоном взъерошил волосы.

— Боги, ну до чего несносная девчонка. Солнцеликая еще с ней намучается, помяни мое слово.