Дружество Кольца - Джон Толкин

— Смотрите-ка, — он указал на разрез у нижнего края, — вот куда угодил клинок нашего Фродо. Жаль, но причинить врагу большего урона он не мог. Черные Всадники неуязвимы, а обычные клинки, коснувшись их, исчезают. Имя Элберет — вот что было для него пострашнее всякого меча. А вот и оружие, сразившее Фродо.

Бродяжник вновь наклонился и поднял длинный и тонкий, холодно поблескивавший кинжал. Хоббиты успели заметить, что кончик зазубренного клинка обломан, и тут, к величайшему их изумлению, кинжал истаял, растворился в воздухе у них на глазах. От него осталась лишь рукоять.

— Увы, — горестно промолвил Бродяжник, — это колдовское оружие, и в наше время мало кому под силу исцелить нанесенные им раны. Я, конечно, сделаю, что смогу…

Он сел, положил на колени рукоять вражеского кинжала и медленно пропел над ней заклинание на непонятном хоббитам языке. Затем, отложив рукоять в сторону, Бродяжник склонился к Фродо, тихо проговорил несколько слов — каких, никто не разобрал — и достал из поясной сумки пучок длинных листьев.

— Далеко мне пришлось за ними ходить, — сказал он хоббитам. — Это ацелас, целебное растение, завезенное в Средиземье с Запада, из-за Моря. В гористой местности оно не встречается, только в лесу за Трактом мне посчастливилось найти его в темноте по запаху. Действительно посчастливилось — растение редкое, попадается лишь вблизи древних поселений. Листья эти обладают великой целительной силой, но против такой раны, боюсь, и они не очень-то помогут.

Бродяжник растер зелень между ладонями — воздух наполнился терпким, сладковатым благоуханием — и заварил в кипятке. Невредимых хоббитов душистый пар успокоил и приободрил. Фродо, которому Следопыт промыл отваром плечо, тоже стало чуток полегче. Леденящий холод ослаб, боль отступила, но рука оставалась онемелой, он даже пошевелить ею не мог. Фродо горько сетовал на свое слабоволие, ибо теперь отчетливо понимал, что надел Кольцо, повинуясь безмолвному повелению врага. Не устоял — вот по собственной глупости и останется на всю жизнь калекой. И как продолжить путешествие? От слабости он стоять-то не мог, куда уж там идти.

Тот же вопрос — как быть дальше? — заботил и остальных. Одно было ясно всем: от Выветрени надо уходить, и как можно скорее.

— Думаю, — молвил Бродяжник, — враги уже не один день держали гору под наблюдением. Если Гэндальф и побывал здесь, то ему пришлось уйти, и назад он не вернется. А вот Всадники, те к ночи вернутся непременно. Конечно, опасность будет подстерегать нас повсюду, но не дожидаться же ее сложа руки.

С рассветом наспех перекусили, разделили между собой содержимое вьюков и котомки Фродо, а самого раненого усадили на пони, которому путешествие явно пошло на пользу. Конек уже не выглядел жалкой, заморенной клячей: он отъелся, окреп и заметно привязался к новым хозяевам, особенно к Сэму. Хлебнул, видать, горюшка у Прихвощня, коли даже скитания по Глухоманью были ему в радость.

Двинулись на юг. Предстояло пересечь Тракт: рискованно, конечно, но требовалось как можно скорее добраться до леса. В лесу хворост, валежник — все, что нужно для костра, а без костра погибель верная. Особенно Фродо — Бродяжник сказал, что его необходимо держать в тепле, тем паче холодными ночами. К тому же Следопыт намеревался несколько сократить путь, срезав очередную дорожную петлю: от восточного подножия Выветрени Тракт круто поворачивал к северу.

Медленно, таясь и прислушиваясь к каждому шороху, обогнули юго-западный склон горы и вышли к обочине. Тракт был пуст, Всадниками и не пахло. Торопливо пересекли его и в этот миг с содроганием услышали перекликавшиеся где-то вдали леденящие голоса: один позвал, другой ответил. Хоббиты и Бродяжник стремглав метнулись в заросли. Дальше шли под уклон. Местность вокруг не радовала. Рощицы чахлых деревьев да корявые кусты перемежались прогалинами, поросшими редкими пучками жесткой сероватой травы. В этом краю осень уже взяла свое: с ветвей осыпались мертвые побуревшие листья. На ходу почти не разговаривали. Фродо с болью в сердце взирал на понурых, согнувшихся под тяжелой поклажей друзей. Бродяжник и тот выглядел осунувшимся и усталым.

Первый день пути еще не подошел к концу, когда плечо Фродо вновь начала терзать ледяная боль. С каждой минутой она становилась все сильнее, но хоббит крепился что было мочи.

Так прошли четыре тоскливых дня. Вокруг, кажется, ничего не менялось, разве что Выветрень позади словно бы оседала, а маячившие впереди горы медленно приближались. Всадники после той переклички на Тракте ничем себя не обнаруживали, но в то, что они отказались от погони, не верилось. Ночами одолевал страх. Караулили по двое, каждый миг с ужасом ожидая, что из сероватой мглы вынырнут черные тени. Но ничего не происходило: тускло светилась за пеленой облаков луна да шуршали на ветру опавшие листья. Жуткое, лишающее сил ощущение близости неодолимого зла, испытанное хоббитами в лощине под Выветренью, не возвращалось, но и тревога не убывала. Раз врагов нет поблизости, значит, они где-то затаились: не иначе как засаду готовят.

К концу пятого дня пересекли широкую долину: местность вновь пошла на подъем. Бродяжник свернул на северо-восток; на шестой день осилили длинный пологий склон и увидели впереди гряду лесистых холмов. Можно было разглядеть огибавший подножия холмов Тракт, а справа, в свете неяркого осеннего солнца, тускло поблескивала свинцовая полоска воды. Еще дальше, в затянутой туманом каменной теснине, едва угадывалась другая река.

— Боюсь, нам волей-неволей придется вернуться на Тракт, — сказал Бродяжник. — Мы вышли к реке Студеной, по-эльфийски Митейтель. Начало она берет севернее Разлога, в Иттенских болотах, где обитают тролли, а на юге сливается с Шумливой. Вместе они образуют Седой Поток, могучую реку, несущую свои воды к Морю. Ниже истоков через Студеную не переправиться иначе как по Последнему мосту, а как раз по нему и проходит Тракт.

— А там, дальше, что за река? — спросил Мерри.

— Это и есть Шумливая, эльфы называют ее Бруинен. От моста до Бруиненского брода Тракт ведет вдоль кромки холмов — это еще идти да идти. Как брод одолеть, о том я пока не думал. Хватит и одной реки для начала. Нам здорово повезет, если на Последнем мосту не окажется засады.

На другой день спозаранку снова приблизились к Тракту. Бродяжник, прихватив с собой Сэма, отправился на разведку, но не обнаружил никаких следов — ни тебе конников, ни пеших. Дня два назад в здешних краях прошел дождь. Все старые следы смыло, а свежих с тех пор не появилось: Трактом никто не проходил и не проезжал.