Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов

Перед Энрико уже давно стояла высокая кружка с пивом. Он не притронулся к ней. Он ничего не ел с самого утра, а пиво, если человек голоден, действует вдвое активнее. Нет, сейчас требовалось, чтобы у него была свежая голова.

Зато вовсю пировали за соседним столиком. Там было тесно от напитков и еды. Тулин уже успел опорожнить несколько стаканчиков шнапса, всякий раз запивая спиртное большим глотком пива. Не отставала и Стефания. Перед ней тоже стояли три пустых стаканчика, и она властным движением руки показывала кельнеру, чтобы тот принес еще.

Постепенно шум в зале стал стихать. Вскоре Энрико мог расслышать, о чем разговаривали интересовавшие его люди. Обняв соседа и положив другую руку на плечо Стефании, Тулин рассказывал об охоте на медведей. Вот он заставил собеседника встать, присел перед ним и движением руки показал, как ножом вспарывают брюхо медведю. Выпрямившись, он захохотал. Он был сильно пьян - стоял, чуточку покачиваясь, медленно поворачивался и оглядывал зал. Глаза его остановились на рояле, находившемся возле подмостков. Он двинулся к роялю, ногой пододвинул стул. Зал заполнили звучные аккорды.

- Русский гимн, - сказала Стефания соседям по столику. Называется "Боже, царя храни".

А Тулин уже бросил играть, стал карабкаться на сцену. Вот он одолел несколько ступеней, обернулся к залу и поднял руки.

- Господа! - крикнул он. - Господа, только что вы слопали Чехословакию. Слопали, не подавились, и это приятно моему сердцу.

Зал, притихший после того как он сел за рояль, взорвался криками, рукоплесканиями.

Тулин стоял на авансцене, балансируя разведенными руками и улыбаясь.

Постепенно шум стих.

- Говори! - крикнул кто-то из-за спины Энрико. - Продолжай говорить, ты нам нравишься.

Тулин попытался шагнуть вперед, но зацепился ногой за рампу и едва не упал.

- Господа, - сказал он, - еще раньше вы проглотили Австрию и даже не поперхнулись. А до этого очень и очень хорошо поработали в Испании, И это мне тоже весьма приятно!

Зал снова бурно приветствовал оратора.

- Я хочу выпить! - заявил Тулин.

К нему протянулись руки с пивными кружками. Он покачал головой, поморщился.

- Я русский, - сказал он. - Я русский, господа. Так пусть мне дадут водки!

Сосед Стефании прошел к сцене и протянул Тулину полный стаканчик.

Тот взял водку, движением ладони попросил тишины.

- Господа! - Сейчас Тулин кричал, побагровев от натуги, выбросив вперед сжатую в кулак руку. - Я приглашаю вас в Россию. Всех приглашаю - вас, ваши танки, бомбардировщики, все ваше оружие! Я пойду с вами, и вот этими... - он залпом выпил водку, швырнул стаканчик на пол и выставил обе руки с растопыренными пальцами: - Вот этими лапами буду бить, душить всех, кто станет поперек нашей дороги!

- Браво! - крикнула Стефания.

Все обернулись к ней. Люди, сидевшие за дальними столиками, вставали с мест, чтобы лучше видеть женщину. Она влезла на стол, простерла руки к эстраде.

- Борис! - кричала она, пританцовывая от возбуждения. - Браво, Борис! Я пойду с тобой! Я тоже буду стрелять! Стрелять и жечь!

Зал неистовствовал. Обыватели ринулись к Стефании, подняли ее и на руках понесли к подмосткам. Дюжина голосов затянула "Хорст Вессель".

Некоторое время Энрико наблюдал за этой сценой, потом стал выбираться из зала.

Время приближалось к полуночи, когда синий "опель" вновь появился на северо-восточной окраине Берлина. Энрико приткнул автомобиль к нескольким другим машинам, стоявшим за две улицы от нужного ему дома, и дальше пошел пешком.

Коттедж номер 11 с темными окнами и припорошенной снегом крышей казался мрачным, таинственным. Снова начал идти снег. Снежинок не было видно в темноте, но Энрико ощущал их на своем лице: щеки покалывало, они покрывались мельчайшими капельками влаги...

Он оглядел пустынную улицу и вошел в калитку. Входная дверь, как он знал, была заперта. Попытался открыть окно в боковой стене. Не вышло: оно оказалось запертым изнутри. Двинулся дальше. В противоположной от улицы стене было второе окно и дощатая дверь, вероятно, выход из кухни.

Надавив на дверь, он почувствовал, что ее держит только задвижка или щеколда. Извлек из кармана перочинный нож, раскрыл его, просунул лезвие в дверную щель. Да, это была щеколда. Нож легко поднял ее. Дверь отворилась. Оставив обувь за дверью, он вошел в дом.

Он сразу почувствовал характерный запах - будто неподалеку растерли головку чеснока. Шагнув к газовой плите в темноте, пробежал пальцами по вентилям горелок. Один из них был открыт.

Завернув вентиль, прошел в комнаты. В спальне кроме деревянной сдвоенной кровати был туалетный столик с зеркалом и платяной шкаф. Он ощупал висевшую в шкафу одежду - несколько платьев и штатских костюмов, наткнулся на мундир. Сперва под пальцами обозначился витой погон, затем "молнии" на одной из петлиц. Так он выяснил, что Борис Тулин является офицером СС.

Присев на край кровати, он задумался. Конечно, самое простое остаться в доме и уничтожить обоих, как только они появятся. Но где гарантия, что сюда не ввалится вся пьяная компания - хозяева коттеджа и их дружки? В этом случае все осложнится. Да и не хотелось бы поднимать руку на людей, которые, строго говоря, еще не являются прямыми противниками. Иное дело - Тулин и Белявская, всеми своими делами поставившие себя вне закона...

Как же быть?

Он прошел в соседнюю комнату, судя по обстановке, служившую гостиной и кабинетом, затем вернулся на кухню. В комнатах воздух был чист, здесь же запах газа все еще чувствовался.

Запах газа... Энрико взглянул в сторону плиты, что-то соображая. Подошел к ней, ощупал вентили. Так и есть - четыре горелки. Пятая, надо думать, в ванной. Ну что ж, вполне достаточно. Вот и окно из кухни выходит на противоположную от улицы сторону. Широкое окно. То, что нужно. А за ним, шагах в пятнадцати, смутно маячит толстое дерево. Надежное укрытие. Оттуда не промахнешься в такую хорошую цель, как большое кухонное окно...

Что потребуется еще? Он пошарил по посудной полке, нашел пластиковый стаканчик, сунул его в карман. Ну, кажется, достаточно. Остальное есть в автомобиле.

Теперь следует затворить двери в гостиную и спальню: газ должен скопиться на кухне, а не растекаться по дому.

В ванной он отвернул кран подачи газа в нагревательную колонку, вернулся на кухню и открыл все четыре вентиля газовой плиты. Помедлил, прислушиваясь к шипению вытекающего газа.

По дороге к автомобилю Энрико подобрал два обломка кирпича. Еще несколько минут ушло на то, чтобы из бензобака нацедить горючее в пластиковый стаканчик, проверить исправность зажигалки. Обвязав обломки кирпича кусками сухой тряпки, он взял то, что приготовил, вернулся к дому.

Он стоял за древесным стволом, в нескольких шагах от крыльца коттеджа, и ждал. Сейчас он больше всего на свете боялся, что Тулин и Белявская вернутся домой раньше времени - до того, как кухня заполнится газом.

Снег перестал падать. Небо начало очищаться от туч. Кое-где проглянули звезды. И ветер поднялся - холодный, сырой, он дул порывами, забирался под пальто, леденил тело. Мучительно хотелось курить. Но он и думать не мог о сигарете. Не смел выйти из укрытия, чтобы чуточку размяться, прогнать холод.

Прошло около часа. Он тревожно кашлянул. Скоро должна наступить развязка. Предстоит действовать в полную силу, молниеносно. А у него спина окоченела, колени и ступни налились тяжестью.

Еще четверть часа ожидания. Прикинув, что теперь достаточно натекло газу, он вновь вошел в дом.

Когда он появился из двери, его глаза горели, по лицу текли слезы. Но он сделал, что требовалось, - перекрыл газовый кран в ванной и три вентиля кухонной плиты. Теперь, если по какой-либо причине операция сорвется, владельцы коттеджа обнаружат только один не завернутый вентиль, А это вполне можно отнести за счет невнимательности хозяйки...

Те, кого он поджидал, появились перед самым рассветом. Из машины первым вылез Тулин. Он едва держался на ногах, но все же пытался помочь Стефании. Водитель автомобиля и его спутница глядели на них и хохотали. Кончилось тем, что мужчина оставил руль, вышел на тротуар и стал подсоблять. Общими усилиями Стефанию вытащили.

Время шло, а трое на тротуаре все никак не могли расстаться. Тулин лез целоваться с приятелем, Стефания тащила обоих в дом, крича, что у нее есть торт и настоящая русская водка. Гость упирался и твердил, что выпило достаточно, а он еще должен благополучно довести машину до гаража.

Наконец ему удалось вырваться, сесть за руль. Автомобиль уехал. Тулин и Стефания, поддерживая друг друга, махали ему рукой.

Теперь они были во власти Энрико. Стоя за деревом, он не спускал с них глаз.

Тулин отворил калитку, проковылял к крыльцу, извлек из кармана связку ключей, стал перебирать их, отыскивая нужный. Стефания не выдержала - вырвала у него ключи, отперла дверь и вошла.