Том 3. Русская поэзия - Михаил Леонович Гаспаров

(26) Муза в измятом венке, богиня, забытая миром!

Я один из немногих, кто верен прежним кумирам;

В храме оставленном есть несказанная прелесть — и ныне

Я приношу фимиам к алтарю забытой святыни…

В. Брюсов. Вступление к поэме «Атлантида»

(27) Мухи, как черные мысли, весь день не дают мне покою:

Жалят, жужжат и кружатся над бедной моей головою!

Сгонишь одну со щеки, а на глаз уж уселась другая, —

Некуда спрятаться, всюду царит ненавистная стая…

А. Апухтин. «Мухи»

В первом примере установка на гексаметр задана прямо. Во втором — подсказана античным стилем; Брюсов сам писал (к В. Фриче, июнь — июль 1895 года), как он искал размер новый, но заведомо напоминающий об эпосе. В третьем она не подсказана ничем, и обычно эти стихи воспринимаются вне всяких гексаметрических ассоциаций (ср. аналогичное сопоставление примеров 21 и 22). Таким образом, мы и здесь находимся на самой периферии семантического ореола гексаметра. Особенно это видно, если ввести в рифмованный гексаметр постоянное цезурное усечение: в стихах Ап. Коринфского вряд ли можно расслышать гексаметр, скорее — подобие длинных строк Бальмонта и Северянина:

(28) Песен моих не читайте, мирные дети покоя,

Если вас жизнь не коснулась грубой и грязной рукою,

Если дорогою пыльной в белой одежде идете,

Если в душе вы алмазы, лилии в сердце несете…

Разумеется, еще чаще, чем гексаметры, напрашивались на рифмовку элегические дистихи с их чередующимися окончаниями:

(29) Скрыв под рудой самоцветной, под йодистой влагой хрустальной

От утомленных стихий ярость их древней борьбы,

Ткут неподвижные Парки, владычицы тьмы безначальной,

Людям, титанам, богам — ткань непреложной судьбы…

М. Зенкевич. «Нити Парок»

Сделаем еще сопоставление — в более отдаленном деривате гексаметра, 5-ст. дактиле: стихи с парной, перекрестной и охватной рифмовкой:

(30) Нет уж, не ведать мне, братцы, ни сна, ни покою!

С жизнью бороться приходится, с бабой-ягою.

Старая крепко меня за бока ухватила,

Сломится, так и гляжу, молодецкая сила…

А. К. Толстой. «Нет уж, не ведать мне…»

(31) Горними тихо летела душа небесами…

А. К. Толстой, см. выше (12)

(32) Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне,

Травы степные унизаны влагой вечерней,

Речи отрывистей, сердце опять суеверней,

Длинные тени вдали потонули в ложбине…

А. Фет. «Месяц зеркальный…»

От парной к охватной рифмовке ощутимость рифмы становится все больше (или все меньше? Здесь возможны различные индивидуальные восприятия); не замечаем ли мы, что ассоциации с гексаметром от этого становятся соответственно все слабее (или все сильнее?)? Было бы любопытно рассмотреть пример гексаметрического монорима — стихотворения, в котором все строки зарифмованы на одну рифму: здесь строфичность минимальна, и можно предполагать, что семантический ореол гексаметра будет здесь чувствоваться сильнее. Как приведенные примеры рифмованного гексаметра аналогичны в предыдущей группе примеров (на признак О) примерам с разнородными окончаниями, так монорим был бы аналогичен примерам с окончаниями однородными.

Порог ощутимости гексаметрического ореола по признаку (Р), стало быть, тот же, что и по признаку (О): нарушение однородности окончаний. Можно думать, что этот признак менее существен, чем (О), т. е., например, что 5-ст. дактиль с рифмованными женскими окончаниями (примеры 30–32) более «похож на гексаметр», чем 5-ст. дактиль с нерифмованными мужскими окончаниями (примеры 21–22). Но настаивать на этом было бы пока неосторожно.

Таким образом, подводя итоги, можно сказать: для ощутимости семантического ореола гексаметра необходимо, чтобы дериват его сохранял:

во-первых, признак (И) — 2-сложный или преимущественно 2-сложный междуиктовый интервал как основную ритмическую характеристику гексаметра (а признаки С и А могут и отклоняться);

во-вторых, признаки (О) и (Р) — однородность окончаний и рифмовки как основную строфическую характеристику гексаметра (а тип окончаний, т. е. качественный аспект признака (О), может и отклоняться).

При этом, конечно, характеристика ритмическая важнее, чем строфическая: при нарушении однородности окончаний и рифмовки (примеры 5, 30–32) гексаметрические ассоциации еще возможны, при замене 2-сложного интервала 1-сложным (пример 3) они начисто исчезают.

6. Членение стиха. В дополнение к пяти рассмотренным признакам гексаметра, может быть, имело бы смысл рассмотреть и шестой признак — цезурное членение (Ц), и обследовать ряд дериватов, идущих от разбиения длинной строки гексаметра на короткие отрезки, часто с рифмой. Но здесь было бы труднее систематизировать отступления от исходной формы на 1, 2 и более шагов; поэтому ограничимся лишь перечнем некоторых примеров.

а) двучленный гексаметр с внутренней рифмой, но без графической двустишности:

(33) Лепет ручья, голубые цветы, расцветанье природы…

Кто же в полях: это он, это ты, ваши ясные годы…

В. Брюсов. «Воспоминание (симфония)», IV, 6;

двучленный гексаметр без внутренних рифм, но с графической двустишностью:

(34) Сад чародейных прохлад / Ароматами сладкими дышит,

Звонко смеется фонтан, / И серебряный ветер колышет…

Ф. Сологуб. «Сад чародейных прохлад…»;

двучленный гексаметр с внутренними рифмами и с графической двустишностью (целый сборник В. Шуфа «Гекзаметры»[82] с восторженным предисловием Н. Энгельгардта):

(35) Дышит томительно сад, / И деревья в цвету белоснежном,

Грезой обвеяны, спят. / Песня слышится в сумраке нежном…

б) трехчленный гексаметр без внутренних рифм и без графической разбивки (у Жуковского это параллель к примеру 2):

(36) Солнце сияет; море спокойно; к брегу с любовью

Воды теснятся. Что на душистой зелени бьется?..

В. Жуковский. «Ундина», гл. XI, первая песня;

трехчленный гексаметр с внутренними рифмами и без графической разбивки (леонинские versus triniti):

(37) Где, светлоокая, ты, одинокая, странствуешь ныне?

Зноем и холодом, жаждой и голодом в дикой пустыне…

В. Жуковский. «Наль и Дамаянти», VII, 1;

то же, в 5-стопном деривате, с разбивкой:

(38) Камень сугроба / От зимнего гроба / Отвален.

Чудом разлиты / Вокруг хризолиты / Проталин…

Л. Столица. «Пасхалия»;

в) элегический дистих, расчлененный в пропорциях японской танки (5, 7, 5, 7, 7 слогов): по немецкому образцу так писал Брюсов (1898):

(39) Как золотые / Дождя упадания — / Слезы немые, —

Будут в печальной судьбе / Слезы мои о тебе;

г) элегический дистих, расчлененный на