Песня любви - Диана Гроу

Она вспомнила, как Бьорн прыгнул за ней в Аэфор. Что бы ни случилось, он поможет ей освободиться. И если их план провалится, она умрет вместе с ним. Этого ей было достаточно.

Через некоторое время она увидела, как Аль-Амин и маленький священник повели ее лошадь к большим двустворчатым воротам.

— Моя госпожа решила продать ее, так как хозяину не нравится, что она ездит верхом, — объяснил он Тарику, продолжавшему охранять вход. — Если ты не позволишь нам пройти сейчас, то торговцы лошадьми закроют свои дворы и на ночь напьются.

— И чтобы продать одну лошадь, вам нужно идти вдвоем?

Аль-Амин закатил глаза.

— Как ты знаешь, я наездник, а не конюх. И день, когда я начну сгребать на улице навоз, станет для меня последним, — жеманно проговорил он.

Тарик засмеялся и распахнул широкие ворота. Аль-Амин танцующей походкой прошел мимо евнуха Султаны. Доминик вышел за ним с мерином.

— Двое выбрались, — прошептала Рика. — Остались трое.

С наступлением сумерек мальчишки на улице подняли крик, предлагая за небольшую плату освещать дорогу благородным господам. Рика услышала, как Торвальд на ломаном греческом подозвал одного из них. Она выглянула в окно вовремя и увидела, как отец проскользнул наружу, после чего Тарик запер за ним высокую двустворчатую дверь. При этом Рика, прячась за занавеской, не пропустила злобный взгляд, который он бросил на ее окно.

— Трое выбрались, — тихо произнесла она.

— Рика, может быть, поешь? — уговаривал ее Абдул из-за дверей комнаты.

— Не сегодня. — Она прислонилась к косяку. Сердце ее бешено билось. — Таков обычай моего народа. Я должна поститься в память усопшей подруги. — Несмотря на поучения Магнуса, ложь легко слетела с ее языка. На самом деле поминки на севере были как раз поводом как следует напиться и наесться. Пиршество и пьянство считались более подходящим для провожания, чем пост. — Ты должен простить мне это краткое отсутствие.

— Тарик доложил мне, что Аль-Амин не вернулся, — продолжал Абдул. — Хочешь, я пришлю кого-нибудь прислуживать тебе? Может быть, другого евнуха?

— Нет, — покачала она головой. — Я привыкла к Аль-Амину. Он скоро вернется. Наверняка у него просто возникли какие-то трудности с покупателем, но я хочу скорее продать этого коня, чтобы мои поездки верхом не раздражали тебя.

— Спасибо, мой северный цветок. Твое уважение к моим желаниям весьма похвально. — В его голосе звучало нетерпение. — Но мне хочется сегодня же вечером поделиться с тобой моими планами на будущее. Право же, смерть служанки и так отняла у тебя много времени; Неужели я не смогу уговорить тебя присоединиться ко мне?

В этот момент возле другой двери мелькнула какая-то тень.

— Пожалуйста, отнесись с уважением к моим обычаям, хотя бы сегодня, — просительно добавила Рика. — Я сегодня не смогу быть приятной собеседницей. Я готова с полным вниманием отнестись к твоим планам, но в другое время. Прошу тебя. Может быть, завтра…

— Как хочешь. — Недовольный тон Абдула подсказал Рике, что он нечасто позволял идти наперекор его желаниям.

Затаив дыхание, она прижалась ухом к дверям, вслушиваясь в его удаляющиеся шаги. Убедившись, что он действительно ушел, она облегченно выдохнула и обхватила себя руками, чтобы сдержать дрожь.

Затем она подперла дверной засов стулом, задула лампу и в наступающих сумерках стала ждать, когда дом затихнет. Абдул-Азиз приказал, чтобы ужин сопровождала музыка, и Рика терпеливо переносила завывания и всхлипы, издаваемые его музыкантами. Она знала, что Аль-Амину не нравятся ее северные мелодии, так что ее совсем не удивляло, что она, в свою очередь, находит арабскую музыку непонятной.

Она подвинула свой стул к окну и уселась наблюдать за тем, что происходит во дворе, но так, чтобы оставаться незамеченной. Тарика сменил у ворот другой евнух, но такой же громадный. У ворот всегда стояла стража, но лишь сегодня ей запретили выход наружу. Заподозрил ли Абдул что-то, или просто обеспокоился насчет ее безопасности и репутации, как утверждал Тарик?

Лампы в хозяйской обеденной комнате погасли, и колеблющийся свет свечи свидетельствовал о том, что Абдул направился по веранде в свои покои, расположенные вокруг лестничного проема. Если бы здесь была еще одна лестница!.. Но единственная возможность попасть с третьего этажа во двор — идти мимо комнат хозяина. Рика должна была признаться, что ей очень повезло прошлой ночью, когда она прокралась вниз незаметно. Несомненно, ей помогли громкие стоны и завывания наложницы, развлекавшей господина. Но Абдул-Азиз редко приглашал одну и ту же девушку две ночи подряд, так что Рика понимала: сегодня рассчитывать на подобное отвлечение нельзя.

Многочисленные женщины Абдула ее не интересовали, так как она не собиралась присоединяться к их числу. Однако она задумалась, как отнесется к воплям плакальщицы женщина, которой Абдул небезразличен. Возможно, для нее этика завывания будет поводом не для забавы, а для отчаяния? На севере тоже у вождей нередко были наложницы, но она не думала, что ей лично придется с этим столкнуться. На миг Рика пожалела Султану и других жен. Если кто-то из них всерьез любил Абдул-Азиза, то они каждую ночь должны были умирать от печали. Как может женщина постоянно жить с этим?

Лампы в комнатах Абдула погасли. Не было слышно ни звука, кроме тихого щебета ночных птиц и плеска фонтана. Женщина, делившая сегодня ложе с господином, была либо молчаливой, либо более безразличной. Рика продолжала смотреть в пустой двор, напряженно ожидая сигнала отпереть свою дверь.

Луна поднялась и медленно покатилась по небу, но во дворе не было и намека на движение. Почему он не идет? Бьорн бился в битвах, ходил в набеги. Он наверняка знал, как важна точность в таких делах. Ожидание терзало ее. Рика перестала заламывать пальцы и, чуть не плача, уткнулась лицом в ладони.

Внизу гордо прошествовал один из павлинов, сунул голову в куст и испустил громкий скрипучий крик. Этот звук заставил ее поднять голову, и она увидела, как неясная фигура проскользнула на лестницу.

Наконец! Он идет, и скоро они вместе тихо поднимутся в сад на крыше. У Бьорна с собой будет веревка, по которой они спустятся с крыши дома на улицу. А потом они с Бьорном доберутся до площади Быка, где их будет ждать Торвальд с лошадью. Оттуда они быстро доедут до гавани Феодосии, где по договоренности Торвальдас Орнольфом их будет ждать «Валькирия», готовая отплыть, как только они поднимутся на борт.

Рике нужно будет всего лишь преодолеть темный коридор от дверей до лестницы, а там она встретит Бьорна. Они вместе проберутся в сад на крыше. Она быстро сунула бумаги о продаже в рабство Аль-Амина в кошель у пояса. Рика собиралась отдать их ему при первой же возможности. Затем она окинула взглядом комнату, которая была последние полгода ей домом. Рика ничего не хотела отсюда брать. Она отодвинула стул от засова и приготовилась открыть дверь.