Песня любви - Диана Гроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прямо скажем, ты меня не успокоил, — сказала Рика, вытирая глаза краешком простыни.
— Но мы, госпожа моя, будем настороже, — убежденно произнес Аль-Амин. — Вы не станете есть ничего, приготовленного не мной. Я буду сопровождать вас повсюду. — Он на миг прикусил губу и, глядя ей прямо в глаза, твердо заявил: — И больше никаких ночных купаний.
Рику охватила паника. Аль-Амин все знал. Однако глаза его при этом были непроницаемы.
— Согласна, — ответила она.
— В этом доме вы можете доверять только мне и хозяину. Я знаю, что вы не хотите иметь с ним ничего общего. И еще о вашей безопасности может позаботиться ваш отец Торвальд. — Аль-Амин пересчитал ее союзников по пальцам, затем, скривившись, добавил: — Думаю, что мы так же можем полагаться на варвара и его друга, маленького римского священника.
— Уверена, что можем, — подтвердила Рика.
— Все другие на подозрении. Пожалуйста, госпожа, позвольте мне руководить вами. Я позабочусь о вашей безопасности, но, на мой взгляд, обеспечит ее только одно.
— Что именно?
— Вы должны покинуть этот дом, госпожа, — грустно произнес Аль-Амин. — Вы должны вернуться на север. Мне кажется, это и так у вас на уме. Я прав?
— Ты хорошо меня знаешь, Аль-Амин. Евнух вздохнул.
— Тогда я помогу вам, госпожа, но у меня будет одна просьба.
— Ты уже знаешь, что я не могу тебе ни в чем отказать.
Аль-Амин нервно потер руки.
— Я слышал, что на севере очень-очень холодно. И там наверняка не растут фисташки… — Он грустно улыбнулся. — Но когда вы соберетесь туда, пожалуйста, возьмите меня с собой.
Рика бросилась к нему на шею.
— Конечно, ты поедешь с нами, я обещаю купить тебе новую самую теплую одежду. Кто знает, может быть, ты полюбишь лесные орехи так же, как фисташки.
Обрадованный ее искренним порывом, Аль-Амин робко похлопал ее по спине.
— А теперь, моя госпожа, нам следует позаботиться об упокоении госпожи Хельги. Должен ли я устроить ее погребение в одном из мавзолеев, или вы желаете похоронить ее за городскими воротами?
— У нас, северян, другие обычаи. Мы не зарываем тела дорогих нам людей в землю, потому что не хотим, чтобыони стали пищей червей, — ответила, ему Рика. — И не заключаем их в каменные ящики гнить и плесневеть. Мы отсылаем их в рай достойно — с попутным ветром и в огне.
— Как это?
— Пошли за Торвальдом, — решительно приказала она. — Мне нужно поговорить… с моим отцом.
Глава 41
Понадобилось пойти на компромиссы. В соответствии с верой Абдул-Азиза похороны Хельги прошли с большой спешкой. На севере ее тело на десять дней положили бы в холодную черную землю, а тем временем шили бы погребальные покровы и собирали нужные ей вещи. В холодном климате за такое короткое время тело потемнело бы, но не разложилось.
Но ислам требовал быстрого захоронения, так что Хельгу похоронят в том, в чем она умерла. Рика согласилась, что дорогой шелк — достойный саван. В Согнефьорде построили бы специальную погребальную ладью, чтобы отправить останки Хельги в последний путь, но Рике пришлось принять небольшую лодку, купленную Торвальдом на верфи в гавани Феодосии.
— Твоя преданность этой служанке меня поражает, — говорил Абдул-Азиз, шествуя рядом с Рикой в маленькой похоронной процессии. Его тон явно указывал на то, что он считал подобную преданность неестественной. Ему это было трудно понять. Впереди них Бьорн, Торвальд, Аль-Амин и маленький священник несли легкое тело Хельги на плоской доске в сторону гавани. В свободной руке каждый держал зажженный факел.
— Она была мне другом.
Рика сильнее прижала к груди охапку зеленых веток, вдыхая их свежий терпкий аромат. Он прочищал голову, и ей подумалось, что перед лицом смерти у живых всегда каким-то удивительным образом обостряются все ощущения.
Хорошо, что чадра скрывала лицо Рики от любопытных взглядов. Она не раз слышала здесь завывание наемных плакальщиц, сопровождавших гробы с усопшими, и все это казалось ей невероятно фальшивым. Ее горе не предназначалось для чужих глаз. Оно было сугубо личным.
Чадра также позволяла ей незаметно наблюдать за Аб-дул-Азизом. Араб явно испытывал какую-то неловкость. Она знала, что он считал их похоронный обряд языческим. Мусульмане, христиане и иудеи с непониманием относились к ритуалу сожжения покойников. И небольшая толпа зевак следовала за ними, чтобы поглазеть на необычный варварский обряд, который был для них увлекательным зрелищем.
Они добрались до гавани Феодосии и подошли к ее самому удаленному и укромному месту, где колыхалась на волнах маленькая лодка. Бьорн и Торвальд бережно опустили в нее тело Хельги.
— Но у нас нет жреца, — заметил Торвальд.
— Я скажу, — произнесла Рика, стаскивая с себя чадру. Абдул-Азиз начал было возражать, но она взглядом заставила его замолчать, коротко сказав: — Это необходимо. У нас нет варяжского жреца, значит, придется обойтись скальдом.
Склонив голову, она мысленно повторила строфы обряда и в этот миг осознала, что больше не верит в богов Асгарда. Они стали просто бледными героями саг и сказаний, забавных и страшных, пригодных лишь для развлечения в длинные зимние вечера. Но Хельга в них верила, так что Рика произнесет их со всей страстью верующих. Это было последнее доброе дело, которое она могла совершить ради преданной старой подруги:
— В моменты печали и горя мы призываем богов, — начала Рика, воздев руки к небу. — Слушай, Отец Всемогущий, Один. Обрати к нам свой слух, Тор Громовержец и не презирай наших слез, Фрейя, Хозяйка Асгарда! Мы просим вас принять душу Хельги, той, которую мы очень любили. — Голос ее от глубокого волнения прерывался. — Мы будем тосковать по ней.
Затем Рика, в предписанном жесте призыва трех божеств, приложила сжатый кулак ко лбу, потом к правой груди и к левой. Однако делая это, она ощущала глубокую пустоту.
— Она, истинно достойная, со временем вернется к своему народу. Мы знаем, что Хельга — достойнейшая из достойных. Пусть душа ее обретет в Сияющих Землях покой, радость и лучших друзей. Об этом мы молим. Пусть это сбудется!
— Пусть это сбудется, — повторили за ней Торвальд и Бьорн.
Рика через голову сняла с себя янтарный молоточек и, став на колени, завязала его кожаный шнурок на шее мертвой женщины. Ей казалось, что именно этот амулет должен сопровождать Хельгу в загробный мир.
— Возьми с собой этот молоточек Тора. Пусть он охраняет твою прекрасную душу в далеких странствиях.
Когда Рика поднялась на ноги, она увидела, что Торвальд поджал губы, но согласно кивнул. Нагнувшись, он вложил в холодную руку Хельги золотую византийскую монету, а Рика продолжала: