Кровавые обещания - Райчел Мид

— Роза Хэзевей, — сказал он. — Я запомнил твое имя — как ты и велела.

Больше он ничего не добавил, но я сильнее сжала руку Дмитрия, когда мы проходили мимо. Стригой не сводил с меня взгляда, пока мы не вышли наружу и не закрыли за собой дверь.

— Он хочет убить меня, — сказала я.

— Все стригой хотят убить тебя, — ответил Дмитрий.

— Нет, он по-настоящему хочет... Я пытала его.

— Знаю. После этого он оказался в немилости, его положение ухудшилось.

— От этого мне не легче.

— Марлен не тот, из-за кого тебе следует волноваться, — беззаботно ответил Дмитрий. — Твоя схватка с ним лишь убедила Галину, что ты станешь для нас ценным приобретением. Он ниже тебя.

Нельзя сказать, что эти слова меня полностью успокоили. Я воспринимала стригоев как личных врагов и вряд ли могла приобрести в их среде друзей.

Была ночь, естественно. В противном случае Дмитрий не вывел бы меня наружу. Судя по виду фойе, я решила, что мы вышли через переднюю дверь, однако громадный сад вокруг заставил предположить, что мы позади дома. Или, может, весь дом окружала густая зелень, искусно подрезанная живая изгородь, создающая целый лабиринт. Там и сям попадались маленькие дворики с фонтанами и статуями. И повсюду росли цветы, цветы, цветы, в воздухе ощущался густой аромат; наверно, кто-то немало потрудился, разыскивая цветы, раскрывающиеся ночью. Единственным растением, которое я сразу узнала, был жасмин, его длинные, усыпанными белыми цветами стебли обвивали шпалеры и статуи.

Мы немного прошли в молчании, романтика зачаровала меня. Все время, пока мы с Дмитрием были вместе в школе, меня терзал страх, как совместить наши отношения и наши обязанности. Тогда я даже вообразить такого не могла — что весенней ночью под светом звезд мы будем гулять в саду.

Даже в отсутствие необходимости преодолевать спуск по лестнице прогулка все больше изнуряла меня. В конце концов, я вынуждена была остановиться и вздохнула.

— Я устала.

Дмитрий остановился и помог мне сесть. Сухая трава щекотала кожу. Я откинулась на спину; он растянулся рядом. Возникло фантастическое ощущение deja vu — при воспоминании о том дне, когда мы делали снежных ангелов.

— Это потрясающе, — сказала я, глядя в небо, чистое, без единого облачка. — Как оно выглядит для тебя?

— Хмм?

— Света достаточно, чтобы я могла хорошо видеть, и все же по сравнению с днем темновато. Твои глаза лучше моих. Что ты видишь?

— Для меня это как яркий день. — Я промолчала, и он добавил: — И для тебя это может стать таким же.

Я попыталась представить себе это. Останутся ли тени такими же таинственными? Будут ли луна и звезды сиять так же ярко?

— Не знаю. Мне нравится полутьма.

— Только потому, что ты не знаешь ничего другого.

Я вздохнула.

— Ты продолжаешь уговаривать меня.

Повернувшись ко мне, он отвел волосы с моего лица.

— Роза, это сводит меня с ума. Я устал ждать. Я хочу, чтобы мы были вместе. Разве ты не хочешь того же? А что мы имеем? Все может быть гораздо лучше.

Слова страстные, исполненные романтики, но не тон, каким они были сказаны.

Мне нравился туман, в котором я жила, туман, в котором таяли все тревоги. Мне нравилось ощущение нашей близости, его поцелуи, слова о том, как сильно он хочет меня...

— Почему? — Спросила я.

— Что почему?

Он казался озадаченным — то, чего я до сих пор не наблюдала у стригоев.

— Почему ты хочешь меня?

Я и сама не знала, откуда возник этот вопрос.

— Почему бы мне не хотеть тебя?

Его ответ прозвучал так, словно это было очевидно, словно я задала глупейший в мире вопрос. Скорее всего, так оно и было. Тем не менее... Я почему-то ожидала услышать другой ответ.

И как раз в этот момент живот у меня свело. За время, проведенное с Дмитрием, я научилась не обращать внимания на тошноту, свидетельствующую о присутствии рядом стригоя. Появление еще одного стригоя, однако, усиливало ее. Я чувствовала это рядом с Натаном и почувствовала сейчас. Я села, Дмитрий тоже, почти одновременно со мной. Наверно, ему помог обостренный слух.

К нам приближалась темная фигура, закрывая собой звезды. Это была женщина, и Дмитрий вскочил. Я осталась сидеть на земле.

Она была поразительно хороша собой, ее красота ужасала. Сложение напоминало мое — свидетельство того, что до обращения она не была моройкой. Исайя, стригой, захвативший меня в плен, был очень стар и просто излучал силу. Эта женщина была стригоем не так давно, но я ощущала, что она старше Дмитрия и гораздо сильнее.

Она сказала ему что-то по-русски, голосом таким же холодным, как ее красота. Дмитрий ответил, уверенно, но вежливо; пару раз в их разговоре упоминалось имя Натана. Протянув руку, Дмитрий помог мне встать. Я почувствовала неловкость оттого, как часто теперь нуждалась в его помощи, а ведь раньше была почти наравне с ним.

— Роза, — представил он, — это Галина. Это она позволила тебе оставаться здесь.

Никакой доброты в лице Галины я не увидела. Оно вообще было лишено эмоций. Возникло ощущение, будто она в состоянии заглянуть мне в душу. Я, конечно, не понимала многого из того, что происходило вокруг, но одно не вызывало сомнений — мое длительное проживание здесь было явлением редким и, безусловно, временным. Я сглотнула.

— Спасибо, — произнесла я по-русски.

Я не знала, как сказать, что рада нашей встрече — и, честно, вовсе не была уверена, что так уж рада, — но решила, что простой благодарности будет вполне достаточно. Если она была когда-то инструктором Дмитрия и училась в нормальной Академии, то, скорее всего, знала английский и просто притворялась, как Ева. Я не имела понятия, зачем ей это, но если вы в состоянии сломать юной дампирке шею, то имеете право делать в ее присутствии, что пожелаете.

Выражение лица Галины — или, точнее, его отсутствие — не изменилось после моего «спасибо», и она снова переключила внимание на Дмитрия. Он пару раз указывал в мою сторону — они явно обсуждали меня. Я узнала слово «сильная».

В конце концов, Галина закончила разговор и удалилась, не попрощавшись. Мы с Дмитрием не шевелились, пока моя тошнота не исчезла.

— Пошли, — сказал он. — Пора возвращаться.

Мы снова двинулись по лабиринту, я понятия не имела, как Дмитрий ориентируется в поместье. Едва оказавшись здесь, я мечтала о том, чтобы вырваться наружу и сбежать. Теперь это потеряло смысл. Другое дело — гнев Галины.

— Что она сказала? — Спросила я.

— Ей не нравится, что ты все еще здесь. Она хочет, чтобы я пробудил тебя или убил.

— Ох! Ммм... И как ты поступишь?

Несколько мгновений он молчал.

— Подожду еще немного, а потом... сделаю выбор за тебя.