Принуждение к миру - Дмитрий Владимирович Абрамов

с ходом и на троих почти двадцать дырок от торпед в корпусах ниже ватерлинии. Оба держащиеся на воде эскортника имели утыканную дырками лётную палубу и весело полыхали бензиново-керосиновыми пожарами. Про собственную авиагруппу американцам в таких условиях стоило забыть. Самолёты даже если и не были сбиты японскими истребителями, то за отсутствием в наличии плавучих аэродромов рухнули в море, после того как лётчики выбрасывались из них с парашютом.

Итог – двести на двести по самолётам. Но у японцев в счёт прибавкой-призом идёт неслабая такая куча потопленных-повреждённых американских кораблей. Японцы улетели. Почти обездвиженная американская эскадра собирает-спасает экипажи погибших-гибнущих кораблей и сбитых пилотов. Корабли Ямамото энергично рвут дистанцию. Им ещё четыре-пять часов до места воздушно-морского побоища.

Через три часа японские самолёты возвращаются. На плаву под ними – линкор, один эскортник и тринадцать эсминцев. Куда всё остальное делось? Так подлодки постарались. У них сегодня тоже праздник. Им тоже удалось пустить кровушки бледнолицым варварам. Зенитки у американцев ещё есть, и есть избыток желающих встать к ним. Плотный огонь. Но всё же не такой, как утром. Пятнадцать торпедоносцев и шесть истребителей сбито. Правда, некоторые лучше было и не сбивать. Четыре горящих самолёта врезались в палубы-корпуса кораблей уничтожаемой эскадры. Кто-то из припозднившихся подводников тоже вносит вклад в разгром американцев. Самолёты улетают, а под пронзительно голубым небом на волнах покачиваются два лишённых хода и облепленных матросами с погибших кораблей эсминца.

На горизонте уже появились быстро приближающиеся японские корабли. Не все. Весь японский флот сюда уже не рвётся. Так… немного. Пяток самых быстроходных эсминцев и пара лёгких крейсеров. С летающей лодки американцам сброшен вымпел. Им предлагается сдаться. После нескольких минут раздумья эсминцы спускают звёздно-полосатый флаг.

Ещё через час японские офицеры фильтруют почти три тысячи сдавшихся-спасшихся американских моряков. Адмирал Флетчер, к глубокому сожалению японцев, погиб на «Индиане». Отобрано-отфильтровано для расспросов-допросов три десятка старших офицеров. Остальных моряков, запертых-распределённых по трюмам небольшими партиями, выводят на верхние палубы и рубят фамильно-наследственными мечами. Трофейные эсминцы взяты на буксир – можно возвращаться на Гавайи. И часть японской эскадры туда возвращается. Малая часть.

Большая – пойдёт на юг. Там, в четырёх с половиной тысячах миль, – Новая Зеландия. Неделя ходу японским кораблям. Есть там чем поживиться. Если что американское на море попадётся – пополнят японцы свой счёт. Если остатки американской военно-морской мощи разбегутся – то трындец их войскам на Северном острове.

Перед поворотом на юг – небольшая заминка. Авианосцы флота принимают прилетающие с торчащих у Гавайев гидроавиатранспортов резервные самолёты. В этот раз авиагруппа сбалансирована по-другому – истребителей теперь только половина от общего числа палубных самолётов.

В общей кутерьме-круговерти победно-боевого дня проходит почти не замеченным сообщение от подлодок, высланных на перехват госпитальных судов. Все три пассажирских лайнера, переоборудованных под плавучие госпитали, потоплены. Топить такие суда – военное преступление! Но два загруженных на них американцами пехотных полка несколько снижают муки совести японских подводников и их командования. Хотя… какие к чертям муки? Хорошо, справедливо, почётно, достойно, разумно, полезно всё, что идёт на пользу Империи, всё, что приближает её победу, всё, что наносит ущерб противнику.

Во второй половине двадцать восьмого дня последнего месяца года (по календарю бледнолицых варваров) японский флот нагнал идущий на юг и оставшийся без охраны-эскорта караван американских судов. Двадцать три одинаково-однопроектных сухогруза «Либерти» и семь построенных по немного изменённому проекту их братков – танкеров. Американские верфи пекли эти суда как пирожки, иногда спуская на воду по три сухогруза в день. Так что топить их ради боевого счёта было бессмысленно. Всё равно всех не перетопишь. Значение имели только гружёные суда, их груз. Поэтому Ямамото и не отправил никого в погоню за беззащитным, но порожним, уходящим на север караваном. А на идущие на юг суда маршал флота смотрел не только как на жертву. Были ещё кое-какие мыслишки.

Эсминцы и лёгкие крейсера, не появляясь в виду каравана, легко его обогнали и окружили. И началась потеха. Для демонстрации торпедоносцы топят десяток сухогрузов. Танкеры стараются не трогать – топливо самим пригодится. Эсминцы не дают разбежаться каравану в разные стороны. «Либерти» пытаются огрызаться из малочисленных зениток и скудной и маломощной, по военно-морским меркам, бортовой артиллерии[89]. Наиболее агрессивные получают торпеды в борт. Предложение сдаться. На трёх сухогрузах и трёх танкерах спускают флаги.

Остальные упрямцы расстреливаются-топятся огнём авиации и лёгких крейсеров.

На двух сухогрузах капитаны настолько напуганы, что даже забывают сжечь шифровальные книги. Везёт в этом рейде японцам. Все американские суда с японскими командами продолжают путь на юг. А японский флот ложится в дрейф. Пока спешить некуда. Пущай транспорты побольше оторвутся. У них – особая задача. Они приманка. Через сутки с трофейных «Либерти» в эфир уходят сообщения, шифрованные американским кодом. «Караван разгромлен японской авиацией и лёгкими силами флота Японии. Шести судам удалось вырваться-скрыться-спастись. Спасите-помогите. К нам периодически прилетают небольшие группы японских самолётов и пытаются нас добить. Большие потери в экипажах». Вторые сутки аферы – в эфир идут всё те же сообщения, только про японскую авиацию уже не упоминается. С небольшим трофейным караваном выходит на связь какой-то американский корабль. Интересуется-уточняет. В последний день года идущим на юг судам передают координаты точки встречи с идущим в Штаты конвоем. До точки встречи ещё два дня пути.

Первого января над шестёркой судов появляется пара американских самолётов. Покружили, убедились в том, что это свои идут и улетели. И не увидели, что в ста милях к северу экономным ходом движется японская армада.

Утром второго января из облаков над американским конвоем вынырнули две японские «летающие лодки». Разглядели-сфоткали и снова спрятались в облаках, не дожидаясь атаки дежурного звена «Уайлдкэтов».

На фотографиях конвоя японские штабные офицеры распознали старенький линкор «Айдахо», четыре эскортных авианосца типа «Касабланка», четыре лёгких крейсера типа «Омаха» и пятнадцать разнотипных эсминцев довоенной постройки. Ну и почти четыре десятка различных сухогрузов насчитали.

Через два часа американские локаторы засекли большую группу самолётов. Но японцы слегка промахивались с направлением. И это дало время-возможность для выпуска в воздух всей авиагруппы конвоя. Ну почти всей. Два десятка палубных торпедоносцев поднимать было бессмысленно. Надо сначала истребителями отбить вражеский налёт. Японские самолёты не спешили атаковать конвой и пошли вокруг него широким кругом за пределами досягаемости американских зениток. Лихие американские пилоты приняли это за трусость и рванули в атаку. Почти восемьдесят «Уайлдкэтов» против двухсот пятидесяти «Зеро». Только когда число американских самолётов уполовинилось – оставшиеся в воздухе сообразили сбежать под прикрытие родных зениток. Но это уже мало чем могло помочь и американским лётчикам, и американскому конвою. Потому как