Путь. Автобиография западного йога - Уолтерс Джеймс Дональд Свами Криянанда (Крийананда)

Часто люди возражают: «Если каждый перевоплощается, то почему никто не помнит, что он жил раньше?» Ответ прост: многие помнят! Конечно, на Западе дети, рассказывающие о таких воспоминаниях, тут же получают от взрослых выговор и понимают, что лучше держать свои мысли при себе. Несмотря на это, было предано гласности множество хорошо документированных случаев [Среди книг на эту тему: «Двадцать случаев предполагаемого перевоплощения», доктор Ян Стивенсон; «Множество домов», доктор Джин Серминар; «Сегодня и в грядущем», Руфь Монтгомери; «Перевоплощение в двадцатом столетии», под редакцией Мартина Ибена. Есть и множество других книг.]. Так как мой интерес к таким вещам относительно широко известен, многие люди в течение ряда лет рассказывали мне о собственных случаях воспоминаний прошлой жизни.

Одна женщина рассказала мне, что однажды она играла на пианино пьесу для своего ученика, четырехлетнего мальчика. Ребенок уверенно заявил: «Я знаю эту пьесу. Я обычно играл ее на своей скрипке». Зная, что он учился играть только на пианино, она стала расспрашивать его. Мальчик совершенно правильно показал трудные позиции пальцев и движения рук для игры на скрипке. «Он никогда прежде не видел скрипку, — уверяла потом его мать. — Он даже никогда не слышал игру на скрипке!»

Один из наиболее интересных отчетов о явлениях такого рода был прислан несколько лет назад моим другом с Кубы (там он был перепечатан из французских газет). Согласно этому сообщению, французская девочка, дочь благочестивых католиков, как только научилась говорить, стала вполне осознанно произносить индийские слова (например, «рупия»). Она часто повторяла два слова, «Вардха» и «Бапу». Заинтригованные родители стали читать книги об Индии. Они узнали, что Вардха — название деревни, где Махатма Ганди основал свой ашрам, а Бапу — его прозвище, известное близким друзьям и ученикам. Девочка утверждала, что в прежней жизни она жила в Вардхе с Бапу.

Однажды кто-то подарил ее родителям экземпляр «Автобиографии Йога», в последней части которой Йогананда описывает свой визит в 1936 году к Махатме Ганди в Вардху. Увидев фотографию Йогананды на обложке, девочка радостно воскликнула: «О, это Йогананда! Он приезжал в Вардху. Он был очень красивый!»

Люди, которые верят, что живут только раз, вынуждены умерить свои надежды на совершенство. Ортодоксальные верующие могут стараться вести такой образ жизни, чтобы избежать после смерти ада огненного; однако большинство, как я думаю, склонны прагматично спрашивать себя: «Сколько можно грешить, чтобы не попасть туда?»

Вера в принцип возрождения помогает смотреть на процесс развития радостно, без страха и сомнений.

— Есть ли конец эволюции? — спросил однажды посетитель Парамахансу Йогананду.

— Конца нет, — ответил Мастер. — Развитие идет, пока вы не достигнете бесконечности.

В Маунт-Вашингтоне перевоплощение было составной частью нашего образа мышления. Мы быстро привыкли к тому, что Мастер иногда рассказывал нам что-нибудь о наших или чьих-то прошлых жизнях.

Глядя на Жана Саважа, которому было девять лет, он воскликнул однажды: «Маленький Жан — не ребенок. Он все еще пожилой человек!»

Я как-то сказал ему, что всегда хотел жить один. Он ответил: «Это потому, что ты и прежде желал этого. Большинство из тех, кто сегодня со мной, в прошлом много раз жили в одиночестве». Он говорил это мимоходом, и мне редко случалось расспрашивать его более подробно. Однако некоторые проявляли более глубокий интерес, и Мастер иногда отвечал им более определенно.

Через несколько лет после того, как доктор Льюис похоронил свою мать, Мастер, зная о любви доктора к ней, сообщил ему: «Она родилась вновь. Если вы поедете в… — он назвал адрес в Новой Англии, — то найдете ее там». Доктор Льюис отправился туда.

«Это невероятно, — рассказывал он мне позднее. — Ребенку было всего три года, но во многом она вела себя точно как моя мама. Я заметил, что она сразу полюбила меня. Похоже было, что она как бы узнала меня».

Миссис Вера Браун с Мастером и несколькими учениками однажды вечером пошли в театр. Их внимание привлекла маленькая девочка, сидевшая в ряду перед ними. «Я не могла отвести от нее глаз, — рассказывала она мне потом. — В ней было нечто, что очаровало меня. Я думаю, это оттого, что она выглядела слишком взрослой и мудрой для ее возраста, и в то же время грустной. Впоследствии Мастер сказал мне: «Вас заинтересовала та маленькая девочка, правда?» «Да, сэр, — ответила я. — Я не знаю почему, но наблюдала за нею все время, пока мы были там».

“В последней жизни, — сказал Мастер, — она умерла в немецком концлагере. Поэтому она выглядит такой печальной. Но ее трагические переживания там и сострадание, которое она обрела в результате этого, сделали ее святой. Именно мудрость, которую вы заметили в ней, так привлекла ваше внимание"».

Однажды Мастеру дали подержать новорожденного. «Я чуть не уронил его, — рассказывал он потом друзьям. — Я вдруг увидел в этом маленьком, с виду невинном создании перешедшее сознание убийцы».

Иногда обсуждения перевоплощения становились особенно интересными. Однажды я спросил Мастера: «Было ли у Иуды какое-то духовное осознание?»

— У него была, конечно, плохая карма, — ответил Мастер, — но все же он был пророком.

— Он был? — Такая вариация на известную тему злодейства Иуды поразила меня.

— Да, — подтвердил Мастер уверенно. — Он должен был быть пророком, чтобы стать одним из двенадцати. Но ему пришлось пережить две тысячи лет страданий за предательство. В этом столетии он наконец получил освобождение в Индии. Иисус явился одному учителю и попросил освободить бывшего Иуду. Я знал его в этой жизни, — добавил Мастер.

— Вы знали? — Меня страстно заинтересовала эта история. — Как он выглядел?

— Всегда очень спокойный и замкнутый. У него все еще сохранилась некоторая тяга к деньгам. Однажды другой ученик начал шутить по поводу этой склонности. Но Мастер покачал головой и сказал спокойно: «Не надо. Оставьте его в покое».

В 1936 году Мастер посетил в Англии Стоунхендж. Там он спокойно сказал своему секретарю, Ричарду Райту (брату Дая Маты): «Я сам жил здесь три с половиной тысячи лет назад».

Иногда он интриговал нас ссылками, всегда мимолетными, на прошлые жизни некоторых знаменитых общественных деятелей. «Уинстон Черчилль был Наполеоном, — говорил он нам. — Наполеон хотел покорить Англию. Черчилль, в качестве премьер-министра Англии, решил эту амбициозную задачу. Наполеон хотел уничтожить Англию. В роли Черчилля он вынужден был председательствовать при распаде Британской Империи. Наполеон был отправлен в ссылку, затем вновь вернулся к власти. Так же и Черчилль был отлучен от политики, но через некоторое время снова пришел к власти».

Интересен тот факт, что Черчилль в молодости находил вдохновение в военных подвигах Наполеона.

«Гитлер, — продолжал Мастер, — был Александром Великим. Любопытно, что оба, Гитлер и Александр, применяли стратегию молниеносной атаки — блицкриг, как называл это Гитлер. Конечно, на Востоке, где завоевания Александра привели к гибели великих цивилизаций, слово «великий» звучит саркастически».

Мастер надеялся пробудить в Гитлере общеизвестный интерес Александра к религиозным учениям Индии и, таким образом, направить амбиции диктатора к более высоким духовным целям. В 1935 году он пытался встретиться с Гитлером, однако ему было отказано.

— Муссолини, — говорил Мастер, — был Марком Антонием. Кайзер Вильгельм был Юлием Цезарем. Сталин был Чингис-ханом.

— Кем был Франклин Рузвельт? — спросил я.

— Я никогда никому не говорил это, — ответил Мастер с усмешкой. — Я опасался неприятностей!

«Авраам Линкольн, — объяснял он нам, — был йогом в Гималаях, который умер с надеждой добиться расового равноправия. Его рождение Линкольном имело целью выполнить это желание». «Он вновь вернулся в этом столетии как Чарльз Линдберг», — говорил Мастер.

Интересно отметить, что, несмотря на достойные заслуги, Линкольн не получил столь широкого общественного признания, хотя почти без особых усилий оно пришло к Линдбергу. Любопытно, что после смерти Линдберга его гавайский друг, Джозеф Кахалеахи, воскликнул: «Это не маленький человек. Это человек уровня Президента» [Reader's digest, декабрь 1974, стр. 258.]. Известно, что Чарльз Линдберг проявлял интерес к индийской философии. Возможно (что любопытно), осуществив возникшее у йога желание посвятить себя делу расового равноправия и отказавшись, будучи Линдбергом, от общественного признания, которое было кармической наградой за успех Линкольна, он снова в своей следующей жизни станет йогом.