Бронзовая Жница - Ирина Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, размещение правительственного лика в таком балагане можно было считать в своём роде оскорблением. Как в борделях.
— Спасибо, добрый маргот, — проговорил Дурик, качая головой. — Право слово, сколько добрых слов я слышу от вас всякий раз. Столько не говорил мне никто, меня вырастили сущие звери; но даже зверю можно привить понимание; а человека не научить доброте, если внутри у него птичий помёт. Я-то знаю и зверей, и людей…
«Не помню, откуда именно он взялся», — нахмурил лоб Морай. — «Но у меня служит смолоду. Прибежал откуда-то с побережья; то ли убил кого, то ли ложно его обвинили, то ли вовсе из дома по малолетству выперли, но кукуха у него поехала. Однако нет-нет да и проскакивает у него что-то про то, что он рос чуть ли не в мангровом лесу в семействе гамадрилов».
Морай не успел об этом спросить, потому что Дурик на цыпочках проскакал к двери в зал заседаний и открыл её — и оттуда пышным салютом выскочило два разноцветных петуха.
— Ай-ай! — взвизгнул шут и едва отбился от них. — А это — настоящие драконы! Не признают хозяев и презирают людей! Я назвал их Мордепал и Сакраал!
— Как родителей Скары? — усмехнулся Морай. — И что охраняют петухи?
— Ничего, маргот! Я просто не могу их выгнать!
Один петух, золотой, как диатрийская корона, явно дрался хуже, чем второй — зеленовато-серый с рыжей головой. Однако они оба имели огромные острые шпоры. Дурик, жертвуя собой, раскидал их и поманил маргота внутрь.
Дверь отделила их от приёмного холла. В зале заседаний было сравнительно спокойно.
«Я ни разу не сидел за этой кафедрой, подобно отцу», — думал Морай, шагая вслед за шутом. — «Иногда он брал с собой Моргала. А потом… нужда в городском совете отпала сама собой».
На стенах характерно бледнели квадраты от снятых портретов. Нобель Куолли и иная брезарская знать, что вышла из фавора, потеряла своё право висеть среди ликов местной власти.
«Висеть им будет можно только на эшафоте».
Из зала Дурик привёл маргота в свои помещения: то был кабинет с выходом в архив. Кабинет запирался на три замка, но любой открывался обычным сдёргиванием вниз.
— Дело в том, что закрытые замки взламываются, маргот, — продолжал глаголить шут. — Но открытые ковыряют до бесконечности, так и не поняв, что они открыты!
«Его рассуждения прелестны», — подумал Морай и шагнул за ним в сравнительно приятное место, где запах карамели был сильнее всего — это она тлела на углях.
— Гуси воняют, ты перебиваешь запах карамелью? — спросил он и сел на мягкое кресло у канцлерского бюро.
— Нет, маргот, я просто очень люблю сладкие ароматы, — отозвался Дурик и встал подле него, почтительно склонив голову.
Морай вздохнул, припоминая, что за день сегодня вышел. Скара поднялся в небо вместе с ним и с Эйрой, а Мальтара наконец сорвалась, показав свои истинные амбиции.
«От неё следует ждать бед», — подумал маргот. — «И хотя я не знаю, каких, я ограничу её от своих дел».
Присутствие брата тоже занимало разум маргота. «Когда я докажу ему свои намерения насчёт Мвеная, он должен будет принять мою сторону. Мы прикончим кузена Каскара и овладеем Альтарой».
— Великий маргот, несомненно, желает знать, кто покушается на архивы и тайны магистрата! — утвердительно воскликнул Дурик.
— Да-да, кому там неймётся? — не ожидая ничего примечательного, спросил Морай.
«В прошлый раз Дурик поднял тревогу из-за муравейника под своим окном, полагая их за шпионов».
Однако ответ оказался неожиданным.
— Монашки, великий маргот! Эти голубки Аана, одетые в белые чепцы и белые фартуки! Они явились, хлопая своими коварными женскими глазками, и стали убеждать, что их прислал жрец из городского триконха. Он, дескать, хотел узнать, не приходили ли какие-то распоряжения из столицы, от Иерофанта… они говорили это — и тем временем шуровали в моих записях!
— Я сжёг всех монашек, жрецов и священников Аана дней десять тому назад.
— Да, да, маргот, это произошло до этого; но вот что важно, — и Дурик поднял кверху указательный палец, — монашки знали, что искать! Они, нижайше боюсь сказать об этом, маргот; но они отыскали среди не шибко примечательных архивов указ, коий был подписан вами. О том, что в Брезе священство не имеет никаких прав и влияния, и лишь ваша милостивая власть может властью называться. Я совершенно точно помню этот документ с вашей чёрной печатью; я хранил его среди прочих, но они… они украли его, маргот.
Лицо Морая скривилось. Впрочем, он знал, что для устранения бардака в магистрате следовало держать тут не Дурика, а кого-нибудь другого.
А Дурик был слишком хорош.
Маргот постучал пальцами по подлокотнику, недовольный.
«Ясно как день, что им это было нужно, чтобы отправить в столицу, Иерофанту Эверетту. Жрецы давно жаловались на меня Иерархам, и мне следовало раньше сжечь их. Теперь Иерофант имеет документальное подтверждение тому, что меня необходимо прижать к ногтю. Но что с того? Он и без этого нашёл бы повод. Хотя я полагал, что он сделает это после нытья кузена Каскара, а не по собственной инициативе. Потому что, ежели он сам решил за меня взяться, вскоре меня ждёт война со всем Конгломератом».
— Неважно, — наконец решил Морай. — Я подпишу новый такой документ.
— Разумно, великий маргот, разумно.
— И моя позиция остаётся прежней. Жрецы, коли такие возникнут, — мои подданные. Всякий, кто будет проповедовать высшую надо мною власть, кроме власти венценосного двоюродного дядюшки, должен быть уничтожен.
«Дракон властвует над стаей сородичей — это меня устраивает. Проходимец в белой рясе, что указывает огненному хищнику — это уже другое».
— Безусловно, маргот!
— Однако странствующие проповедники так или иначе забредают в Брезу, а люди слишком привыкли молиться богам, — продолжал Морай. — Спалить триконх было хорошей мыслью, но мне нужно больше хороших мыслей, Дурик.
— Их есть у меня! — тут же закивал шут. Он кинулся к свиткам и свёрткам, откуда стал доставать разные, начертанные своим корявым почерком, указы. — Вот, смотрите, маргот, это то, что я надумал, а вот… выписки из одной старинной книги.
Морай вытянул шею, свысока глядя на захламлённый пергаментом стол.
— Из книги? Зачем это?
— Есть там одна мысль, маргот, — Дурик опёрся о край стола и блестящими маленькими глазками уставился на лорда
