Святые Бенгалии - О.Б.Л. Капур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда санкиртана приблизилась у Лалабандхападе, все увидели вдалеке большую толпу людей с латхи (палками), копьями и кинжалами, кричащих: «Идите сюда, Нитай-Гаура, Радхе-Шьяма! Мы здесь, чтобы вам, Нитай-Гаура, Радхе-Шьяма, преподать урок!»
Процессия встала. Полиция попросила толпу разойтись. Но никто не двигалась с места. Старший офицер пригрозил, что в случае неповиновения, они откроют огонь. Толпа не слушала, в ней по-прежнему раздавались угрозы и лозунги, призывающие к насилию. Охранники направили на агрессоров винтовки. Пули уже были готовы вылететь из стволов, когда Рамадас Баба, который продолжал петь, не обращая внимания на происходящее, вдруг прорвал полицейский кордон и, двигаясь вперёд, запел более громче и страстно: «Бхаджа Нитай-Гаура, Радхе-Шьяма, джапа Харе Кришна Харе Рама».
Все пришли в ужас. Охранники не могли стрелять, поскольку Баба оказался между сборищем насильников и винтовками на изготовке. Баба поклонился людям, собирающимся на него напасть, распростершись перед ними в дандавате, затем направился к помосту, на котором проходила нама-ягья. Его лицо не выражало ни малейших признаков страха. Он пел киртаи, не прерываясь ни на мгновение. По его щекам струились слёзы любви. Он так обезумел от бхавы, что время от времени пронзительно вскрикивал. Его крики волновали сердца и, казалось, разрывали воздушное пространство. В этот момент вышел вперёд Шри Хриши Кавирадж, главный организатор нама-ягъи. Он одел на Бабу цветочную гирлянду и среди возгласов «Харибол» и звуков раковин пригласил его на помост. Люди, которые намеревались напасть, также исполнились бхавы. Они присоединились к санкиртане, и стали танцевать и петь вместе со всеми[296].
В 1951 — ом году Рамадас Баба с двухсот пятьюдесятью учениками приехал во Вриндаван, чтобы устроить нагара-киртан в Картика пурниму, в годовщину визита Вриндавана Шри Чайтаньей Махапрабху. Автор этой книги, который жил в то время в Агре, вместе с доктором Гокулой Нараяной Вьясой, профессором в медицинском колледже в Агре, также прибыл поучаствовать в киртане во Вриндаване. Но случилась так, что Рамадас Баба заболел. У него была высокая температура, и известный в Калькутте доктор С. К. Дас, который прибыл вместе с ним, посоветовал ему в этот день в киртане не участвовать. Баба согласился, но сказал, что он начнёт петь и пройдёт несколько шагов с участниками шествия, ознаменовав этим начало киртана. Он помолился Шри Радхараману и запел. Слёзы, дрожь и другие саттвика-бхавы украсили его тело. Он так глубоко погрузился в бхаву, что забыл самого себя, и двигался вперёд, воспевая и танцуя. Никто не мог отважиться его остановить. Киртан начался в пять часов утра от храма Махапрабху, шествие прошло мимо храма Гопешвара Махадева, Рангаджи, Наджаки-мандира, Банакханди, Севакунджи, Имлиталы и в одиннадцать часов вечера вернулось к храму Махапрабху. Всё дорогу Баба пел, танцевал и лил слёзы. Ему в то время было семьдесят пять лет, автору — сорок три, а профессору Вьясу — около пятидесяти. Автор и Гокула Нараяна Вьяса в течении нагара-киртана присаживались отдохнуть в нескольких местах, но Рамадас Баба шестнадцать часов подряд продолжал петь и танцевать без каких-либо признаков усталости, погруженный в океан бхавы, которую мы никогда не испытывали прежде.
Жизнь Рамадасы Бабы представляла собой неиссякаемый поток Харинама-киртана. Он так отождествился с Харинамой, что всё шакти Святого Имен стало его достоянием. Баба мог по своей воле сделать всё то, что могла совершить Харинама. Он лечил болезни, устранял нужду и страдания людей и даже вдыхал новую жизнь в мёртвые тела. Его жизнь была полна милосердной помощи людям, которые входили с ним контакт. Мы опишем только несколько случаев.
Однажды Баба остановился в доме своего ученика в Сучанда Ракшита в Вишнупуре. Сучанда получил сообщение по телеграфу, что его зятя положили в госпиталь с холерой. Он немедля поехал к больному в Калькутту. Прибыв в госпиталь, он увидел зятя, лежащим мёртвым, а его родственников и друзей, ждущими у входа с цветами и носилками, чтобы сопроводить тело покойного к погребальному костру.
В Вишнупуре старая мать Сучанда стала на глазах у Бабы горестно плакать, стеная, и биться головой об землю. Баба растрогался. Он не мог не утешить её, сказав: «Не беспокойтесь. Он останется жить».
В это время в Калькутте мёртвое тело зятя вынесли за ворота госпиталя. Подметальщик, нёсший носилки, заметил, что оно задышало. Он побежал и информировал доктора. Доктор замлел от удивления. Больной вскоре поправился и вернулся домой[297].
Ученик Рамадаса Бабы, Харипада Кавирадж, жил в Банкуре. Баба был к нему всегда дружески расположен, поскольку тот оказывал бесплатное служение вайшнавам. Сам его дом являлся госпиталем для хворых вайшнавов, которые жили в нём пока не выздоравливали. В 1921-ом году у Харипады умирала сестра Шантабала. В тот же день в Калькутту по делам приехал Ашу Бабу, ученик Бабы. Он пришёл к Бабе и сообщил: «Кавираджа Махашая в большом горе. Его сестра Шантабала при смерти. Она уже, наверное, скончалась». Баба замер. После минуты молчания он сказал: «Не о чем переживать. Она выздоровеет».
На кровати лежало бездыханное тело Шантабалы. Послали человека за её мужем. С его приходом, тело его жены должны были унести на место кремации. Он не мог прийти до поздней ночи. В два часа к Кавираджу Махашая, сидящему в гостиной комнате вместе с другими членами его семьи, пришла пожилая женщина и сказала: «Харипада! Пойди посмотри. Шантабала попросила воды. Попив, она повернулась на бок и уснула». Все родственники устремились в её комнату и с удивлением увидели Шантабалу, которая мерно посапывала во сне.
В 1951-ом году ученик Бабы, Шри Гауранга Дас Бабаджи, слёг в постель. Его ученик доктор Гокула Нараяна Вьяса взял больного в свой дом на лечение. Но его состояние продолжало ухудшаться. Стало ясно, что ему осталось жить не больше, чем двадцать четыре часа.
Ранним утром следующего дня доктор Вьяса на своей машине привёз его обратно во Вриндаван. В пути больной лежал без сознания и доктор предположил, что он, может быть, сделал свой последний вздох в машине. В это время Рамадас Бабаджи в Калькутте проводил утреннюю пуджу Божествам. Его ученик налил для него в стакан чаранамриту от всех Тхакуров, которую Баба обычно принимал в процессе пуджи. Внезапно его глаза расширились, и он, присев, замер со стаканом в руке. Ученик напомнил ему: «Баба, пейте». Баба
