Техник–ас - Евгений Владимирович Панов

мы с Ромкой сожгли и два оставшихся «юнкерса». Второй раз завалили пару только что взлетевших и набирающих высоту фрицев.

Накануне нового, 1943 года возвращались с боевого задания. Мы с Яковенко как всегда чуть выше и в стороне. Только пересекли линию фронта, как обнаружили идущие в нашем направлении километров в трёх от нас группу самолётов. Приблизившись хорошо их рассмотрел. Немецкие пикировщики Ю-87, 8 штук, почти полный штаффель. Идут как на параде и без истребительного прикрытия. Ну это уже наглость и от неё надо лечить. Хирургически.

Даю Ромке команду «Делай как я» и выпускаю шасси. У нас это приём называется «обуть лапти». Так Ил-2 становится визуально похожим на немецкий «лаптёжник». Сблизились с замыкающими самолётами противника и открыли огонь. По моему немцы сразу и не поняли, кто их убивает. Два «юнкерса» пошли в своё последнее пике, а мы, убрав шасси, атаковали следующих. Сбили ещё по одному, прежде чем немцы опомнились и, сбросив в чистое поле свой груз, перевернулись через крыло и сорвались вниз, удирая от нас. Преследовать их мы не стали. Топлива осталось маловато для этого. А на следующий день за мной пришли.

Меня вызвали в штабную землянку. Подходя к ней я увидел, что рядом стоит выкрашенная извёсткой в белый цвет «эмка». Похоже кого-то принесло к нам.

Войдя в землянку увидел, помимо находившихся там Мартынова и Гольца, ещё одного гостя с петлицами майора госбезопасности.

— Гражданин капитан, рядовой Копьёв по вашему приказанию прибыл, — при постороннем по всей форме доложился я.

— Вы ведь раньше были майором, рядовой Копьёв? — гость смотрел на меня так, словно пытался взглядом прожечь дыру.

— Да, был, гражданин майор.

— И летали на истребителях?

— Да.

— Почему Вас, тогда, отправили отбывать наказание сюда, а не в истребительную часть?

— Этого я не знаю, гражданин майор. Куда направили, там и воюю.

— И хорошо воюете?

— Рядовой Копьёв за время нахождения в составе эскадрильи зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны, — вмешался в разговор Мартынов, — Дисциплинирован, в бою действует смело и умело. На штурмовике сбил семь вражеских самолётов, в том числе три истребителя. Командованию направлено ходатайство об освобождении рядового Копьёва, как своими действиями искупившего вину.

— Вы вчера сбивали немецкие самолёты, гражданин Копьёв? Расскажите, как это произошло.

— Возвращались с боевого задания и обнаружил идущих к нам в тыл немецких пикировщиков. Принял решение с ведомым атаковать их и заставить сбросить бомбы в поле. В результате сбил два Ю-87 и столько же сбил ведомый. Остальные немцы сбросили бомбы и повернули назад. Преследовать возможности не было, так как топливо было на исходе.

— Вы знали, что находится под вами? — взгляд майора стал подобен стальному клинку.

— Нет. Видел только какие-то строения, несколько автомашин и больше ничего.

— Ну что же, можете идти, гражданин Копьёв.

Я развернулся и вышел. И к чему были все эти расспросы? Ёжась от пронизывающего ветра отправился к себе в землянку. Сегодня завьюжило и полётов не будет. Примерно через час меня снова позвали в штаб. Гость уже уехал. За столом сидели лишь Мартынов, комиссар и Голец.

— Мда, заварил ты кашу, майор, — Голец встал, подошёл к висящей на потолке керосиновой лампе, приподнял стеклянную колбу и прикурил.

— А что случилось-то? — я вообще не понимал, что происходит.

— Сбитый тобой «юнкерс» упал прямиком на блиндаж, в котором в тот момент находился член Военного Совета фронта Хрущёв. Все кто там был погибли. Так что пока идёт разбирательство, приказано тебя от полётов отстранить и взять под стражу. А так как гауптвахты у нас нет, то будем считать, что под стражей ты будешь находиться в своей землянке. Так что сиди там и не высовывайся.

Я шёл к себе и мысленно офигевал. Нет, я конечно понимал, что своим появлением здесь, в этом времени, уже изменил ход истории. Это было заметно во время обороны Москвы, полюс уничтоженный Манштейн, но тут уже совсем другое дело. Как там было? Бабочка Брэдрери? А тут я не бабочку, тут я целого птеродактиля затоптал. Хотя я и бабочек этих перетоптал уже более чем предостаточно. Теперь уже точно можно быть уверенным, что ход Истории изменится. И Бог весть, куда она теперь вывернет.

Под стражей меня продержали неделю. Всё по-честному. Даже часовой у входа в землянку стоял. А через неделю Мартынов сказал, что хватит мне разлёживаться, пора и честь знать. А значит вперёд, на вылет. Вновь начались боевые будни.

Следующие две недели слились в каком-то калейдоскопе. Мы летали почти без перерыва, уничтожая немецкие танки, пытающиеся прорваться к окружённой в Сталинградском котле 6-ой армии под командованием Паулюса. Не знаю, кто командовал немцами вместо Манштейна, но дрались они отчаянно и пёрли напролом. А мы несли потери. Из того состава, что был на момент моего прибытия в эскадрилью, осталось лишь четыре пилота. Я, Котик, Яковенко и бывший лейтенант Мамчур. Последний был просто безбашенный, прилагая все силы, чтобы вернуться обратно в строевую часть. Из тех, кто выбыл, лишь один был отчислен из состава штрафной эскадрильи, как искупивший свою вину успешными боевыми вылетами. Остальные семеро погибли. Но свято место пусто не бывает и вместо них присылали новых залётчиков.

Круговорот штрафников в природе, вернее на фронте.

12 января 1943 года пришло радостное сообщение о прорыве накануне блокады Ленинграда[67]. Войска Ленинградского и Волховского фронтов полностью освободили южный берег Ладожского озера и выбили немцев из Шлиссельбурга. У Ленинграда появилась сухопутная связь с остальной страной. И пусть пробитый с таким трудом коридор составляет в ширину лишь 8-10 километров, но я то знал, что уже через считанные дни там будет проложена железнодорожная ветка, по которой под постоянным артобстрелом пойдут эшелоны с продовольствием в измученный город. Эх, как там мой девочки? Соскучился неимоверно. И писем нам, штрафникам, ни писать, ни получать не положено.

Вернувшись из очередного вылета я кое-как выбрался из кабины и лишь присвистнул, увидев здоровенные рваные пробоины на крыльях и сзади в фюзеляже. Потрепали нас немецкие зенитки как Тузик грелку.

— Товарищ майор! Вас срочно вызывают в штаб! — подбежавший адъютант командира эскадрильи, из постоянного состава, молодцевато вскинул ладонь к шапке.

— Ты какой белены объелся, меня так называя? — лениво спросил я. Сил не было даже просто думать. Хотелось рухнуть прямо в снег и там затаиться в обмороке. Часа по 4 на каждый глаз.

— Ну мне как приказали, так я и передал, — расплываясь в улыбке ответил адъютант, в звании младшего лейтенанта.

Что-то, какая-то искорка, шевельнулась в груди и я