Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

— И чего это я волнуюсь? Вроде все нормально прошло. Он, вон, даже понял может что-то... Сука. — Актёр закурил, отвёл руку в сторону, когда мимо прошла женщина с ребёнком, — Почему?

И пошёл ещё быстрее. Ему внезапно захотелось совсем побежать. Может, так сказывалось тоже самое волнение? В таком состоянии человеку всегда нужно движение.

Метро — как отдельное испытание. Пересадка, томительное ожидание. Актёр постоянно хмурился, кусал губы, озирался по сторонам, всматривался в лица. Хмурые, уткнувшиеся в смартфоны и наушники. Ничего из ряда вон не выбивалось, кроме этого самого волнения.

«Что за чёрт? — нервно думал он, — Эй, тебе спокойно?»

«Не очень», — откликнулся Голос.

«Давление, наверное... — решил Актёр, — Кофе, иногда бывает, что подскакивает — тоже трясёт. Приеду домой, нужно будет измерить и выпить таблетку. У Дикого, вроде, было чем...»

И тут же запнулся об эту мысль, сильнее сжав поручень. Имя не приятно кольнуло под сердцем. Или правда кольнуло — физически? Актёр не понял.

К дому буквально летел. Вертел телефон в руках, силился позвонить кому-нибудь, чтобы успокоится. Просто слушать чей-то голос. Это походило уже на паническую атаку и Актёр этой мысли пугался. Главное добежать до спасительных стен, пока не хватануло конкретно. А там друзья — Герасим будет твердо смотреть в глаза, опустив руки на плечи, Изабель рядом, Алиса, Доктор... Последний будет заваривать чай — странно пахнущий, но успокаивающий лучше любых таблеток.

«Эй, дружище, спокойно, дыши ровно, — решил проявить неподдельную заботу Голос, — Всё хорошо, слышишь? Вспомни что-нибудь хорошее. Помнишь, как первый раз пошёл в театр? Тогда ещё мать была нормальной, улыбалась добро так и брат совсем маленький. Стены с колоннами — помнишь? Дыши, дыши...»

Актёр помнил. Восторг, почти щенячий. Уцепился за него, как утопающий за спасательный круг.

«Помнишь её духи? Сладкие, ими пахло её пальто. Брат сейчас в колледже... Вы смогли, вы вылезли..»

Голос и его собственные мысли путались, срывались. Актёр уже нервно смеялся, а дыхание спирало, тянуло болью. Физической болью.

«Всё-таки паническая» — с ужасом думал он, трясущимися руками прикладывая магнитный ключ к домофону и взлетая по ступенькам на подкашивающихся ногах. У самой двери, не дошёл четыре ступеньки, пошатнулся, схватился за перила и захрипел, сжав горло. Воздуха совсем не осталось, а желудок находился там же, где учёба в универе — в Аду. Его толи крутило, то ли просто жарило на раскалённой сковороде, а может быть и все вместе. Во рту пересохло.

— Блять, — прохрипел он, огромным усилием заставляя сделать себя шаг и не выронить ключи. Голос, кажется, что-то говорил, но Актёр не мог разобрать. Все мысли заняла одна только боль и страх, сжавшийся змеёй в груди. Он впивался острыми зубами, рвал вместе с мясом. Три ступеньки, плывущий мир перед глазами и головокружение. Скрежет замка — он попал не с первого раза, но судорожно всё-таки провернул два раза, рванул дверь на себя и повалился на пол, откинувшись на спину. К горлу подкатывала противная, невыносимая тошнота, конечности отказывались подчиняться.

— Актёр!

Голос звучал отдалённо. Актёр понимал, что к нему кто-то бросился, но теперь взгляд нашёл размытое пятно. Потом ещё одно, ещё... Глаза невыносимо болели, а во рту стало уже влажно, будто много жидкости или слюны.

Ему хотелось сжимать расстёгнутое пальто или даже сдёрнуть его. Жар, холод, липкое ощущение во всем теле. Болели глаза. Кричал, кажется.

Опять голос, звонкий и дрожащий. Дрожащий... Мысли спутались и думать совершенно не получалось.

Желудок скрутило очередной судорогой. Больно.

***

— Актёр! — трясла прекратившего хрипеть парня Изабель, — Актёр, сука, ответь мне!

Красные глаза, в которых навсегда застыло мучение. Пена изо рта продолжала вытекать слабыми толчками.

— Отойди.

— Нет, пусти меня!

Изабель дёрнулась от Герасима прочь, рыдая, уткнулась другу в грудь, сжимая серое пальто. Алиса сползла по стене, схватившись за голову. Доктор мелко трясся, напрягалась худая шея и ключицы, видные из под футболки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Изи...

— Нет! Гер, сделай что-нибудь! Пожалуйста, сделай!

Она опять дёрнулась, но уже от Актёра. Отползла, затарабанив ногами по полу, продолжала надрывно плакать, зажав рот рукой. Вены на шее у Доктора вздувались. Он ровным шагом, чеканя каждый, подошёл к нему, присел рядом с Герасимом и прищурился.

— Он мёртв, да? — дрогнувшим голосом спросила Каста, так и не поменяв своего положения — смотрела в пол, все сильнее и сильнее сжимая волосы, — Мертв?

— Да, — взял на себя ответственность Доктор. — Но не сам.

— Да что, блять, говоришь! — вспыхнула Изабель, — А т-то не ви-идн-но!

И снова закрыла себе рот, испугавшись собственных слов. Предсмертные хрипы и безумный, полный боли взгляд, до сих пор не отпускали.

Первым пятном была она, оказавшаяся ближе всех к коридору. Гера выскочил из ванной, впопыхах застёгивая ремень. Алиса — из спальни, где старалась сконцентрироваться на чтении, а Доктор из третьей комнаты, где пялился в потолок, сложив руки на груди.

— Как думаешь? — тихо спросил Герасим, закрывая другу веки.

— Не знаю. Разберёмся. Нужно вызвать полицию — это точно. Я сделаю.

Алиса вздрогнула в очередной раз, зажмурилась, сгоняя слезы. Второй родной труп.

«А следом и Ворон скоро отправится!»

Лёха прогадал. Вторым в лучший мир отправился Актёр.

Доктор вышел на балкон в компании мобильного телефона и сигарет, а остальные остались так же сидеть, стараясь осознать произошедшее. Доказательство никуда не делось — бездыханное тело лежало в коридоре, не тронутое. И пугало. Одним своим видом.

“Я так больше не могу” — с ужасом осознавала Алиса.

“Пожалуйста… Встань… — молила Изабель, — Это же опять твоя тупая игра, правда? Пранк? Актер, пожалуйста!”

“Как это вообще могло… Где он был… — вертелось в голове Герасима, — Какая мразь…”

— Здравствуйте, — говорил Доктор, выдыхая дым в сторону, — Произошло убийство.

И все четверо не знали, как сказать об этом остальным. Ведь было еще четверо, кто должен был узнать, непременно, прямо сейчас, но рука не поднималась позвонить. Разрушить ту небольшую идиллию, которая создалась.

А ведь про Ташу ничего не было слышно. Леха пропал, не выходил на связь со вчерашнего вечера, не брал трубку, не отвечал на СМС. Ворону лучше не звонить — свалил куда-то, мало ли, по работе. Поэтому первыми под удар попали Марципан с Меланхолией. Делал это Герасим, в компании Доктора на балконе. Они сидели на полу, тяжело затягивались —  как будто сигареты могли им заменить воздуха, которого так не хватало в этот момент.

Полиция уже ехала — так, по крайней мере, сказали. Марципан бесцветным голосом спросила “Как?”, потом добавила, что тоже скоро будут и связь прервалась.

Дальше уже Доктор набрал Лёхе.

—  Что-то случилось? — раздался в трубке сонный голос.

— Случилось, — подтвердил Док, сжал трость сильнее, закрыл глаза.

— Что? Ну?

— Актёра убили. Прямо сейчас. Едь домой, ты здесь нужен.

Глава 16

Лёха сидел, глядя перед собой и слушал гудки в трубке. Как набат — каждый раздавался, будто похоронный марш. Он весь напрягся, заставлял себя сдвинуться с места хоть на миллиметр, но не выходило.

"Расслабился, блять. Его то за что... А. Точно. Какая же ты, Лёха, мразота..."

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Холодная ненависть снова заливала всё нутро, вздымала волны сдерживаемого гнева. Просчитался. В который уже раз он просчитался? Ведь по идее все прошло лучше некуда — они не рассчитывали, что Марц с Меланхолией притащат с собой такую толпу, не думали, что речь Актёра возымеет такой эффект... Возымела. Только не тот, который нужен был.