Полное собрание сочинений. Том 37. Произведения 1906–1910 гг. - Лев Толстой

БОГАТСТВО

Сидят на балконе за чаем хозяин, хозяйка, дочь и 6-летний Вася. Дети взрослые играют в теннис. Подходит молодой нищий.

Xозяин (к нищему). Ты что?

Нищий (кланяется). Известно что. Пожалейте безработного. Раздемши, не емши идем. В Москве были, теперь до дома пробираюсь. Помогите бедному человеку.

Хозяин. А отчего ты бедный?

Нищий. Известно отчего, от нужды.

Хозяин. Работал бы, не был бы беден.

Нищий. И рад бы работать, да работы нынче нет. Всё позакрывали.

Хозяин. Отчего же другие работают, а у тебя нет работы?

Нищий. Верьте совести, всей душой рад бы работать. Не берут. Пожалейте, барин. Второй день не емши иду.

Хозяин (смотря в комнату, к жене). Avez-vous de la petite monnaie? Je n’ai que des assignats[78].

Хозяйка (к Васе). Поди, умник, у меня в мешке на столике, подле кровати, кошелек – возьми и принеси.

(Вася не слышит матери, смотрит, не спуская глаз с нищего.)

Хозяйка. Вася! не слышишь? (Дергает его за рукав.) Вася.

Вася. Что ты, мама?

(Хозяйка повторяет, куда идти, что взять.)

Вася (вскакивает). Сейчас. (Всё оглядывается на нищего, уходит.)

Хозяин. Подожди, сейчас. (Нищий отходит к стороне.) (К жене по-французски.) Это ужасно, сколько их ходит без работы. Всё лень. Но все-таки ужасно, если он голоден.

Хозяйка. Преув[ел]ичен[ие]. Говорят, то же и за границей. Я читала, в Нью-Йорке что-то около 100 000 безработных. Хочешь еще чаю?

Хозяин. Налей послабее. (Закуривает. Молчание.)

(Нищий смотрит на них, покачивает головой и кашляет, очевидно обращая на себя внимание.)

(Вася прибегает с кошельком и тотчас ищет глазами нищего и, подавая кошелек матери, уставляется на него.)

Хозяин (достает гривенник из кошелька). Так вот, ты, как тебя, получи.

Нищий (снимает шапку, кланяется, берет монету). Благодарю, спасибо и на этом. Благодарю за то, что пожалели бедного человека.

Хозяин. Жалею, главное, о том, что не работаете. Работали бы, так не были бы бедны. Кто работает, тот не будет беден.

Нищий (получив деньги, надевает шапку и, повернувшись, говорит). Это точно, что от работы будешь не богат, а горбат. (Уходит.)

Вася. Что это он сказал?

Хозяин. А сказал ихнюю глупую мужицкую пословицу, что от работы не будешь богат, а будешь горбат.

Вася. Что это значит?

Хозяин. А то, что будто бы от работы только сгорбишься, а не разбогатеешь.

Вася. Это неправда?

Отец. Разумеется, неправда. Те, кто так, как эти, шляются и не хотят работать, те всегда бедны. Богаты бывают только те, кто работает.

Вася. Отчего же мы не работаем, а богаты?

Мать (смеется). Почему же ты знаешь, что папа не работает?

Вася. Я не знаю, но ведь мы очень богаты, стало быть, папе надо ух как много работать. А разве он так много работает?

Отец. Работа работе рознь. Может, моя работа такая, что ее не всякий может работать.

Вася.[79] Какая же твоя работа?

Отец. Моя работа та, чтоб вас всех кормить, одевать, учить.

Вася. Да ведь и у него то же. За что же ему надо ходить таким жалким, а мы вот такие…

Отец (смеется). Вот так самородный социалист.

Мать. Да, говорится: Ein Narr каnn mehr fragen, als tausend Weise antworten (Всякий дурак задает такие вопросы, что и сто мудрых не ответят). Надо бы сказать: Ein Kind (не дурак, а всякий ребенок).

ЛЮБИТЕ ОБИЖАЮЩИХ ВАС

Маша 10-ти лет и Ваня 8-ми.

Маша. А я сейчас думаю: вот если бы мама вернулась сейчас и взяла бы нас с собой и мы все бы поехали сначала в пассаж, а потом к Насте. А тебе чего бы хотелось?

Ваня. Мне? Мне бы хотелось, чтобы было, как вчера.

Маша. Да что ж такого вчера было? То, что тебя Гриша побил, и потом вы с ним расплакались? Тут хорошего мало.

Ваня. А вот это самое и хорошо было. Так хорошо было, что лучше ничего не бывает. Вот этого бы мне и хотелось.

Маша. Не понимаю.

Ваня. А это вот что. Я тебе растолкую, чего мне хочется. Помнишь, как в прошлое воскресенье дяденька П. И.... как я его люблю…

Маша. Кто ж его не любит. Мама говорит, что он святой. Это и правда.

Ваня. Так помнишь – прошлое воскресенье он рассказывал историю, как одного человека все обижали, и кто больше обижал, тех он больше любил. Они его ругают, а он их хвалит. Они его бьют, а он им помогает. Дяденька говорит, что если так делать, так очень хорошо тому, кто так делает. Мне это понравилось, я и захотел так делать. И вот, когда Гриша побил меня вчера, я вспомнил это, стал его целовать, а он заплакал. И так мне стало весело. А с няней вчера я ошибся: она меня стала бранить, а я забыл, как надо, и сам нагрубил ей. И вот мне теперь хочется еще раз попробовать, как с Гришей было.

Маша. Так тебе хотелось, чтобы тебя побил кто-нибудь?

Ваня. Даже очень бы хотелось. Я бы сейчас сделал то же, что с Гришей, и сейчас же мне бы стало весело.

Маша. Вот глупости-то. Как был глуп, так и остался.

Ваня. Ну что ж, глуп так глуп, а только я знаю теперь, как надо делать, чтобы всегда [было] хорошо.

Маша. Ужасный дурак! И точно хорошо от этого бывает?

Ваня. Очень.

ПЕЧАТЬ

Классная.

Володя, гимназист 14 лет, читает, готовит уроки. Соня, 15, пишет.

Дворник (входит с тяжелой ношей за спиной, за ним Миша 8 лет). – Куда, барин, самую эту историю сложить? Все плечи оттянуло.

Володя. Да куда тебе велели?

Дворник. Вас[илий] Тим[офеевич] сказал: неси пока в классную, пока сам придет.

Володя. Ну так сюда в угол. (Опять читает.)

(Дворник сваливает, вздыхает.)

Соня. Это что?

Володя. «Правда», газета.

Миша. Как правда?

Соня. Как, так много?

Володя. За весь год. (Продолжает читать.)

Миша. Всё это писано?

Дворник. Ну и сказать, что не гуляли те, что писали.

Володя (смеется). Как ты сказал?

Дворник. Да как сказал. Писали, не гуляли, говорю. Так я пойду, вы скажите, что я принес. (Уходит.)

Соня (к Володе). Зачем же это папе всю газету?

Володя. Он хочет выбрать статьи Большакова.

Соня. А дядя Мих[аил] Ив[анович] говорит, что ему от Большакова тошно делается.

Володя. Ну, то дяденька Мих[аил] Ив[анович]. Он только одну «Истину для всех» читает.

Миша. А эта дяденькина «Истина» такая же большая, как эта?

Соня. Еще больше. Да ведь это за один год, а они лет по 20 выходят.

Миша. Таких 20, да еще 20.

Соня (хочет удивить Мишу). Это что. Это две газеты, а их выходит 30 или больше.

Володя (не поднимая головы). 30? 530 в России, а если взять все, что за границей, то тысячи.

Миша. В эту комнату не уложатся?

Володя. В эту комнату?! В нашу улицу не уложатся. Ну да не мешайте мне, пожалуйста. Завтра наверное спросят, а вы с своими глупостями. (Опять читает.)

Миша. А я думаю, что это не надо так много писать.

Соня. Отчего не надо?

Миша. А оттого не надо, что если правда, так что ж всё одно и то же говорить, а если неправда, так не надо врать.

Соня. Вот так решил!

Миша. Зачем же они так ужасно много пишут?

Володя (от книги). А без свободы печати почем узнаем, где правда.

Миша. Папа вот говорит, что в «Правде» правда, а дядя Мих[аил] Ив[анович] – что ему от «Правды» тошно делается. Как же они узнают, где правда: в «Правде» или в «Истине».

Соня. Это точно. Я думаю, что слишком много газет, журналов, книг.

Володя. Вот и видна женщина. Всегда легкомыслие.

Соня. Нет, я говорю, что оттого, что слишком много, нельзя узнать.

Володя. На это каждому ум дан, чтобы рассудить, где правда.

Миша. А если у каждого ум есть, то и может каждый сам рассудить.

Володя. Вот ты от большого ума и рассудил, но, пожалуйста, иди куда-нибудь, мне не мешай.

РАСКАЯНИЕ

Воля, 8 лет, стоит в коридоре с пустой тарелкой и плачет. Федя, 10 лет, вбегает в коридор и останавливается.

Федя. Мама велела узнать, где ты. Да ты что ж плачешь? Няне снес? (Видит пустую тарелку – свистит.) Где ж пирожное?

Воля. Я…я...я хотел, я… и вдруг… у, у, у, нечаянно съел.

Федя. Не донес до няни, съел? Вот так ловко. А мама думала, что ты рад снести няне.

Воля. Да я и рад… да вдруг… нечаянно… у, у, у.

Федя. Попробовал, да и съел. Ловко. (Смеется.)

Воля. Да, тебе… хорошо… смеяться, а как я скажу… и к няне нельзя и к маме нельзя…

Федя. Ну, брат, наделал дела… ха, ха, ха. Так всё и съел? Да что ж плакать? Надо придумать…

Воля. Что ж я могу придумать? Что мне теперь делать?

Федя. Ну дела! (Старается не смеяться. Молчание.)

Воля. Что мне теперь делать? Пропал я. (Ревет.)

Федя. Об чем же так огорчаться. Будет реветь-то. Просто поди скажи маме, что съел.