Муос: Чистилище - Захар Петров

— Здесь мои наблюдения… что я успел… мицеон тяжело будет победить…

Держать вытянутой трясущуюся руку ему было тяжело, однако ни Анна, ни Тамара, которым он хотел отдать эту тетрадь, к нему так и не подошли. Джессика фыркнула, сама подошла к учёному, взяла тетрадь, завернула её в герметичный мешок и положила в ящик с образцами. Перед тем как отойти от Виктора, Джессика слегка тронула его за руку и тихо сказала:

— Мы изучим всё, над чем вы работали. Обязательно изучим.

Когда Джессика заканчивала брать образцы, в лепрозорий заглянул штабной офицер. Не сказав ни слова и не показав никаких признаков удивления тому, что видит, он прошёлся по мастерской, почему-то оглядывая стены и потолки, и так же молча, словно привидение, вышел. Инженеры тоже заходили, но их реакция на вид находившихся здесь в заточении людей была более бурной. Инженеры осматривали стены, пол и потолок, скорее всего, для того, чтобы убедиться, не делают ли местные подкоп и не пытаются ли каким-либо образом выбраться из своего поселения. Но какова была роль штабиста, Вера так и не поняла.

Наконец Джессика закрыла свой чемоданчик, грустно обвела взглядом постояльцев лепрозория, всё также отрешённо наблюдавших происходящее, и пошла на выход. Больные возвращались на свои места. Убры помогли Тамаре установить обратно упоры против открытия двери.

Тамара разуверилась в том, что её отсюда заберут, и по пути в главное помещение Ботаников пыталась решить с профессором хоть какие-то вопросы:

— Нам бы антибиотиков, хотя бы просроченных, лишь бы побольше. Я же, кажется, до сих пор здорова. И новых масок для здоровых — те, что они носят, уже пять раз нужно было бы сменить. И какое-нибудь антисептическое средство, чтобы хотя бы раз в день мыть им полы и стены, да и слабым раствором постирать одежду и смазывать кожные покровы здоровых. И я бы хотела, чтобы всех условно здоровых протестировали… можете начать с меня… и сразу же сообщили результат, чтобы тех, кто заражён, отправить в лепрозорий… Я бы могла сама это сделать, но если результаты тестов заражённым буду сообщать я — меня саму отправят без скафандра в лепрозорий… а если вы — другое дело…

Профессор молчала, никак не реагируя на просьбы Тамары, которая хотела ещё что-то сказать, но они уже входили в главное помещение поселения. Здесь нарастало напряжение: в дверь, остававшуюся под прицелом двух убров, изнутри стучали запертые ботаники. Когда дверь открыли, находившиеся в заточении притихли в ожидании, но по их виду было ясно, что нервы у этих людей на пределе.

Из второго ящика Джессика достала и разложила нехитрый медицинский инструмент и снова принялась брать образцы крови и мазки слюны, измерять давление и температуру. Ботаники повеселели и с надеждой смотрели на происходящее — теперь они были уверены, что хотя бы один из пришедших является врачом. Джессика взяла образцы у Тамары и ещё пятерых местных, потому что всего у неё было шесть комплектов для взятия анализов. Когда она закончила работу и закрыла чемодан с явным намерением уходить, тот же временный администратор, с которым они разговаривали вначале, удивлённо спросил:

— И это всё?! Почему вы проверили только шестерых? А где лекарства? Где антибиотики? Тамара, ты же говорила, что они принесут лекарства, которые остановят болезнь?

Джессика начала объяснять, от волнения снова с сильным акцентом:

— Поймите. Ми должни исследовайть пр-робы, чтоби знать, как вас л’ечить…

Но профессор при виде надвигавшихся ботаников отбежала к выходной двери, стала стучать по ней кулаком и неистово орать:

— Выпустите! Выпустите! Мы уходим.

Её истеричный крик подействовал, как детонатор.

— Куда? Никто не уйдёт! Держи их, — закричал временный администратор.

Четверо мужчин бросились к выходному тамбуру, чтоб отрезать выход. Вера видела, что у одного из них в руках меч, остальные похватали табуретки. Тот, который был с мечом, потянул за одежду профессора и грубо отшвырнул её от двери. Отбегая, профессор столкнулась с одним из инженеров, в результате чего они оба завалились на стол.

Из кладовки в главное помещение вбежало около дюжины ботаников, в основном, мужчин, некоторые с оружием. Пока что они бестолково суетились, толпясь возле выходного тамбура, подбадривая себя грозными выкриками в адрес посетителей. Пользуясь секундной заминкой, Вера звонко крикнула:

— Холод! Дверь!

Пока Ботаники соображали, что бы значил этот выкрик, Вера рванула к двери кладовки и с лёту всадила тяжёлым скафандровым сапогом в челюсть только намеревавшемуся выйти оттуда мужику. Пока тот заваливался назад, подоспевшие убры ударами и толчками загнали за дверь ещё двух мнительных «повстанцев», сильным рывком захлопнули дверь и заперли её со своей стороны.

— Мочи их всех! Никто не уйдёт, — это кричал временный администратор. С перекошенным от злобы лицом он ударил табуреткой подымавшегося с пола инженера. Раздался звон стекла, посыпалась на пол стеклянная крошка, инженер снова рухнул на пол, потом упала табуретка, а за нею на полу оказался и сам администратор с торчащей между лопаток стрелой, пущенной из Вериного арбалета.

Ботаники, запертые в кладовке, по-прежнему кричали и стучали в дверь. Но те, кто был в основном помещении, растерянно всматривались в неловко раскинувшегося на полу предводителя. По первому требованию они бросили на пол всё, что держали в руках, и стали лицом к стене. Кто-то помог подняться невезучему инженеру. Через разбитое забрало шлема он растерянно смотрел на профессоршу. Та, не церемонясь, сообщила:

— Вы остаётесь. Вы понимаете это?

Инженер бормотал что-то невнятное. Вера условленным образом постучала в дверь. Дверь открылась, и участники экспедиции один за другим исчезали в клубах антисептического тумана. Вера, выходя последней, обернулась, с сожалением посмотрела на инженера и ступила за порог.

3

На обратном пути она слышала разговор, который затеяла Джессика с профессоршей.

— Их можно протестировать всех, выбрать тех, кто здоров, и вывести в другое помещение, хотя бы в отсек туннеля, ведущего к поселению. Ну, хотя бы отделить ещё одно помещение внутри самих Ботаников, которое тщательно дезинфицировать и установить нормальную фильтрацию, снабдить нужными средствами, антибиотиками. Так мы можем спасти многих… хотя бы некоторых… хотя бы детей.

Джессика приводила ещё много аргументов молчавшей профессорше, которые даже несведущей в медицинских вопросах Вере казались очевидными. Но член Учёного Совета грубо и насмешливо оборвала Джессику:

— Кто это «мы»? Ты, что ли? Знай своё место, резервантка! Ты взята в экспедицию не как компаньон или коллега, а как тот, кого не жалко потерять, если вдруг порежешься или начудишь при отобрании образцов.

Профессор ускорила шаг, Джессика на секунду остановилась, и Вера в свете фонаря уловила взгляд своей подруги. Нет, та не была обижена или расстроена. Её гордое красивое лицо выражало только сочувствие к профессору, а может быть, и всему тому конгломерату людей, к которому относилась учёная, а может, и ко всем человекообразным обитателям Муоса, среди которых стало возможным такое отношение к своим сородичам, находящимся в смертельной опасности.

Воины спецназа не разговаривали при движении во время боевых заданий, какими бы они ни были простыми. Не сделала Вера исключение себе и в этот раз. Они дошли до охраняемого входа в одну из секретных лабораторий Центра, зайти в которую не имела право даже Вера. Задание было окончено, образцы доставлены по назначению, профессор ещё раньше направилась в Университет, инженер и штабист — докладывать что-то своему начальству. И только Джессика должна была нести опасные образцы в эту лабораторию, а потом работать с ними. Мулатка остановилась и улыбнулась Вере, сверкнув ослепительно белыми зубами. Это уже не была улыбка той загнанной студентки, которая робко пыталась завести знакомство с Верой. Это была улыбка старшей сестры, которую о чём-то деликатном хочет спросить сестра младшая:

— Я ушла из Университета через три дня после тебя. Теперь я практикуюсь в лабораториях. А ещё через месяц ухожу в Резервацию — пришло моё время лечить людей.

Джессика сделала короткую паузу, как бы дразня Веру, потом снова улыбнулась и сообщила:

— После твоего ухода я его видела случайно только один раз, в коридоре. Он шёл медленно, никого не замечал. Раньше я таким его не наблюдала. И я, кажется, догадываюсь, что с ним.

Вера кивнула, дав понять, что услышала то, что хотела. Но или слишком резкий кивок, или забегавшие глаза Веры, которые та прятала от хитрого взгляда Джессики, рассмешили мулатку. Она хихикнула и, приблизившись к Вере, громко прошептала ей прямо в ухо:

— Твой кивок означает, что при встрече я должна сообщить Вячеславу, что я тебя встречала и что ты просила ему передать, что его совсем не забыла? Ведь так?