Печать мастера - Тайга Ри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты!
– Старшая!!!
– Су!
В комнате как будто застрекотали птицы – посыпались короткие отрывистые фразы, которые Коста не понял – пятеро женщин общались гортанно на каком-то наречии, смысл которого он мог уловить смутно.
Мастер ответил им, медленно, чуть спотыкаясь и… рассмеялся. Он стоял на коленях и – смеялся, гордо расправив плечи.
В этот момент Старшая замахнулась – меч описал сверкающую дугу и голова Наставника Хо слетела с плеч.
Веер брызг крови оставил на стене алый росчерк. Тело рухнуло на пол вперед, чуть качнувшись.
Коста заорал беззвучно.
Нет!!!!! Нет, нет, нет, нет!!!! Мастер!!!! Нет!!!!!!
– Старшая!!!
– Приговор приведен в исполнение, – наемница спокойно вытерла меч и убрала в ножны, а затем – опустилась на одно колено, склонив голову перед, и следом за ней – все остальные.
И они отсалютовали мертвому мастеру.
Не-е-е-е-е-т-т-т!!!!!!
Не-е-е-е-е-т-т-т!!!!!!
Не-е-е-е-е-т-т-т!!!!!!
Дальнейшее Коста помнил урывками – перед глазами полыхнула алая пелена, все смешалось – кровь на стене, седая коса мастера, ставшая красной, яростный спор женщин над его головой.
– Не трогать, мы дали слово!
– Мальчишка все равно умрет, наемники уже вышли на след… и не найдя добычу…
– Мы дали слово! Не трогать!
– Ты стала слишком мягкой, Су… как только родила слабого сына… это – милосердие, так он хотя бы умрет быстро…
– Старшая!
– Хочешь спасти щенка? Во имя Мары… Спасай! Но чтобы черед двадцать мгновений была на месте!
Дальше Косту тащили – забросили на плечо, они бежали, прыгали, но у него перед глазами все было красным – кровь стучала висках, если бы он мог… если бы он только мог…
Все смешалось – ступеньки лестниц, стены, горячечный шепот в ухо – “не успеваем, малыш, не успеваем, сиди тихо”… его спрятали за деревом, прислонив к стене и он видел сквозь алую пелену их дом… их лавку… где по лестнице на второй ярус бегом поднимался десяток магов – один… второй…
…слышал яростную ругань из окон их комнат… – “не успели… кто-то успел раньше”…послышались крики – кто-то высунулся и вниз полетели вещи…
– Тише, тише, – шептал ему в ухо женский голос. – Тише, малыш…не смотри…не смотри…
Чужая ладонь с татуировкой на запястье закрыла глаза, но Коста все равно продолжал видеть, сквозь алую пелену, как со свистом и улюлюканьем, весело перепрыгивая через пару ступенек, вниз по лестнице спускались наемники… потрясая пикой, на которую была нанизана голова…с длинными седыми волосами.
* * *
– Вот так, – его уложили на что-то обжигающе горячее и развернули – крыша. Они на крыше. – Я не могу снять плетения, малыш, Старшая слишком сильна… стазис спадет сам к вечеру, тебе нужно только подождать… Твои вещи здесь… Беги из города, как только придешь в себя и никогда не упоминай, что ты был учеником Хоакина… Будешь молчать – выживешь, даст Мара и сохранит Немес…
Коста не шевелился – не мог. Алая пелена не ушла – так и вспыхивала перед глазами, пульсируя в такт с биением сердца.
Вспышка алого. Седая коса на полу мокрая от крови.
Вспышка алого. Маги. Маги. Маги. Гербы. Гербы. Гербы. Лестница.
Вспышка алого. Голова мастера на пике.
– Дальше сам, мальчик. Я сделала все, что велело мне сердце, – наемница легонько тронула его за плечо, и ушла – Коста слышал, как поскрипывает черепица под сапогами.
Он лежал на боку и смотрел вниз, не отрываясь, изо всех сил пытаясь вернуть контроль, но перед глазами все полыхало алым.
* * *
К вечеру стазис не спал.
Когда на небе зажглись первые звезды, Коста все ещё лежал на остывающей крыше и едва шевелил распухшими губами – лицо сгорело полностью.
Он не мог пошевелиться, не мог заговорить, и уже не понимал, где явь, а где сон – мастер жив или мертв… вот меч описывает дугу, вот брызги крови летят на стены, вот голова мастера на пике… свистят наемники и смеются… это сон или явь?
Он потерялся в бреду и очнулся только когда его позвали, осторожно протирая лицо ледяной тканью… наверное он опять заболел… Очнись, малец… очнись… контроль…
“Мастер”.
Коста открыл рот, чтобы сказать – “все хорошо, мастер, я очнулся”, но вместо этого захлебнулся – в рот капала вода. Он разлепил мокрые ресницы – темно, тучи, редкие звезды…
С черного неба стеной падал дождь.
“Мастер”. Он – вспомнил. Шевельнуться он так и не смог – холодные струи текли по лицу вниз, смешиваясь со слезами.
Мастер.
Мастер.
Мастер.
Рассвет он встретил промокшим насквозь и продрогшим до костей – зубы уже не стучали, просто – не разжимались. Стазис – спал, и он смог, не взвыть от боли и перевернуться на спину.
Он замерз снаружи, но ещё больше замерз – внутри. Как будто эта ночь забрала с собой всё, что было. Сердце стучало ровно, но не грело. Как кусок льда.
Вымерзло все, что делало его – живым.
Его тепло – кончилось. На побережье пришел сезон дождей.
Глава 19. Цена свободы. Часть 2
Дождь лил весь день.
Как он оказался под мостом на окраине города, Коста не помнил – не помнил, как спустился на рассвете с крыши, как брел куда глаза глядят. Он просто – шел, шел, шел, спотыкаясь, и нашел место, где вода не капает сверху непрерывным потоком.
Улица привела его в проулок, проулок – на окраину, под мост, куда он забился, прячась от дождя, свернулся калачиком на камнях и затих, забывшись рваным тревожно-горячечным сном.
Контроль.
Слово звучало в голове ударами храмового колокола.
Контроль, щенок, контроль!
Он – пытался. Видит, Великий – пытался. Пытался не думать, запрещая себе снова и снова прокручивать картины вчерашнего перед глазами. Пытался и… проигрывал. Проигрывал с разгромным счетом.
Пелена перед глазами не просто вспыхивала рваными вспышками, все перед глазами стало алым – водоворот ревущей воды, которая неслась по дождевым каналам к морю; камни над головой; здания вдалеке, руки – все светилось красным.
Контроль! Контроль! Контроль!
Коста высовывался наружу из под укрытия и подставлял голову под дождь, чтоб хоть немного прийти в себя.
И – проигрывал, проигрывал сам себе, сползая в бездну ярости, отчаяния, и – ненависти. Как будто он висел на краю обрыва, держась лишь кончиками пальцев, руки соскальзывали со скалы, и под ним – далеко внизу – штормящее Северное море, бурунами набегающее на берег…и он сорвется… сорвется, если даст волю ярости.
Нельзя. Нельзя. Нельзя. Контроль.
Он расцарапал грудь
