Великая Испанская революция - Александр Шубин

В Республике развернулась борьба изданий по поводу событий в Барселоне. Каждая сторона, осуждая сам факт столкновений и сохраняя внешнюю лояльность правительству, пыталась воспользоваться кризисом для доказательства своей правоты.

Первоначально правительственная цензура в Валенсии пыталась смирять страсти. В эти дни она еще ориентировалась на Ларго Кабальеро и особенно бдительно следила за коммунистами.

5 мая коммунистическая «Френте Рохо» утверждала, что терпимость правительства во имя сохранения единства «была воспринята как признак слабости правительства». Кем воспринята? И что это вообще — поддержка правительства или критика его терпимости? Понять было мудрено — газета была «сильно искажена цензурой»[1056].

«Аделанте», защищавшая позицию Ларго Кабальеро, попробовала 6 мая расставить точки над i: события «были подготовлены безответственной критикой правительства»[1057]. Больше всего правительство критиковали как раз коммунисты. Получалось, что они виноваты и в кризисе.

На это намекали и анархо-синдикалисты. «Солидаридад обрера» писала 5 мая: «Ряд безумных провокационных личностей обратил Барселону в боевое поле. Устраните их от должности, и мир водворится»[1058]. Речь идет явно не о ПОУМ и анархистах, а о тех правительственных чинах, которые атаковали здание «Телефоники».

5 мая официоз коммунистов «Мундо обреро» вышел с передовицей «Беспощадность в борьбе против провокаторов». Что же это за провокаторы? На этот вопрос отвечал лозунг, выдвинутый коммунистами: «Все на поддержку Народного фронта против фашистов, орудующих в тылу!»

6 мая «Мундо обреро» расширила круг сил, которые устроили «мятеж»: фашисты, троцкисты и неконтролируемые анархисты[1059]. Таким образом, предлагалась схема: фашисты контролируют ПОУМ («троцкистов») и часть анархистов, которых не в состоянии контролировать НКТ. Они и устроили «мятеж». «Мундо обреро» выходила в Мадриде и была недоступна для валенсийской цензуры.

Правое («центристское») крыло ИСРП, также формально защищая правительство, на деле поддерживало схему коммунистов. 7 мая приетистская «Эль социалиста», выходившая в Мадриде, комментировала: «Произошел мятеж против правительства, в котором представлены все антифашистские силы. Надо поддерживать именно такое правительство (вероятно, сам Прието уже так не считал — А. Ш.). Беда в том, что неконтролируемых очень много, слишком много…» На словах одобряя лидеров анархо-синдикалистов, правые социалисты возлагали на их сторонников ответственность за события в Барселоне: «Хорошо сделали СНТ и ФАИ, резко осуждая движение в Каталонии». Они должны «контролировать их собственное поведение и отстранять нежелательные элементы»[1060]. Но «Аделанте» настаивала 7 мая: «Это не мятеж против правительства, а столкновение между двумя профсоюзными организациями»[1061].

5—6 мая анархо-синдикалистская «Фрагуа сосиаль», выходившая в Валенсии, предпочла вообще не упоминать события в Барселоне, чтобы не попасть под нож цензора, зато раскритиковала компартию как проводник «внешнего влияния»[1062]. «Френте Рохо» попробовала ответить, но ее опять порезала цензура[1063]. 7 мая «Фрагуа социаль» утверждала: «Стремление к монополизму Коммунистической партии было фактом, отравившим атмосферу»[1064]. Дискуссия приобретала все менее благоприятный для коммунистов уклон. Казалось, опасения Нина не оправдались.

Таким образом, были выдвинуты три версии событий. Первая — события организовали фашисты, троцкисты и часть анархистов. Соответственно, необходимо усилить позиции коммунистов, выступающих за чистку в тылу, провести репрессии против ПОУМ и «подозрительных», ослабить влияние анархистов. Вторая — события спровоцированы коммунистами и их союзниками, необходимо отстранить их от власти. Третья — экстремисты с двух сторон спровоцировали раскол, и теперь необходимо всем сплотиться вокруг Ларго Кабальеро. Но теперь о таком сплочении было трудно и мечтать.

В любом случае столкновения в Барселоне были признаны недопустимыми всеми участниками антифашистской коалиции. Нужно было что-то срочно предпринять для их прекращения. Министры-синдикалисты выехали в Барселону, а коммунисты, республиканцы и правые социалисты оказали сильное давление на Ларго Кабальеро и добились решения о вмешательстве в конфликт и переходе власти в Каталонии к центральному правительству, если вооруженная борьба не прекратится к 5 мая[1065]. Теперь было важно, кто станет контролировать Барселону после прекращения конфликта. 5 мая правительство впервые решительно вмешалось в прерогативы Каталонии и назначило ее военным министром генерала Посаса[1066]. Компанис согласился с этим назначением.

В разгар событий И. Прието занялся эвакуацией из Барселоны «забытого» там президента М. Асаньи. «Каталонские политики оказали мало почтения президенту Испании, оставив его незащищенным в президентском дворце, откуда он посылал панические телеграфные обращения Прието», — пишет П. Карр[1067].

Прието и Асанья «активно обсуждали детали поездки в Валенсию, которую Асанья предпочитал совершить на самолете. Переговоры по телетайпу иногда походили на главы из приключенческого романа, но финал оборвался. Командующий „Лепанто“ вернулся на судно и сообщил, что путешествие президента может быть опасным»[1068]. В действительности президенту ничего не угрожало, но готовность Прието заняться проблемой его эвакуации не могла не тронуть Асанью.

Как справедливо отмечает А. Виньяс, «поведение Кабальеро в ходе барселонского кризиса не могло вызвать особую симпатию к нему со стороны Асаньи»[1069]. Впрочем, очевидно, что недоверие Асаньи к Ларго возникло куда раньше. Просто, пока революция шла по восходящей линии, набирала силу, у Асаньи не было выбора. Когда же в ее ходе наметился кризис, раскол среди левых сил, роль президента как гаранта республиканских устоев, резко возросла.

Нежелание Ларго Кабальеро, Компаниса и синдикалистов «отвлекаться» в разгар конфликта на эвакуацию президента имело важные психолого-политические последствия — президент еще теснее сблизился с противниками премьера, особенно с И. Прието (кстати, именно ему Асанья был во многом обязан своим постом, так как Прието настоял на поддержке Асаньи со стороны ИСРП)[1070].

5 мая после очередных консультаций противоборствующих сторон было достигнуто соглашение о формировании временного правительства Каталонии с равным представительством основных политических сил (кроме ПОУМ). Переформирование Женералитата означало смещение Р. Саласа и А. Айгуаде[1071] (фактически Салас продолжал командовать гвардейцами до конца событий)[1072]. Формально требования анархо-синдикалистов были удовлетворены. Но они не чувствовали себя победителями — было ясно, что борьба шла не из-за двух фигур в местном руководстве.

После этого секретарь НКТ М. Васкес снова обратился к членам своей организации с призывом покинуть улицы: «Мы говорим вам, что эта ситуация должна закончиться… Необходимо, чтобы вы исчезли с улиц со своим оружием. Мы не должны ждать, пока другие это сделают. Мы должны сделать это первыми. А после мы поговорим»[1073]. Если бы анархо-синдикалистам удалось отвести свои отряды с баррикад сразу после достижения соглашения 5 мая, то это выглядело бы как победа. Но лидеры НКТ не учли, что их «соглашательство» и самостоятельная от «низов» политика ослабили связь с массой рядовых членов. Не понимая, почему они должны уходить, бойцы продолжали удерживать баррикады.

Задержка с прекращением огня имела важные результаты. 5 мая был убит генеральный секретарь ВСТ Каталонии, советник Женералитата от ОСПК А. Сесе и серьезно ранен только что назначенный в результате переговоров делегат по охране порядка А. Эскобар.

Вышли из строя две фигуры из только что согласованного временного правительства. Оба министра были заменены противниками анархо-синдикалистов. Несмотря на то, что анархо-синдикалисты и ПОУМ отрицали свою вину (в условиях беспорядочной уличной стрельбы было невозможно установить, кто конкретно попал в министров), коммунисты и националисты обвиняли «троцкистов»[1074] (это обвинение было надуманным — Сесе погиб, когда его машина пыталась прорваться мимо здания, занятого анархистами)[1075].

Одновременно, «под шумок», коммунистами, связанными с командой Орлова, были арестованы у себя дома, а затем убиты итальянские анархисты К. Бернери и Ф. Барбиери, известные своими выступлениями против сталинизма[1076]. Произошло покушение на Васкеса[1077]. Позднее были обнаружены 12 тел со следами пыток в районе Серданьола-Реполет на шоссе Вела терра. Они были выброшены из машины скорой помощи. Это были активисты Либертарной молодежи, которые 4 мая ехали из квартала Армония дель Паломар в Пасео Пухадас[1078] и были захвачены в районе парка и уведены в казармы противников анархистов[1079]. Среди погибших был член регионального комитета организации А. Мартинес. Вероятнее всего, хотя бы часть этих убийств была связана с прибытием в Барселону во время майских событий агентов НКВД. Проанализировав доступные сегодня сведения об этом, А. Виньяс приходит к выводу: «Союз быстро воспользовался ситуацией, поскольку, как мы предполагаем, НКВД не имел особого отношения к развитию переворота в Барселоне»[1080]. Но главный целью агентов А. Орлова был А. Нин. Однако пока шла стрельба, он тщательно охранялся.