Гулы - Сергей Кириенко

Джей вздрогнула.

Точно так же дрогнула картинка на экране. Изображение гостиной медленно поплыло по кругу, словно тот кто снимал ее, начал крутиться на месте. Изображение дивана и телевизора сменилось быстро промелькнувшей стеной с акварельным рисунком, изображавшим обнаженную всадницу на белом коне, потом появилась дверь прихожей, торцевая стена гостиной и, наконец, проем коридора, ведущего в спальню. На секунду камера остановилась. Потом двинулась по коридору…

«Трев, мне совсем не нравятся твои идиотские шуточки!» — мысленно произнесла Джей, сжав зубы и чувствуя, как в животе завязывается тугой комок страха.

Камера двинулась в глубь коридора, проплыла мимо двери спальни, мимо рабочего кабинета Тревора и остановилась у двери маленькой кладовой. Дверь распахнулась, и камера наехала крупным планом на какой-то черный мешок. Картинка на экране вновь замерла.

Джей тупо уставилась на экран, стараясь понять, что это за мешок. Потом до нее дошло, что это — чехол от «Тоутэл Джима». Трев всегда убирал тренажер в кладовую, когда заканчивал заниматься.

Джей сглотнула. Что он хочет сказать ей, показывая этот дурацкий мешок?

Неожиданно на экране появилась рука.

Она высунулась откуда-то сверху и легонько похлопала по чехлу. Словно мать, ласкающая любимого ребенка, пронеслось в сознании Джей. Затем из динамика прозвучал тот же смех, что испугал ее минуту назад. В телевизоре что-то щелкнуло, и кто-то отчетливо произнес:

— А теперь твоя очередь, Джейром. Я приду за тобой!

Тихий смех перешел в каркающий хохот, который становился все громче и резче и вдруг… оборвался. Раздался щелчок видеомагнитофона — запись окончилась.

Чувствуя, как ужас затапливает сознание, Джей поднялась с кресла и на ватных ногах двинулась к коридору. Включив свет в гостиной, она вдруг заметила, что на резной тумбе, стоящей у двери в прихожую, нет ее любимой фарфоровой вазы. Впрочем, сейчас ей было не до нее. Она щелкнула выключателем в коридоре и медленно пошла к двери кладовой, видневшейся в его дальнем конце. Каждый шаг отдавался в груди ударом маленького молотка, Джей чувствовала, что все ее тело покрывается пленкой липкого пота, но ватные ноги сами собой несли ее по коридору…

Когда она остановилась у кладовой, у нее перехватило дыхание. Взявшись за ручку двери, она почувствовала, как волна противного озноба, в сто раз худшего, чем похмельный, прокатилась по телу.

Дверь распахнулась.

Кожаный чехол от «Тоутэл Джима» стоял у самой двери. Рука Джей потянулась к молнии.

На секунду она закрыла глаза и замерла, боясь увидеть нечто ужасное. Пальцы потянули замок…

В следующее мгновение что-то вывалилось из мешка и ударило ее по ногам.

Джей захрипела — в бедро ее ткнулась белая рука со скрюченными пальцами!

Закусив кулак, чтобы не завизжать от ужаса, она медленно опустилась на пол, не сводя глаз с того, что находилось в мешке, — с посиневшего лица человека, засунутого в чехол от «Тоутэл Джима». На нее глядели мертвые глаза ее мужа…

Часть вторая. Лики смерти

Глава одиннадцатая

Серые тени, похожие на крылья дракона, спустились с гор и накрыли Террено пеленой мрака. Ночь, полная таинственной неизвестности, вступила в свои права. Город, лежащий на дне долины, расцвеченный бесчисленным множеством неоновых огней, стал похож на пасхальное яйцо, выкрашенное сумасшедшим художником. Тонкие нити улиц «американского» квартала, испещренные желтыми точками фонарей, словно щупальца осьминога, протянулись к Золотому бульвару, где царило настоящее неистовство красок. Синие и зеленые, белые и малиновые огни зажигались и гасли здесь, чередуясь в безудержной чехарде световой пляски, делавшей похожим центр Террено на древний Вавилон. Словно вторя сумасшествию Золотого бульвара, главные улицы восточного района рассыпались сполохами огней многочисленных увеселительных заведений. Сотни машин двигались вдоль реки, создавая иллюзию чего-то огромного и живого, словно по гигантской артерии колоссального организма текла кровь.

С вершины нависшей над Террено горы город, лежащий на дне долины, представлялся огромной каплей, вытянувшейся с северо-запада на юго-восток, — каплей, в которой одновременно копошились восемьдесят тысяч человеческих жизней. Любому, кто смотрел на Террено сверху, сразу же бросалась в глаза особенность раскинувшегося внизу города — он был сжат с обеих сторон естественными «тисками»: с запада его огораживала огромная гора, перебраться через которую без специального снаряжения было практически невозможно, с востока он ограничивался рекой, за которой начинались покрытые колючими кустами и аллепскими соснами холмы с гнилыми болотами в ложбинах. В город вела лишь одна дорога — государственное шоссе из Милана. Она входила в Террено на юге, плавно перетекала в главную улицу города корсо Нейтрале, и выходила на северо-западе по направлению к Варесе. Особенностью же, которую легко мог заметить любой человек, знакомый с военной стратегией, было следующее: имея пару десятков вооруженных людей, ничего не стоило отрезать Террено от внешнего мира. Для этого достаточно было перекрыть дорогу с двух концов города. Об этой особенности знали все жители Террено, но не придавали ей никакого значения — ведь от возможного до действительного большой шаг…

В эту ночь город отдыхал — так, как привык это делать на протяжении многих лет. Ночь эта не отличалась от сотен предыдущих ночей для подавляющего большинства его жителей. Впрочем, одно отличие у нее все же было. Сто человек из отрядов Армандо Эрбы, Луиджи ле Гранде и Доминика Пальоли обшаривали Террено, заглядывая в каждый угол, каждый притон, где мог скрываться Франко Пандора. Делали они это по двум основным причинам, первой из которых был приказ синьора Франческо Борзо. Вторая заключалась в том, что каждому из них нравилась спокойная жизнь. Если же они не найдут Франко к утру, завтра может начаться война. Это значит, прольется кровь, и многие отправятся на Кальва-Монтанья. Примерять же «брезентовый плащ» никому не хотелось. Поэтому сто человек обшаривали Террено, сжигая галлоны бензина и стирая башмаки, в надежде найти брата Амелико Пандоры, но… Найти его в эту ночь им было не суждено. Причина была проста: пошли вторые сутки, как Франко Пандора был мертв…

Существо, выбравшееся из могилы на чимитеро ди Джованни, вышло за ворота кладбища и направилось через пустырь в Террено. Двигалось оно медленно, с трудом переставляя ноги и низко склонив голову — чтобы видеть дорогу, — пару раз запиналось о растущие на пустыре сорняки, но шло дальше.